Титан. Владимиру Маяковскому

 … и надо мною,
 кроме твоего взгляда,
 не властно лезвие
 ни одного ножа.
 В.МАЯКОВСКИЙ


Мозг напряжением множим и множим,
усталость морщинами стекает с век …
Вчера на Лубянском, нервы стреножив,
застрелился еще один человек.

Выстрел шатнулся к дверям квартиры
и эхом припечатал женскую тень,
и женщина, хватаясь за пыльные гардины,
влетела с ним вместе
 ..............в историческую дребедень.
…………………………………………….


…«Баню» ругает, «лжеизмом» потчует,
и визу в Париж под стекло запрятали,
И личности, с лицами сальных пончиков,
снуют энергичней свободных атомов.

Культы, догматы, жульничество идей,
и мозг резонансом в разнос –
 ...........................тошно!
И кто-то заметит, как в литераторском дне
поэт и своей бедой кровоточит?

У творцов, у каждого, отдача – до дна.
людей же хочется глубоких и мощных,
а к сердцу не пулей -
 ..................губами одна
Женщина–Любовь, а не любовные мощи.

Нет ее, и давишься ржаньем конским:
сердца огромность в ломбард не сдашь…
Лилечка, Танечка, Нора Полонская, -
будущим обывателям – щекочущий эпатаж.

А сердца щенячьего*, что нежнее?
Так ухватит, - словом не выразить,
В решетку ребер ударит, алея,
легче-то - вырезать.

И чтобы не слышно, подушку – в глотку,
слова потом пухом облеплены.
«Лучше умереть не от скуки, а от водки»;
Позорно умирать - в благолепии.

«Как говорят,
 .............инцидент исперчен.
Любовная лодка
 ............разбилась о быт.
Я с жизнью в расчете,
 ..................и не к чему перечень
взаимных болей,
 ..............бед, и обид»…
 
Читаю посмертной записки строчки,
как он, созидатель дерзких умов,
в тщательных пунктах и многоточиях
пытается Ей объяснить Любовь.

И рядом смотрит портрет Полонской:
Чистое, гладкое, милое личико.
На волосах – юпитерное солнце
с секундной готовностью обезличиться.

Слова останутся: работа во МХАТе,
творческие искания, надежды, искусство…
а этот медведь,
 он, должно быть, охватит,
а может и просто пройтись,
 по-русски.

Но если точно,
 пусть даже резко,
не думая о том, кого мы обидим,
для чего у женщины –
 женское сердце?
чтобы в секундах
 не увидеть гибели?

И испугаться?
 О, ты, заурядность!
Тебе ли памятник в истории – ступа,
чтоб каждому входящему в мир объяснять,
каким в этом мире
 жить преступно.

10 апреля – «Войти в семью…»
11 – «Любовь это жизнь, это главное».
12 – «Товарищ правительство…»
 (Я себя убью.)
«… другим не советую».
 (Надо ли?)

Четырнадцатое,
 пуля поставит точку:
Затвор - назад,
 разжал – вперед.
И сразу за этим –
 сенсационные корчи
в глаза этим выстрелом,
 харканьем,
 поперек:

 «Вон ваш Агитатор, -
 на грузовике, по Воровского,
И этот не выдержал, -
 оплошал!»
Словно у поэтов -
 нервы толще торса,
и сердце - двухстороннее,
 само себе в сторожах.

Не это страшно,
 испачканное – отмоем
и будем чисты, как утренняя улица,
Страшно,
 что пулей пятиграммовой
взрезано зовущее горло Революции.

…Среди «поэто-рвачей и выжиг»,
Наляпавших горы позорной муры,
Живший
 не для того, чтобы выжить, -
По меньшей мере –
 «глобать» миры,

Сказавший собой:
 и телом, и делом,
Ни смерти, ни мнений чужих не боясь:
Жить честно –
 значит жить смело,
И никого НЕ… СПРОСЯСЬ,

Сергей – Предтечей, а Ты – Знамением,
Пали – кровно,
 слились - венами,
Словно в преддверии подлейшего времени,
Где идеалы обваливались в измены,

Где предательства
 становились нормой,
Где обманывали даже себя, -
Пост-революционная шла… «Реформа» -
Под видом спасения идей Октября.

Мы все не боги,
 изживаемся в жизни,
Голгофа аудитории калечит всех,
Когда отторжением по залу взвизгивает
Кем-то заранее поставленный смех.

В огромности прожитого -
 не родятся заново.
Когда соглашательство неприемлемо,
пуля, возможно - верное самое,
чтобы унять изболевшиеся нервы.

Но только
 пулям этим не верьте,
Точка –
 лишь новых путей исток.
В каждом из нас от любви до смерти –
Время, прожитое как вздох,

Время подъемов, порывов, свершений,
взлетов и срывов с парадных вершин.
Но, несомненно, по жизни верчения
стоят того, чтоб дожить до седин,

Жизнь и в любовях, и в подлостях выстоять,
прежде
     чем сердце на ребра выбрызнет,
прежде
     чем пуля последнего выстрела
станет твоим продолжением жизни.
………………………………………………


Возможно,
 а, может быть, только поэтому,
Чтоб пуля поэзии в грудь не врезывалась,
Что бы ни рухнуло,
              что бы ни сверзилось
 В жизни, где глупости, как и мерзости,

После твоего: «Смелость! Смелость!»
Твержу языком, словно бритвой обрезываясь:
Поэзии требуются, чтоб имелась
Трезвость, Трезвость…
 ...................и ещё раз – СМЕЛОСТЬ,

Чтобы писать - ПРО ЭТО…



* Маяковский часто подписывал личные письма "Щен" или рисовал щенка.