Сердце скрипки

(Рождественская сказка)

Волшебство иль результат ошибки…?
Было это в ночь под Рождество.
Мой герой влюбился в сердце скрипки.
А она влюбилась в дар его.

Скрипка перешла к нему от деда,
Что давно облюбовал погост.
Дед играл на скрипке между делом,
И мотив был до предела прост.

После смерти деда сникла скрипка.
Мать с утра трудилась дотемна.
Закрывалась дверь с протяжным скрипом…
Скрипка в темноте была одна.

Мальчик отыскал её однажды,
Словно клад, в унылой кладовой.
Он с неё сдул пыль и хлопья сажи
И застыл в восторге сам не свой.

Ах, как скрипка красками взыграла!
Правда, дека в трещинках была.
Будто скрипка всей душой взывала:
«Полюби меня! Я так светла!

Будь со мною ласков и сердечен,
У груди меня скорей согрей.
Я отдам тебе в холодный вечер
Теплоту мелодии своей».

Так, влюбившись, игры он забросил.
Что там игры, коль бросает в дрожь
Голос скрипки грустный, словно осень,
Жалкий, словно на асфальте грош.

В школу он пошёл по классу скрипки
И с отличием экзамен сдал.
Когда он играл, цвели улыбки,
А порой, рыдал со скрипкой зал.

У таких рождественских историй
Только в сказках – благостный конец.
Не попал под сень консерваторий,
А пошёл герой мой под венец.

Он любовь нашёл в начале лета.
Нам Господь путей не дал иных…
Она выплыла, как море света,
Ослепив до сердца глубины.

Весела была в июле свадьба,
Стол ломился от еды и вин.
Скрипке в этот день сердца венчать бы,
А она играла за помин.

Но однажды осень наступила...
Ночь любви, с утра – в военкомат.
И ему пришлось расстаться с милой
В первый тот ноябрьский снегопад.

Тяжко шли армейские два года…
Слёзы в письмах, грёзы по ночам.
В сердце скрипки стыла непогода:
Ведь с другим супруга скрипача.

«Где любовь, где перед Богом клятвы?» -
Вопрошала скрипка в простоте.
В сердце скрипки стыла грусть и слякоть
И душа страдала в темноте.

Он пришёл из армии под утро,
Повзрослевший, тихий, сердцем злой.
Он душою ведал почему-то,
Что его ждёт скрипка в кладовой.

Сняв шинель, на стул набросив китель,
Он, как в детстве, пыль со скрипки стёр.
Словно Божьей музыки служитель
Подготовил жертвенный костёр.

Душу скрипки струнную настроив,
Нежно шею тонкую обняв,
Он своей неистовой игрою
Растопил всю стужу того дня.

От объятий грудь её пылала,
Сердце скрипки плакало навзрыд.
И слеза у скрипача сползала
То ль от грусти, то ли от игры.

А потом они вдвоём рыдали
По любви умершей и живой.
И со струн летели ноты в дали
Над ночной, заснеженной Москвой.

И была мелодия небесной,
И душа в агонии огнём
Полыхала, как звезда над бездной,
Напоследок перед Судным днём.

И тряслось в пространственном ознобе
Время человеческих скорбей.
И распалось вдребезги во злобе
Бремя не излеченных страстей.

Было ль то Господним откровеньем?
Или Сатана замкнул нот круг?
Скрипка стала легче на мгновенье,
И фальшивить стали струны вдруг.

После взрыва нот ушли печали…
Только смерть мерещилась в углу.
Посидев минуты три в молчанье,
Скрипку он опять унёс во мглу.

Так душа из скрипки улетела
И металась где-то в пустоте...

Он играть пытался между делом…
Только звуки были всё - не те.


Москва
Ноябрь - 6 января 2002 г.