Полет

Утро. Солнце уже высоко, холодный ветерок нехотя обдувает копошащихся возле полевой кухни студентов - стройотрядовцев. Командир отряда – худой парень, с торчащими большими ушами из-за кучерявой шевелюры, вечно дерганный и неуверенный в себе, пряча глаза, подходит и говорит:
- Жень, тут тебе телеграмму принесли. Вот.
Женя, невысокого роста, мальчишеского телосложения студентка читает протянутую ей бумажку. «Бабуля Катя попала аварию. Состояние тяжелое. Приезжай срочно».
- Сочувствую, Жень, у меня билеты на всех уже на руках, - бормотал он, - Правда, билеты-то в Москву.
- Ничего, я поменяю, - тускло, упавшим голосом проговорила Женя, - Как мне доехать до районного центра?
- Сейчас у директора совхоза узнаю.
В голове у Жени куча действий. Про телеграмму не думает, слезами не поможешь, главное успеть. Она знает, как это не просто. Здесь посреди степи в центральном Казахстане, от села, где работает стройотряд, до районного центра на хромой козе не доедешь. От районного центра до Целинограда ходит рейсовый автобус – когда – не ясно. От Целинограда до ее родного города самолетом с двумя промежуточными посадками.
Бегом в «сарай», где поселилась женская половина отряда. Чем служил этот сарай до появления студентов – не понятно. Стены саманные, внутри побеленные, пол деревянный. Кровати железные панцирные поставили в три ряда, всего двенадцать штук. Тумбочек нет, возле кроватей стоят рюкзаки. Дверь в этот сарай местные «головорезы» снесли с петель в первую же ночь. Теперь девушки могли только на ночь прикрыть вход, прислонив дверь к косяку.
Вещей всего ничего: роба на ней, двое брюк белые и голубые джинсовые, две футболки белая, да цветная. Теплых вещей не взяла, а зря. Климат дурацкий: ночью холодно очень, днем жарко. Но последние дни небо затянуто облаками и жары нет. Хорошо подружка одолжила телогрейку, а то бы не знала, что и делать. Сегодня пятница – «помывочный» день. Весь отряд вечером везут в баню в соседнее село, раз в неделю выпадает такое счастье. Мысли хуже не куда: сама грязная, роба грязная, на голове воронье гнездо. В зеркало лучше не смотреть. Оделась в джинсовые брюки, цветную футболку, кроссовки. Телогрейка хорошо хоть по размеру, тут все ходят в огромных, но вся от плеча до полы облита белой краской. Рюкзак на плечи. А тут еще казан – мечта жизни. Купила в местном сельпо, радовалась. Теперь тащить с собой, ведь не оставишь. Казан в полиэтиленовый пакет. Посмотрелась в почерневшее зеркало, которое удалось раздобыть в этом богом забытом месте. Причесалась, но волосы упрямо торчат в разные стороны. Вид для этих мест вполне привычный, но она едет в цивилизацию. Плевать.
- Что с транспортом? Мне в Атбасар надо!
- Директор сказал сейчас поедет самосвал, отвезет тебя на автостанцию.
Проводы не долгие.
По степи пылит самосвал.
- Боже! Только не этот!
Когда дежурили с подругой на кухне, однажды с ужасом наблюдали, как этот самосвал корову домой загонял. Корова мычала и норовила удрать, самосвал сигналил и матерился. Шофер был явно невменяем, но весел.
Подъехал самосвал. Казах - шофер неопределенного возраста трезв, улыбается золотым ртом, пригласил сесть в кабину. Женя вкарабкивается внутрь, казан ставит на пол, рюкзак на колени. В кабине пахнет мазутом и куревом. Только усевшись на сиденье, Женя замечает, что все оно перепачкано чем-то черным и уже поздно – все брюки в пятнах. Черт, черт, черт! Кисло махает провожающим. Это только начало.
- Поехали!
- Меня зовут Айрат. А тебя?
- Женя. Что ж у Вас так грязно в машине?
- Разве? А… это я вчера канистру с маслом вез. Что, испачкалась?
- Эх! Да ладно уж.
Трясутся по степи молча. Она в невеселых мыслях, он молчит видно со страху. Уж больно серьезная девица едет, как глянет, словно прожжет.
- А что у тебя в пакете гремит?
- Казан.
- Казан? Ха-ха-ха. Зачем тебе в городе казан?
- Плов буду готовить.
- А бешбармак умеешь?
