Сон

Он поднял глаза, светофор подмигнул ему зеленым и Виктор не задумываясь ступил на мостовую. Неожиданный яркий свет, сигнал и визг тормозов породили громкий чавкающий удар, щелчками и перезвонами разлившийся по его телу. Потоки нескончаемой боли растеклись кровавым миром перед невидящими глазами. Мир медленно погрузился во тьму, и… он проснулся под ласковый шум прибоя. Поднялся на ноги, обдуваемый нежнейшим солоноватым ветерком, и посмотрел на песок девственного пляжа и полоску леса. Он посмотрел по сторонам, но увидел лишь пляж, лес и океан, мерно несущий свои белые гребешки к берегу по мелкому дну.
Слабый ветерок снова приласкал его и, неожиданно, он понял, что совершенно наг, и стыдливый страх наготы, свойственный почти любому «цивилизованному» человеку охватил его и побудил к действию. Он сорвал листья с ближайшей пальмы и соорудил из нее некое подобие юбки.
За спиной послышались тихие всхлипывания, он резко обернулся, но не увидел ничего кроме пляжа и моря. На песке не было даже его собственных следов, и, в душе, стало нарастать удивление, но все еще не было мыслей. Что это? Галлюцинация? Внезапно плачь раздался снова, но теперь звуки исходили из пространства перед ним и ему показалось, что он увидел след босой ступни на песке, но видение, мелькнув, растаяло. Виктор почувствовал слабость в ногах и медленно опустился на песок. Как же так? Только что он шел к другу на день рождения и вдруг это море, песок, плачь? Он помотал головой: «Бррр, что за ерунда?!» Но морок и не думал исчезать.
Он почувствовал, что перебирает жесткие полосы, опустил глаза, увидел так и не доделанную юбку, и, поняв, что одежда ему здесь ни к чему, с отвращением отбросил от себя презренные листья, а потом с удивлением наблюдал как они растворяются в песке. Обернулся к пальме и увидел, что она так же нетронута, как и когда он к ней подошел.
И снова он услышал плачь.
- Кто здесь?
Плачь прервался, но теперь уж более отчетливым и громким вскриком. Невидимый некто кричал явно женским голосом.
- Кто ты, отзовись?
- А кто ты и где ты? – ответил ему голос тоном не менее удивленным чем его собственный.
- Я, Виктор. А где я, я бы и сам хотел это знать. Одно могу сказать точно, я на пляже в каком-то тропическом краю.
- Пляж? Но здесь нет никакого пляжа! – ответил голос, - вокруг только лес и камни. Зачем ты смеешься надо мной! Я заблудилась и брожу по этому лесу уже много дней. Где ты на самом деле?
Виктор внимательно посмотрел в направлении голоса и ему показалось, что он действительно различает смутные очертания деревьев и прозрачную, словно призрак, девичью фигуру, стоящую к нему спиной. Внезапно картина приобрела четкость хотя и сохраняла еще некую призрачность. И тут его словно осенило!
- Я у тебя за спиной, вокруг меня песчаный пляж, а позади невысокая пальма.
Девушка обернулась на голос и некоторое время смотрела сквозь него невидящими глазами, но потом взор ее сфокусировался, лицо озарила вспышка радости, которая тут же разродилась слезами. Он подошел к ней и попытался обнять, совсем позабыв, что она лишь призрак и ее тело материализовалось в его руках. Она прильнула к нему, но тот час отстранилась и стыдливо попыталась прикрыть свою наготу…
А потом они сидели на берегу и молча смотрели в даль. Они не разговаривали, было незачем. Они и так знали мысли друг друга. Как только она вошла в его мир слова стали совсем не нужны. Так они сидели и мирно думали вместе долгие часы, вспоминая все произошедшее с ними, когда словно искра мелькнула неожиданная догадка и, вдруг, окружающий мир начал таять, обращаясь в призрачную завесу. Заколыхался и исчез, явив их взору бесконечность хаоса, пронизанного сполохами света и тьмы, из глубины которого всплывали и исчезали лица людей, ангелов и кошмарных тварей.
Они закричали от ужаса, проваливаясь в эту бесконечность. И бесконечность родила нечто! Фигуру в темном балахоне, которая выплыла из мрака и протянув руку указала костлявым пальцем на что то находящееся прямо за ними. Они обернулись и увидели живое и манящее что-то еще, такое огромное и теплое, что они полетели к нему, благословляя милосердную смерть, что направила их к новой, близнецовой жизни, в бесконечной радости забывая обо всем.