незаконченный роман

В тот день было невыносимо жарко. От разъяренного солнца скрыться было невозможно. Яркий свет бил в глаза и никакие солнечные очки не справлялись с таким натиском. Горячий асфальт буквально дымился, воздух плыл и изможденные пеклом люди, ели передвигая ноги, тащились по городу, кто куда.
Этот августовский день оправдал себя, что- то должно было случиться, все говорило об этом, тревога парила в раскаленном воздухе, хотя мое сердце билось ровно, не ожидая никакой беды. Пот в три ручья, тяжелые сумки и старательно накрученные с утра кудри плавились от жары. Не смотря на эти не столь приятные мелочи, настроение было отменное. Я стояла на платформе железнодорожного вокзала, радуясь, что, наконец- то выдались выходные деньки и через какие то два часа с лишнем я окажусь в столь любимым мною месте. Я ехала на дачу. Наверное, у каждого человека в этом мире есть родной клочок земли, место с которым тяжело расставаться, место где обитает все, что дорого для сердца, все в купе, доброта, дружба, любовь… Для кого-то это свой дом, для кого-то просто дворик за углом или скамейка в сквере, вокзал, школа, работа да все что угодно. Место, где так редко есть возможность бывать, куда сердце рвется днем и ночью. Место, где живут самые родные люди. Для меня это дача, мое детство, любимые, знакомые до боли леса, поля, озера, близкие сердцу дороги, скрипучая калитка, крохотный поселок, местный клуб и. т. д. Место, где каждый камешек я знаю наизусть, где я встречала и провожала рассветы и закаты, где я пережила безумную, сжигающую любовь, которая еще теплится под сердцем, стоит только легонько тронуть ее и острая игла горечи беспощадно пронзает желудок, где предположительно живет душа. Место, где этот человек живет, когда-то и я жила вместе с ним, совсем недавно, там, куда рвется сердце, рвется всегда, несмотря на многочисленные беды, настигавшие меня там, там, где мечтала жить. Мечтала безумно, получила и не приняла, не прижилась. После этого случая я многое поняла. Человек перестает ценить то, что преподносит ему жизнь на золотом подносе, в свободное и постоянное пользование. Теряется тоненькая, астральная нить связи. Как говориться, хорошего по чуть-чуть. В данном случае это была моя дача. Вот в чем парадоксальная странность человеческой души. Так же, там жил мой самый родной человечек, подруга детства, сказочного, безоблачного, радостного детства. Сколько слез, бед, радости, смеха мы разделили с ней по полам, всегда шли в одну ногу, одинаково думали, дышали, чувствовали, наши сердца бились в одном ритме. Километры железной дороги, разделяющие нас, не могли помешать единению наших душ. Ближе человека моему сердцу не существовало все эти годы. И зовут то нас одинаково. В трудные минуты моей, так называемой семейной жизни, всегда она была рядом, друг семьи, она выступала в роли миротворца. Все ее добро я собирала и хранила под сердцем, не теряя ни одной крупинки. Я безумно ее любила. Помню, как совсем еще детьми, нам не разрешали долго гулять, а как нам хотелось, ощутить себя взрослыми и гулять столько, сколько влезет, ночи на пролет. Единственный раз в лето, как раз в августе, у нас такая ночь была, конечно, под жестким контролем родителей. Этой ночи мы ждали, как дети ждут нового года или дня рождения, ждали и долго готовились к ней. Сейчас мы уже взрослые и больше не спрашиваем разрешения погулять. И вот он, закон о золотом подносе. Теперь, когда мы вольны, как птицы, не так уж оно и нужно. Все-таки с возрастом теряются ценности, которые совсем недавно приносили радость.
Придаваясь этим мыслям, я не заметила, как электричка, словно знаменитая «Красная стрела», доставила меня до места назначения, станции сто седьмой километр. Я осторожно спрыгнула на платформу, кроме меня больше никто не вышел, и меня посетило странное чувство, будто вся эта красота принадлежит мне одной. В лицо пахнуло свежестью, сделав глубокий вдох, я задержала дыхание, что бы с полна, ощутить вкус подмосковного воздуха. В нос бил запах, свежескошенной травы, и с каждым вздохом сердце наполнялось радостью и спокойствием. Чувство времени терялось в сказочной красоте здешней природы. Вообще все банальности и материальности, присущие повседневной жизни, гасли здесь, наедине с ветром, шумящим в почти прозрачных, тонких, зеленых листьях, наедине с голубым небом, пением птиц, стрекотанием кузнечиков, плеском святого источника, гасли, словно фитилек в расплавленном воске свечи.