- Нет.
- Московские наверно ничего не умеют.
- А я не московская, я казахстанская. Из Гурьева.
- Землячка значит. Хорошо. Домой едешь? Почему одна? Случилось что?
- Бабушку машина сбила. Толком не знаю.
- Ай я-яй! Может обойдется…
Умолкли и так ехали до самого Атбасара.
Степь в тех краях интересная. То едешь – сплошная выжженная земля, ни травинки. То смотришь – поле, то там, то сям кукуруза растет – это с хрущевских времен поля брошенные. Казахские кладбища издалека видно – словно городок маленький. Могильники выглядят как домики с четырьмя вершинами по углам. Большинство из самана, но попадаются и кирпичные.
Подъезжаем к Атбасару. Автостанция на окраине. Посреди степи стоит железный вагончик, рядом пузатый автобус. Водитель оживляется.
- Это, наверное, автобус до Целинограда.
К величайшей радости Жени он оказался прав. Отправление через 40 минут. Купила билет. Поблагодарила водителя за доставку – и в автобус. Уже там на нее смотрят косо. Люди едут в город, одеты хорошо, даже нарядно. И тут такое чучело в телогрейке.
Заняла место в самом конце автобуса. Время тянется медленно, народ потихоньку рассаживается, заняла место рядом с Женей и одна женщина средних лет. Глянула мельком на Женю. Она уже сняла с себя телогрейку и положила на колени. Стыдно до ужаса, но что делать, смотрит в окно. Наконец автобус затрясся, со скрежетом включилась передача, поехал, создавая облако пыли со всех сторон. Дорога была однообразной и Женя прикрыла глаза, - Успею? Может и нет ее уже. Приеду к похоронам. Не думать. Не думать. Время тянулось, Женя была вся в невеселых мыслях.
Дорога становилась все лучше, сразу видно подъезжаем к большому городу. А вот и он показался впереди.
- Не подскажите мне, как мне добраться до аэропорта?
Женщина недоверчиво покосилась, но ответила добро.
- До него далеко, он на другом конце города.
- Как же я доеду? Может номер автобуса знаете?
- Туда троллейбусы ходят. Номера не скажу. На станции спросишь.
Все не спеша, выходят из автобуса. Середина дня – солнце скрыто за тучами, особенной жары нет. Есть хочется, да и пить тоже. Автомат с газировкой – спасение. Три копейки и настроение поднято. Но Женя не любит сладкое, а газировка оказалась приторной до невозможности. Покупает без сиропа за копейку, выпивает – теперь порядок. Надевает опять «телагу», рюкзак за плечи, пакет в руке. Сколько еще так таскаться? Бог весть. Оглядывает окрестности, чуть вдалеке замечает натянутые троллейбусные линии. Туда бодрым шагом, а вот и остановка. Узнает, что ехать надо с пересадкой в центре. Не беда.
Как подсказали добрые аборигены, выходит в центре. Огромная площадь, расстояния между домами поражают степным размахом. Единственно: это царство стекла и бетона отнюдь не радует – деревьев совсем нет, только редкие кусты из стриженого карагача, местного вяза. Комсомольская стройка, архитектура не лишена современных идей, все сделано, чтобы поразить. В глаза бросился большой универсам – сразу захотелось есть. На прилавке есть сыр и колбаса – приятно видеть, значит, снабжают хорошо. Женя собрала всю свою «столичность» и деловым тоном произнесла.
- Нарежьте мне, пожалуйста, 150 г сыра и 200 г колбасы.
(Почему не уточнила какой именно? Вы думаете, тогда был выбор?)
С каким видом продавщица отмерила Женю с головы до ног, можно было судить о ее оценке,- Хотят тут всякие пьянчужки, им еще и порежь!
Продавщица с недовольным видом накромсала колбасы и сыра.
- И половинку черного хлеба. Вы не могли бы и ее порезать?
Как можно более вкрадчиво проговорила Женя. Ну, такую наглость продавщица уже не выдержала и начала возмущаться.
- Вот еще! Может тебе и стакан дать?
Женя таращила глаза от негодования, но предпочла не ругаться. Пусть думает что хочет!
Взяла свои бумажные свертки, сунула все в карманы «телаги», от чего они стали ужасно топорщиться, и ретировалась на улицу.
