Из сборника Вилами по воде

Зимняя свадьба
А. Жестову

Ворох брани, шиш в кармане,
Не пришей кобыле хвост.
Еле-еле тянут сани…
Далеко ль еще до звезд?
Сука-вьюга шепчет в ухо:
— Спи, давай, пока живой!
Что, старуха, хватит духа
Ухнуть в прорубь с головой?

Облаком белого полотна —
Зимняя свадьба.
Господи, чаша моя полна —
Не расплескать бы,
До губ донести.

По пути в трактир закатим
Да на тройке с бубенцом,
За вино сполна заплатим
Золотым твоим кольцом.
А не хватит — не до страха —
Пить бы горько, петь бы в лад —
Похоронную рубаху
Я за чарку дам в заклад.

Облаком белого полотна
Зимняя свадьба.
Господи, чаша моя полна —
Не расплескать бы,
До губ донести!

Эх, гуляй дотла, слезами
Мой полы, считай углы!
Не забрили, не связали,
Не забили в кандалы!
Море боли да без брода
По колено во хмелю!
Весела моя свобода,
Но сильней тебя люблю!

Облаком белого полотна
Зимняя свадьба.
Господи, чаша моя полна —
Не расплескать бы,
До губ донести!!!

Лес теснится — сплошь осины.
Ни лучины, ни луны.
Едем гатью вдоль трясины.
Ночи стылые длинны.
Вьюга, устали не зная,
Вышьет кружевом наряд…
Как согреть тебя, родная,
В снежных санках ноября?

Облаком белого полотна
Зимняя свадьба.
Господи, чаша моя полна —
Не расплескать бы,
До губ донести…



* * *
А. Жестову

Вот один и одна — не един ли хрен,
Если в сумме два сапога,
Если грех — то плен, если влет — то лень,
Вышел в поле — и там пурга.

В городах дают по звезде на лоб,
Хорошо не фонарь под глаз.
Краше — только в гроб. Каждый пятый — жлоб,
Каждый сотый горит на раз.

Был один, как гвоздь, да у двери гость.
Скинул крест — хоть штаны надень!
Из постели в пост, по пути погост,
А в руках — по синице в день.

Посмотри вокруг — где твой дом, дружок —
Впору год посчитать за шаг.
Кто упал в прыжок, кто звезду зажег,
Кто без боя сложил очаг.

Вот принцесса спит, только в сказке ложь —
По душе подошла тюрьма.
Поцелуй — не грош, не любил — не трожь,
А полюбишь — придет сама.

Одному не в лад и вдвоем невмочь.
Будет все, но не как хотел —
Вместо утра — ночь, вместо сына — дочь,
Дальше — вилами по воде…


 
Прогулка до поезда
Посвящается Свердловску

Дождь идет, дождинки бьются,
Тики-таки, день за днем…
Город — каменное блюдце,
Люди — яблоки на нем.

Вот провинция глухая —
Хоть кричи, а хоть звени!
Потихоньку просыхая,
Дрыхнет нищенка в тени.

Продают у перехода
Пирожки и колбасу.
Во дворе пылится «Шкода»,
Грязь прилипла к колесу.

Рыжий дворник смотрит люто
Hа бездомного кота.
Из вокзального приюта
Мы отправимся… Куда?

Время — летняя сиеста.
Титры нового кино:
«Будь готов к решеньям съезда…»
И реклама казино.

Магазинное богатство.
Православие крестов.
Новостроечное братство
Разношерстных городов.

Как живется здесь неспешно,
Головой не шевеля.
Как тоскуется прилежно
От бутылки до рубля.

От получки до подачки,
Из постели в гастроном,
От Москвы до новой стачки —
Тики-таки, день за днем.

Муж орет жене «Паскуда!»
Плачет девица-краса…
Слава богу, что отсюда
До вокзала полчаса!

У моста в асфальт врастает
Паровозик на века,
Под мостом закат глотает
Безразличная река,

За мостом гуляет свадьба…
Посмотри какой фасад —
Неизбежная усадьба,
А за ней — вишневый сад…



 
* * *
Пыль по дороге, над полем луна.
Пуля не дура, да смерть не одна.
Чем без вина утопиться в колодце,
Вытку рубаху из белого льна.

Выйду по воду с тяжелым ведром.
Дым коромыслом да горе костром.
Вот у околицы косят ромашки,
Вот по реке проплывает паром.

Вот позабыли топор у плетня,
Плеткой на волю прогнали коня,
Платье невесте неладно скроили,
Вести с весны не дошли до меня.

Жду хоть полслова, жука в янтаре,
Тени шагов, перескрипа дверей,
Как на заре караулит собака
Черную кошку в пустой конуре.

Старые зерна лежат в борозде.
Торной тропою не ходят к звезде.
В дом принесу недопитое счастье —
Лунным овалом на темной воде…


 
* * *
Рассвет за дверью, муха на окне,
Уха в кастрюле скисла, люли-люли…
Обжегшись вдрызг на скомканном блине,
Я доверяю жалобы луне,
Сверяю числа — сколько лет в июле?
Сочувственно луна зевает мне.

