Первопроизводная

Начало жизни началось
И круг налился свежей кровью,
Квадрат наполнился водой,
Ромб молоком коровьим.

Восстали верные друзья
И восклицательные знаки,
Восстали все – и с ними я,
За нами – злобные макаки.

Кто верил враз,
Теперь лжецы,
Кто будет врать тебе сейчас –
Лишь подлецы.

Зачем марать себе рукав,
Когда рукав давно оторван,
Спроси, где верный твой удав,
И столько ли осталось твоих прав,
Когда листок совсем изорван.

Когда найти всем надо вдруг,
Кто лучше кому верный друг,
И замкнут красный круглый круг,
Зазубрен и последний струг.

И кто находит то число,
Что самое сейчас важно,
Тот остальных их всех в окно,
Забудет оптико–волокно,
И вспомнит лишь одно.

Зачем искать сложнее нуль,
Когда измят последний куль,
Когда в степи нет ни косуль,
Ни мыла, ни дратвы, ни шкур,
Когда оборван толстый шнур.
Зачем вонзать в дыру дыры
Слова, что остры и мудры,
Когда лишь числа правят миром?

Когда запутали ум враз,
И «X», и «Y» и сейчас
Они уж будут, поделом, забыты?

Кто взял от функции своей
Ещё сложнее часть?
Кто многочлен свой разложил,
Желая в рай попасть?
Зачем из всех простых идей,
Мне помнится лишь пасть
И зубы грозные,
Ярлык, язык
И дни морозные?

Вода суха, огонь забыт,
И весел наш бедняцкий быт,
Пошёл за пищей в гастроном,
Известный в мире астроном,
Изобретатель Буратино,
Я не доволен всей картиной,
И видом всем своим
Я покажу всё это им.

Неграмотно письмо моё,
Но это ничего,
Кто смог взять в жизни,
То, что знал,
О чём ночами лишь мечтал,
Тот знает толк в своей натуре,
Того не сдашь в пустой скульптуре.

Великая в сём мире мука,
Что знает каждая наука,
Когда делить на нуль нельзя,
И такова судьба моя.
А кто я? Кратко говоря,
Сказать не в силах и никто,
Об этом знает конь в пальто,
Но ускакал он в никуда,
Забыл пальто. Ему тепло.

Он знал все в жизни в мелочах,
Он говорил о том в свечах,
Что плакали на пол железный.

Когда пришел он в кабинет,
Во величайшей из планет,
И написал в доске значки,
А мы стояли – дурачки,
Читали и втирали
Себе, другим и всем очки.

А на доске в зеленом белым,
Написано понятным мелом,
Все было трудно прочитать,
То было сложно, нечем взять.

Он улетел, забыв руин,
Покладистый свой молоток,
И несколько цветных седин,
И черный царственный цветок.

Зачем он прилетал?
Зачем писал?

Толпа стояла, разоряясь,
На мел казенный,
А он летел, разгорячась,
Он к небу прилепленный.

А он летел,
И сыпал мел.

И именем забытым звали,
Что на доске той рисовали,
Не знали то, чего не знали,
Но не об этом горевали.

Вот вышел вон
Со всех сторон,
И запрокинул голову свою
Он! Он! Он! Он!
Я всем об этом говорю!

Его пальто, его подковы,
Но все мое уже не ново.

Кто любит алгебру одну,
Тому я песнь свою пою.
Но не пою, а говорю.

Единство Мира –
Слабость слабых,
Кто вам об этом говорит?
Возьмите на руки его.
И закачайте до блевоты.
И две болезненные роты
Все разом прыгнули в окно.

Возьми сложней.
То веселей.
И вынеси свободный член,
И приравняй к нулю,
И не щади своих колен,
Бей ими по лицу
Себя, других
И их.
Пять дней лихих.
Прошло легко.


А что такое сложно уж?
И почему всего пять луж
В подъезде дома моего,
И камень мягкий
Мятой пахнет,
Лисица рядом громко ахнет,
А волк заговорит с лисой,
Маяк разбитый путь укажет,
Но корабли опять промажут.

Фарватер мелкий.
Нам всего.

Стена кирпичная пустая,
На ней дыра и вся нагая,
А фикус тухлый при ногах,
А ты опять в своих мечтах.

Темно и свет, никто не видит,
Где грань пространства и стены,
Забор бетонный из сосны,
На нем, пред ним, за ним и мы.

Возми материю за жабры,
Продифференцируй всех и вся,
Судьба твоя, судьба моя.

Возник ученый и утих,
Он показал тебе утюг,
Старейшую из всех лачуг,
И понял: ты – жизнь-штрих.

Когда булыжник мостовой,
С тобой схватился головой,
Ты пронял пот его с костей,
И жизнь твоя теперь длинней.

И человек – (жизнь)’.

Окно напротив – это дверь.
Ты выйди там и ты поверь,
Пусть это на девятом этаже,
Страшить не должно то уже.

Пусть то окно - восьмой этаж,
Оно не дверь – то уровень не наш.

А негр вдруг весь побелел,
Все повлиял казенный мел.

Пальто свое забрал он-конь,
Отпустим с миром, и не тронь.
Пропеллер с ручкой от дверей
Забрал какой-то там злодей,
Он угрожал мне кочергой,
А у меня был автомат,
Но не было воды,
Я мелочь опустил туда,
Он вылил на пол CO2.

Жизнь-штрих влияет на нас всех,
Но жить всем надо без помех,
На ардио сегодня будет мор,
Всех мух, их помутится взор.

Когда на Солнце вьюга будет.
Я буду в телескоп смотреть,
И пусть об этом знают люди,
И пусть об этом будут петь.

Я закопаю во дворе
Свой замысловатенький мотив,
Но буду помнить и в уме,
Что человек – жизнь-штрих.