Куда деваться, ведь надо как-то съесть что купила? Не посреди площади, люди везде. Троллейбус, не спеша, поехал в аэропорт. Изредка удавалось улучить момент, когда никто не видит и проглотить сыр или колбасу, и еще отломить хлеба и тоже отправить его в рот. Благо троллейбус, чем ближе к аэропорту, тем становился все безлюднее. Наконец, троллейбус сделал круг на конечной и замер. Женя взвалила свой рюкзак, взяла пакет и направилась в здание аэропорта. Поскольку вопрос с заменой билета сложный, она сразу направилась в окошко к администратору аэропорта. Там столпотворение, все толкаются. Всем нужны билеты, в кассах билетов нет. Достав свою телеграмму, Женя начала штурмовать окошко. Пропустили.
- Я по телеграмме, мне билет надо поменять на Гурьев на сегодня.
Администратор прочла телеграмму.
- К сожалению, билетов на сегодня уже нет. Приходите завтра утром, бронь отменят, может билеты будут.
Утром! Куда деваться до утра? Сдала вещи в камеру хранения, с собой только документы и деньги. Походила по зданию аэропорта, сесть негде, народу тьма. Заказала переговоры с домом на 3 минуты. Папа рад, что Женя, наконец, позвонила, оказывается - телеграмму послали еще позавчера. Все волнуются, что нет звонка. Бабуля в реанимации, надежд мало. Мама у нее дежурит.
Закрыв за собой дверь переговорной кабинки, Женя увидела на втором этаже буфет, - Ну, что ж. Хоть чаю попить.
- Дэвушка! Давай я тэбе ужин куплю!
Кавказского вида невысокий мужчина в черной куртке, белой рубашке, с черным дипломатом и неизменной кепке - аэродром подошел к Жене и положил ей руку на плечо.
- О! Только не это, - Прошипела Женя. Громко сказала – Спасибо. Не надо, я сыта.
Тем не менее, он встал за ее столик со своим кофе и бутербродом.
- У меня много денег, целый чемодан, - вкрадчиво, наклонив к ней голову, сказал незнакомец. - Ты голодная. Я тэбе накормлю.
- Спасибо. Не надо! Все нормально. Я не хочу есть, - с упором на каждое слово произнесла Женя и отодвинулась подальше.
- Дэвушка! Пойдем со мной, не пожалейшь! Много денег. Как тэбя зовут?
- Не важно.
Женя схватила свой чай, сверток с остатками сыра и колбасы и положила на соседний столик, там стоял мужчина в летной форме и тоже перекусывал бутербродом и пил кофе.
- Пристает? - летчик хитро улыбался.
- Вроде отстал. Спасибо Вам.
- Да не за что, - продолжая улыбаться и смотреть на Женю, проговорил летчик.
Жене удалось разглядеть свое отражение в полированной панели, которая обрамляла столб. Боже! Какой вид! Волосы торчком, телогрейка вся в краске в руках, брюки повисли на коленках, пятна там и сям, футболка ужасная. Нет! Это не выносимо. Надо найти гостиницу.
- Скажите, здесь есть гостиница?
- Да, разумеется, маленькая тут недалеко. Мы там обычно ночуем между рейсами.
Стало темнеть. Наверное, пора в гостиницу. Летчик продолжал украдкой разглядывать лохматое существо, которое сейчас представляла собой Женя.
- Да не смотрите на меня так, - весело сказала Женя – Я студентка, еду со стройотряда.
Летчик в ответ только улыбался, - До свиданья!
- До свиданья, студентка! – Женя оставила оберточные бумажки на столе и направилась в камеру хранения за вещами.
Ей уже надоело подмечать, как все таращатся на нее. «Надо это пережить. Какое мне дело, что они думают про меня. Я – это я » - думала она, поднимаясь из камеры хранения.
С ней такое случалась не первый раз. И всегда ей вспоминался эпизод из ее детства. Ей было десять лет, возраст осмысления и формирования личности. Только на днях домой привезли маму с жениной сестрой из роддома. Для Жени это был переломный период, начало кардинально другой жизни. Она все воспринимала остро и болезненно. Женя с отцом шли пешком от бабушки, папиной мамы, домой через мост. Отец катил перед собой старую, еще, наверное, довоенную детскую коляску. Такие сейчас, да и тогда уже давно не делали. Она была очень низкой, широкой, на пружинных растяжках. С такой, как эта попался Штирлиц. Пружины скрипели, бортик коляски был из жесткого вылинявшего от времени дерматина и весь ободран так, что видно было металлический обод каркаса. В коляске стояли бутылки с молоком и кефиром и еще какое-то ценное для нас, с точки зрения папы, барахло. Коляска «вынянчила» несколько отпрысков наших родственников, знала она и меня в младенчестве. Последние годы она стояла в сарае, крыша там была уже совсем плохая, но на коляску дождь не попадал, это ее и спасло. Вдвоем они откопали эту коляску среди множества старых, но таких же «ценных» вещей, хранившихся в старом сарае. Обтерли ее от пыли и паутины и покатили домой. В автобус она все равно бы не влезла, да и оба они были любителями быстрой пешей ходьбы. Поэтому отправились бодрым шагом через весь город к ожидавшей их маме. Именно на мосту, она это отчетливо помнила, ей стало особенно стыдно.
