Я- изгой

Я – изгой. Я пишу об изгоях
Беспредельно жестокого века.
Он, давя бессистемной системой
Искупал нас с усмешкой в дерьме.
Я – изгой, я пишу о надломе,
О крушеньи души человека,
Об эпохе, честь, совесть которой
Называют теперь «портмоне».
Я пишу о крушеньи морали,
О тупейших судейских реформах,
О девчонках, что зечками стали
В бестолковые двадцать свои.
Приговорах, исполненных стали,
О сроках за мешок комбикорма,
О далекой Бутырке, о боли,
И немного совсем о любви.
Я пишу об измученных бабах,
На проверке, как овцы стоящих,
Их подельниках в Коми далекой
И о женской тяжелой судьбе.
Культпросветовских зоновских буднях,
Нас к какой-то там жизни манящих,
О тоске, убивающей разум.
Впрочем, просто просто пишу о себе.



Я – как сжатый нерв, но глушу амбиции.
Ненависть в резерв, за стеной милиция.
В чувствах смертный бой, в действиях зажим
Это режим.
В сердце гололед, в голове сумятица.
Я хочу вперед, не умею пятиться.
Хочется орать, бить и бунтовать.
Я должна молчать.
Руки за спиной. Шаг презреньем выстрадан.
Ненавижу все от души и искренне,
Руки сполосну, чувства затяну,
Вовремя усну.
Что там ты бубнишь, маразматик старенький,
То про жизнь в раю, то про покаяние?
Для тебя– покой, для меня застой.
В бой хочу, хоть вой.
Затыкаю рот. Губы все покусаны.
Кровь как зверь ревет. Выдержка искусственна.
Беспроблемный путь нуден, просто жуть.
Суть не обмануть.
Мерзкий контингент в тюрьмах показательных.
Не поймешь, кто мент, кто простая гадина,
Прочь, ажиотаж, выдержка, как страж.
Все вокруг мираж.
Я хочу в полет. Это слишком личное.
Зло сжимаю рот в маске безразличия.
Мне нужна метла и костер дотла,
Я не умерла.
В голове война: взрывы, вопли, трупики.
Я схожу с ума, но стою за супиком.
У меня есть Бог – я и мой чертог.
Важен лишь итог.
 13.09.2003
 


Я – как сжатый нерв, но глушу амбиции.
Ненависть в резерв, за стеной милиция.
В чувствах смертный бой, в действиях зажим
Это режим.
В сердце гололед, в голове сумятица.
Я хочу вперед, не умею пятиться.
Хочется орать, бить и бунтовать.
Я должна молчать.
Руки за спиной. Шаг презреньем выстрадан.
Ненавижу все от души и искренне,
Руки сполосну, чувства затяну,
Вовремя усну.
Мне бы в руки штык, да в брюшные полости
Все вокруг ревет: крови, крови, кровушки,
В бешенстве трясусь, но не шевельнусь,
Мило улыбнусь.
Что там ты бубнишь, маразматик старенький,
То про жизнь в раю, то про покаяние?
Для тебя– покой, для меня застой.
В бой хочу, хоть вой.
Затыкаю рот. Губы все покусаны.
Кровь как зверь ревет. Выдержка искусственна.
Беспроблемный путь нуден, просто жуть.
Суть не обмануть.
Мерзкий контингент в тюрьмах показательных.
Не поймешь, кто мент, кто простая гадина,
Прочь, ажиотаж, выдержка, как страж.
Все вокруг мираж.
Я хочу в полет. Это слишком личное.
Зло сжимаю рот в маске безразличия.
Мне нужна метла и костер дотла,
Я не умерла.
В голове война: взрывы, вопли, трупики.
Я схожу с ума, но стою за супиком.
У меня есть Бог – я и мой чертог.
Важен лишь итог.
 13.09.2003
 
Законы. Порядки. Словечки.
Здесь мы не люди, не бабы, а зечки.
Мы - персонажи газет, репортажей.
Нас называют они – криминал.
За грабежи, за убийства, за кражи,
За преступленья и промахи наши
Здесь,на болоте, под пристальнойстражей
Кодекс Российский нас в кучу собрал.
Здесь мы ползем по пути к исправленью,
Любим друг-друга мы до омерзенья.
Здесь я лишилась оставшейся веры
Даже в любовь непорочных собак.
Здесь истрепала и душу и нервы
И презирать научилась без меры
Большую массу снабдив ярлыками:
Тот – подхалим, тот – предатель, тот – враг.
Святостью я никогда не блистала,
Но от помоечных дур я устала.
Хоть и на путь исправления «встала»
Мне захотелось всерьез убивать.
Долго, кроваво и собственноручно,
Можно всем скопом, а можно – поштучно.
Даже сама на себя удивляюсь:
Я ведь и женщина тоже, и мать.
Многие здесь подлечившись от пьянства
Бизнес свой делают на лесбиянстве.
За сигареты, за чай и за мыло
Трахают слабеньких на передок.
Секс ведь извечный источник наживы,
Вот и бабье, обкромсав свои гривы,
И разработав корявые пальцы
Совесть закрыли свою на замок.
Здесь процветают продажа и купля.
Можно за чай прикупить себе туфли,
Можно купить даже паечку хлеба.
Чая священная паечка хлеба
Стоит два спичечных коробка.
Кто же накормит нас, может быть небо?
Если властям совершенно до фени,
Что голодают босые зека.
С администрацией здесь мы не спорим.
Мы – мотористки и шьем, чаще спорим.
Платят нам мало, но, кажется порка
Стоить дороже нигде не должна.
Так и ползем мы по жизни годами.
Может быть, все же чуть-чуть состраданья
Мы заслужили? Совсем не для женщин
Наши Российские зона, тюрьма.
Здесь умирают все лучшие чувства.
Души с глазами усталы и пусты.
Внешний видок наш достоин лишь грусти:
Так мы безлики, безвкусны, смешны.
Общество нас заклеймило позором.
Да, мы – убийцы, грабители, воры
И, проживающих здесь, за забором
Большая часть никому не нужны.
Но не забудьте: преступная куча –
Часть мафиозной структуры могучей,
Той, что становится круче и круче
И называется Родина-мать.
Матушка пьяная нас наплодила,
А воспитанием не наградила,
Кончились деньги – чуть-чуть протрезвела,
Ну, и давай всех подряд исправлять.
Только сама она лучше не стала,
Да и на путь исправленья не встала,
Деньги Российские все промотала,
Выставив Русь на посмешище всех.
Телик включать пред детьми не удобно:
Дума ругается зекам подобно
И развлекается очень свободно,
А населенье рыдает сквозь смех.


 1997