Набат

На пустыре, поруганный забвеньем
Хранит в себе, давно истлевший хлам,
В склад превращен, людским грехопаденьем
Спас на Крови, чудесный Божий Храм.

То было пасмурное утро в воскресенье
Они ворвались шумною толпой.
На лицах маски злобы и презренья
С челом клейменым красною звездой.

Собрали всех, священников и паству
Прочли указ и начали вершить.
Свой правый суд, подобный святотатству
И их никто не смог остановить.

Иконы плакали, взывая о прощении
Когда топтали их под бранные слова.
И вырвав с корнем главы о крещении
Голгофский крест, пилили на дрова.

Хоругви, образы, писания, святыни
Свозили в кучу все тогда на задний двор.
И подожгли своей рукой в Хатыни
Еще не видимый, живой людской костер.

Огонь пытал намоленные лики
Вершив нещадно, адовый процесс.
И души плавились от страшной боли в крики
Врываясь с ужасом в обители небес.

А перед тем, как колокол разбили
В окрестностях раздался скорбный звон.
Набат о тех, кого в тот день сгубили
И звук его похожий был на стон.

Ушел в историю безбожья век позорный
Забрав с собой давно истлевший хлам.
Парит над местом тем нерукотворный
Спас на Крови, чудесный Божий Храм.