Я двинулась вперед, до дома предстояло преодолеть три километра. Я не торопясь, шагала через поле, продолжая любоваться просторами, предвкушая радостные деньки и долгожданную встречу с Маринкой. Я помню, как раньше, когда мы еще не знали о мобильных телефонах, по старинке, писали друг другу письма, в каждом из которых употреблялось выражение: «Возвращение домой», домом мы называли дачу. Марина, так же как имела там дачу, а жила в провинциальном городке неподалеку. Что человек называет домом? Конечно же, не архитектурное сооружение, дом в смысле дом, а парящую в воздухе того места теплоту, доброту и любовь, родные лица и самые яркие воспоминания, связанные с большей частью нашей жизни и души. Так и в наших письмах, именно это имелось в виду.
С правой стороны поля паслись три коровы, а может и три быка, внушительных размеров, которых я до смерти боялась. Ускорив шаг, я поспешила поскорей миновать их. Дойдя до развилки, немного замешкалась, как лучше пойти, по проезжей дороге или продолжать путь по полю. Решила идти по дороге, по той простой причине, что мне хотелось поскорее встретить кого ни будь знакомого, а на дороге это было вероятнее всего. Я шла все быстрее, мое нетерпение росло. На дороге мне не посчастливилось никого увидеть, зато у поселкового магазина я окунулась в море знакомых лиц, от восторга и радостного волнения кружилась голова, но тут я встретила Яну. Мы, как и прежде, тепло поздоровались и о чем-то увлеченно разговорились, уже не помню точно о чем, пока Янка не спросила.
- А как у тебя с Сашей?
Почему-то все, зная, что давно уже никак, имели своим долгом об этом спросить, будто чувствуя, что не все еще сгорело. Наши чувства всегда были на показ. От таких вопросов, я всегда старалась отшутиться и ускользнуть.
- А ты знаешь, что Марина с Сашей….
И она замолчала, давая право домыслить мне самой. Я естественно поняла, что до меня пытаются донести и тут же, смеясь, замахала руками.
- Да ты что, глупенькая. Ведь они такие прекрасные друзья! Они все время бродят по поселку вдвоем, я об этом знаю. А то, что сказала ты, полная ерунда и выкинь это из головы.
Попрощавшись, я заскочила в магазин. Купила трех литровую банку парного молока и двинулась к дачам, через картошку, сокращая путь. Я шла и думала, какая же Янка дурочка, не понимает, на сколько, могут быть, чисты отношения между людьми, хотя конечно, наверно не понимает, ведь это такая редкость. Гордо задрав голову, оттого, что мне с этим повезло, представляла, как сейчас я расскажу Маринке о нашем с Яной разговоре, и как от души мы вместе посмеемся.
Дойдя до ворот, повернув на знакомую улицу, чуть впереди я увидела девчонок, в их числе и Марину. Несмотря на тяжелые сумки, от переполняющей меня радости я кинулась бегом к ней. Мы обнялись, расцеловали друг друга как всегда, и я в захлеб начала рассказывать недавно услышанную от Янки историю, смеясь и приговаривая.
- Ты представляешь!
Совсем не замечая, как меняется выражение ее лица.
- Стой.
Взяв меня за плечи, тихо сказала она.
- Чего ты, что случилось?
Вообще ничего не понимая, заволновалась я. Опустив глаза, уставившись в землю, она тихо, еле слышно, прошипела, словно кобра.
- Это правда.
Что то загудело в ушах, взгляд остекленел, руки онемели, за мгновение, став ватными, не слушавшимися обрубками. Пальцы разжались и банка с молоком мощным ударом о камни, разлетелась на тысячу мелких стекляшек. Молоко лавиной полилось к ней под ноги, словно моя кровь. Я видела, как лихорадочно двигаются ее губы, видимо оправдываясь или, что то объясняя, только слов я не слышала. Я слышала только, что то наподобие колокольного звона и удары собственного сердца. Я готова была, перенести любую физическую боль, лишь бы не чувствовать, то, что я чувствовала тогда. Чувствовала боль, адскую боль и ничего не соображала, не в состоянии сформулировать словесно происходящее. Внутри меня произошла какая то страшная ошибка, допущенная создателями, человеческой души. Не состыковка правды и лжи, доброты и злобы, любви и ненависти, прошлого и настоящего. В голове перегорел предохранитель, который отвечает за логическое мышление. Оборвалась нить душевного равновесия. Только стук и пара карих глаз искоса смотрящих на меня. Глаза ангела, за какую то долю ничтожной, мерзкой секунды превратились в глаза дьявола. И за такое короткое время мое я, не могло это осознать, не могло перестать любить это существо. Зло сильнее добра, то, что добро упрямо годами осторожно строит, оберегает, зло беспощадно за мгновение разрушает, оставляя развалины и окровавленные души пострадавших. Теперь я могу понять людей, которые принимают позицию темных сил. Добро созидает, а зло разрушает и никак по другому, чтобы не допустить зла, добру необходимо применить зло против него же самого, а это невозможно, на то оно и добро, принцип цепной реакции, закон природы.
