Лукавство и вера

На сладких струнах веры, увядающей эпохи,
Легко играет пришлый черный человек.
Расчетливо неярок, мертвый свет
И от живых свечей мерцающие всполохи.

Серьезное ее Дитя и добрый взгляд Мадонны
Очеловечены сильней, чем богомольцев толпы
Подвижника искуссною и фанатичною рукой.
Таинственный язык задумчивой иконы.

Талант бесспорный здесь, как символ отречения от славы
Сильней замысла самой его работы почитаем.
Ведь этот свет страдания и скорбный этот взгляд
За покаяние каждому прощение сулят.

Но, грозный лик Всевышнего под куполом пугает,
Сомнения вздохи, как цветы, на сердце трепетном срывая.
Он высоко предел его непостижим за облачности краем
Не человек. И лик его о снисхождении ничего не знает.
 
Так Трое здесь и между ними не бывает споров:
Судья, Прощающая Мать и Представитель –
В реальности земной, знаток небесных протоколов,
Я не судим, я здесь пока только проситель.

Мне страшно, но, бодрясь, я думаю с беспечною усмешкой,
Что мой исход земной может десяток лет промешкать.
Ах, если б знать когда? Я б мог тогда заранее успеть
Пеплом раскаянье над головой рассеять и рубище надеть.

Молниеносно ужас тело пробивает, Теперь я трушу
а вдруг Он есть?! И Он меня подслушал?
Но, Бога взгляд бестрепетный ответил мне:
«Пока ты мечешься, борись за свою душу».