По стенам — тени, белый свет слепит…
Из снега что ли дурочку слепить?
Да кто же мне одолжит снегу летом,
Не повторив сочувственно при этом:
«Поэтам подобает меньше пить…»

По нитке с миру — голому петля.
Финита, бля, и град рукоплесканий.
Игра сезона — скачки на граблях.
Я заперта в любви, как *** в стакане!
Разбейте, кто-нибудь, забавы для…

* * *
«…Это ли не сладко,
Писать в тетрадь, в несбыточных мечтах…»

А. Жестов

Пишу как придется… Подобно античным героям,
Классическим ритмом на шелковой желтой бумаге,
Ответа не чая, случайные взгляды встречая…
Паршивое время — куда там Итакам и Троям.
Кобыла-невеста везет дурака в колымаге
По берегу лета, минуя кусты молочая
И заросли мака… Бессонница. Осень. Разруха.
Порывшись в хлеву, набираю жемчужин на бусы
Умела б молчать — так и вовсе бы разбогатела.
Но воет с экрана чужая и злая старуха.
Ты помнишь — у Галича: «…Мальчики были безусы…»
Движение пальца — и плоть превращается в тело.
Война. От порога до серого взгляда соседа.
С газетных клочков, из шагов патруля в переулке.
Командуют «Стройся!», но сколько еще до парада?
Строка новостей бьет по нервам вернее кастета.
Париж стоит мессы. А время — расписанной пульки.
Ты в городе Н. И, впервые, я этому рада.
Так просто писать, грызть безропотный фильтр сигареты,
Сплетая слова, вразумительно ежась от страха…
Мол, в звуке часов слышно тиканье будущей мины.
…И тысяча тысяч шагов от тебя до портрета.
Мне ближе, чем кожа, сегодня чужая рубаха.
А наш разговор — переписка угля и камина.
Но хватит… Бог даст — доживем или перезимуем.
Доверим картошку мешку, огорченья бумаге.
Пора на покой. Простыня как судьба полосата.
Ты знаешь, как сладко писать, не ища адресата…
А где-то трясется дурак на своей колымаге,
Честя, на чем свет покосился, кобылу хромую.


 
* * *
Война за вонью, бред за братом,
За кровом кровь, вода за льдом,
Так между небом и набатом
Кочует шут из дома в дом.

Вокруг враги, венки, вериги,
Дороги редкие горьки,
Громки приветственные крики,
Робки рябины у реки…

Ступай себе, как пес за паствой,
Не вышел шилом — бей челом.
Взамен занюханного «Здравствуй»
Шестиугольное «Шалом».

Груба к рабам Гиперборея —
Швыряет прочь, не раздавив,
Не разобрав — жида? еврея?
В обитель лета, Тель-Авив.

Уроду родина не рада.
Шипит паук в тени тенет:
— Зря родом был из Ленинграда —
Его теперь на карте нет!

Знай свой шесток в шестой палате.
Не путай спьяну быль с бельем.
Сполна паленой плотью платит
Дурак в отечестве своем.

Читай следы, следи за верой —
Хвостом единым жив кобель…
Горит звезда и город серый
Не спит, качая колыбель.


 
* * *
За окнами ни дождь ни снег — мокреть,
Поземка уползающего года
По сторонам не стоит и смотреть
Внутри себя ни выхода ни входа.

Тоска. Бессилье хрупких сигарет —
Пшик в снег бычок — и ни огня ни дыма.
Нарезан хлеб ажурно, чай согрет,
Все хорошо… А жизнь проходит мимо.

На южном море бриз или пассат
На северном — безветрие и холод
Разбился самолет, разбили сад
Построили дворец, бомбили город.

Какой-то парус бродит одинок,
Какую-то красотку сперли греки…
Одним несут букет другим венок,
А третьим — за грехи да на орехи.

Кругами на воде — переполох,
Мети хвостом, чужая кошка-мурка!
Поспешность хороша при ловле блох,
Прогулка — в ореоле Петербурга.

По стоптанным до блеска мостовым
Стучат копыта — это ли не чудо —
Что камень воцарился над живым…
А дома грязь, посуда и простуда.

Глядишь и забредет случайный гость,
Потом весна, от инея до мая…
Что толку выть, расплескивая злость?
Судьба моя давно глухонемая.

Дите б живое родилось…


 
* * *
Сухие листья, талый снег, ни фонаря, ни перекрестка.
Свинцовый сон усталых век, и мысли будто бы из воска
Текут и хочется забыть друзей навязчивые лица,
Податься в скит, на все забить, завыть, напиться, застрелиться.
Дорога давит на покой, а дом тесней собачьей будки.
Хоть до зимы подать рукой, но дождь идет вторые сутки.

Царевна, слышишь, не бойся ночи!
Зажги свечу и смотри в окошко.
Пусть осень плачет, а ты не пробуй.
Однажды утром я буду рядом.
Все будет хорошо.

Звенит звонок, зовет набат, бьют по ушам обрывки песен,
Один болтлив другой богат, за свой трояк и уксус пресен.
А на халяву хлеб горчит и поцелуй не помогает,
Поскольку кровь не горячит. Последний поезд убегает.
Судьба застыла у руля, как голый зад в оконной раме.
Дай бог дожить до февраля — а там весна не за горами.

Царевна, слышишь, не бойся ночи!
Зажги свечу и смотри в окошко.
Пусть осень плачет, а ты не пробуй.
Однажды утром я буду рядом.
Все будет хорошо.

В окне — рассвет, в стакане — чай, в кармане дырка — хрен бы с нею.
Шагни за двери невзначай, но с каждым шагом путь яснее.
Пускай зима со всех сторон, скулит в тоске ознобной дрожи —
Оставь цыплят, считай ворон, пиши стихи и корчи рожи!
Играй колодой городов, ищи любовь и пей, как воду!
Пошли плоды своих трудов. Не спи — замерзнешь в непогоду.

Царевна, слышишь, не бойся ночи!
Зажги свечу и смотри в окошко.
Пусть осень плачет, а ты не пробуй.
Ведь завтра утром я буду рядом.
Все будет хорошо.