Не выносимо трудно было дышать и не единый звук не в состоянии был вырваться из груди. На карту положена вся сознательно прожитая жизнь, с ее легкой руки. Как все просто оказалось для нее, неужели для нее ничего не значило наше детство, прожитое бок о бок, неужели все те слезы и радости, разделенные пополам, ничего для нее не значат? Как так случилось? Может опять, тот самый золотой поднос? Никто мне не сможет дать ответ, даже она. Два самых близких, родных человека, которых я безумно люблю, причиняют мне мучительную боль, ломают внутренний стержень. Не один самый зловещий враг не способен сравниться с ними. Если тебе плюют в спину, значит ты впереди, так сказал один знаменитый философ. В данный момент это изречение потеряло свою силу и не могло заставить меня гордо распрямить спину. И кто же оказался дурочкой? Яна или я? На сколько нужно доверять человеку, чтобы не поверить никому и даже не насторожиться и не проверить, просто отдать в руки свою жизнь. Организм, выполняя свою защитную функцию из последних сил боролся с подступающей к телу дрожью. Все произошло молниеносно, а для меня картинка повисла в воздухе и потеряла яркость цветов, время стояло, как вкопанное, оказывается не только красота здешней природы способна убивать чувство времени. Придя в себя, единственное, что я смогла произнести:
- Давно?
Меня убивало, то, что я не могла смотреть ей прямо в глаза, постоянно избегая этого. Почему она открыто взирала на меня, а я прятала взгляд, будто стыдилась, это не моя роль в данной ситуации, или мне было просто больно видеть родные глаза, предавшие меня, а ей просто-напросто все равно.
Ожидая самого наихудшего ответа, его я и получила.
- Уже две недели
Две недели, я ничего не знала, знали все и молчали. Вот с кем она, оказывается, на тех выходных сидя со мной рядом у костра и держа под руку, без конца переписывалась эсмэсками и так яростно отказывалась давать свой телефон. Никогда я не думала, что больнее всего получить удар в тот момент, когда его совсем не ждешь, а вдвойне больнее, от людей к которым привязалась как собака. Как писал Антуан Де Сент Экзюпери в своем «Маленьком принце»: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Понятно было, что «Маленького принца» они не читали.
Ни единого слова я больше не сказала, мы просто молча поплелись ко мне в дом, а через какое то время в поселок.
- Да ты что творишь, как ты можешь вообще терпеть ее рядом, ты, что сошла с ума!
Твердили мне в один голос все вокруг. Но как, как я могла молниеносно вычеркнуть ее из своей жизни и сердца.
- А как могла она? Как она смогла вычеркнуть тебя, просто стереть ластиком с карты своей жизни и мелкой душонки?
Я все понимала, но сделать этот шаг не могла.
Отправляясь туда, теперь то я уж точно знала, что будет нестерпимо больно, как поступать и как себя вести я не знала, но к боли и действиям была готова. Ни за что в жизни я не должна показывать им свою душу, ни одна душа не должна понять, что под сердцем я ношу нож. Все нормально, все хорошо, мне все равно, всю дорогу я повторяла про себя эти слова, словно заклинание.
Придя на «минное поле», я решила, что если я не выпью сейчас, то обязательно наступлю на одну из мин и тогда уж лучше сразу застрелиться. Мы сидели вдвоем, спрятавшись от всех, выпивали, одна от радости другая заливала горе, смеялись, одна от счастья другая снова от горя. Безутешного, глубочайшего горя. Изрядно выпив, двинулись к лавочкам напротив клуба, где обычно собиралась вся компания. От страха перед очередной правдой немного потрясывало, но чувствовала я себя, после количества выпитого, гораздо уверенней. Я знала, там будет он. И я не ошиблась, вдалеке замаячила, знакомая белая голова. Там было много народу и все с любопытством глазели на меня, а за спиной, конечно же, обсуждали, и разве я могла допустить, что бы хоть один мускул дернулся на моем лице. Когда мы подошли, не обращая ровным счетом никакого внимания на мое присутствие, она прыгнула к нему на колени и с нежностью поцеловала его, только после этого он заметил меня, быстро встав с лавки, переглянулся с Мариной и поздоровался, обняв меня. Все тело дрожало, чувствуя его руки, обвивающие и сильно сжимающие тело. Мне стало противно их ощущать, этими же руками он обнимал ее. Обнимал и целовал, как совсем еще недавно, меня. Во мне заиграло чувство собственности, да какие чувства во мне только не играли. Складывалось впечатление, будто они специально наотмашь лупят меня по и без того кровавым шрамам.
Пришел, Леша, его лучший друг, мне полегчало, я окунулась с ним в разговор об отвлеченных вещах, встав спиной к парочке, больше не видя издевательства. Хотя спиной чувствовала их присутствие. Леша слишком любопытным и пытался поймать меня на ревности. Внешних признаков он увидеть не мог, но он и без того все прекрасно понимал, слишком давно и хорошо он знал меня, все таки он лучший друг Саши.

пока еще не законченная мысль и реальная история из жизни.....