собственное распределение

в смутно знакомом городе, где небо сместилось на пару
сломанных градусов - к юго-востоку, или мне показалось -
было темно и тихо, и воздух казался старым,
с едва заметной горчинкой… и воздуха было мало,
но всё же достаточно - словно холодным богом
разбиты вдохи на равные скудные дольки -
лишь бы осталось в мире меня немного,
но всё же достаточно… видимо, ровно столько,
чтобы вместить рождённые ноем ритмы,
не совмещая с неписаной партитурой
старого времени – в нечто иное, видимо,
бывшее мною… хотя бы моей фигурой

в смутно знакомом городе небо на пару с голосом
ниже небесного на четыре октавы с четвертью
шепчет на память имя с ароматами абрикоса –
волосы на губах вместо губ Нефертити,
волосы по щекам… а дальше она стирается -
тает, едва успев уронить молчание…
а в тишине по каменным улицам бродят аисты,
худые и гордые, как древние египтяне.

где-то за грязной сценой припрятаны отражения
смутных кулис. по плотности меньше воздуха,
они реагируют на первое приближение -
и раскрываются, принимая меня и роды…
небо смещается на пару ослепших градусов
в сторону центра; потом оживает зрение -
и я продолжаю сидеть на камнях в позе Гаусса,
забывшего собственное распределение…