- Папа! На нас все смотрят! Эту коляску нужно давно было выбросить, зачем мы тащим ее домой?
- Нам нечего стыдиться. Запомни – главное кто ты есть на самом деле, а не как ты одет и что ты тащишь. Не важно, что подумают про тебя люди. Будь уверенна в себе всегда.
Может быть, он сказал и еще что-то, или сказал это другими словами. Женя этого не помнила, но она на всю жизнь запомнила то ощущение, которое придали ей тогда эти слова. Наверное, кому-то это покажется смешным и наивным.
Уже стемнело, когда она вышла на улицу и направилась в стоявшую неподалеку маленькую гостиницу. Казан упрямо погрохатывал в пакете, под ногами скрипел песок, дорогу освещали фонари. Асфальтовая дорожка была проложена между ряда высоких и раскидистых карагачей. Было темновато и зябко. И тут сзади послышалось, - Дэвушка! Куда вы спешите? Пойдем со мной.
- Черт! – пробурчала Женя – Опять этот. Дело пахнет жаренным, - подумала Женя и прибавила шаг, - ну пусть только тронет, я его казаном огрею.
Женя оглянулась, мужчина почти ее догнал. Показывая на свой дипломат и улыбаясь, мужчина опять произнес, - У меня много денег, не пожалеешь!
Почти бегом Женя влетела в гостиницу. В холе был полумрак, светилось только окошко администратора.
- Здравствуйте! Можно мне номер до утра?
Администратор, русская женщина лет около пятидесяти отмерила Женю спокойным взглядом.
- Гостиница для лётперсонала, мы селим только в исключительных случаях.
- Вы понимаете, у меня бабушку машина сбила, вот телеграмма. Я хотела сегодня улететь, а билетов нет. Мне сказали, что может завтра будут, - Женя протянула администратору телеграмму. Та прочла.
Оглянувшись, Женя увидела, что ее страстный южанин спокойно вошел в холл и присел на диван. Следом в гостиницу вошла группа в летной форме, наверное, экипаж пришел ночевать. Один мужчина из группы подошел к окошку администратора, - Добрый вечер! Нас пятеро. Трое мужчин и две дамы, – и протянул документы.
Администратор быстренько выбрала ключи и протянула ему. Тут Женя с радостью разглядела среди экипажа своего недавнего знакомого. И подскочила к нему, заговорщицки прошептав, - Можно Вас на минуточку?
- Помогите мне, пожалуйста. Он меня доконал, - полушепотом сказала Женя, покосившись на надоедливого южанина.
- Хм. Мы сейчас с ним побеседуем, не волнуйтесь так.
- Де-ву-шка! Давайте паспорт! - прокричала в окошко администратор.
Женя получила ключи, взяла свою поклажу. Убегая в свой номер, она расслышала, как летчики популярно объясняют южанину, что девушку надо оставить в покое.
- Слава богу, все обошлось! – подумала Женя и открыла номер, - есть еще на свете нормальные мужики. В номере был полумрак. Женя включила свет и тут же его выключила, поскольку услышала недовольное бормотание. Номер был двухместный и уже занят одной дамой. Пройдя в комнату, Женя увидела, что из-под одеяла выглядывает женщина с узким лицом и испуганными глазами.
- Меня к Вам поселили, я буду тихонько.
Ответа не последовало.
- Ну что ж, - подумала Женя, - общения не будет, - и пошла в душ.
Вода, разумеется, была только холодная. Делать нечего, разделась, залезла под душ, и, содрогаясь всем телом, начала мыться. Приведя себя в порядок, твердо решила, - завтра буду вся в белом и без телогрейки. Померзну, ничего со мной не сделается!
Утро началось с истошного чириканья стаи воробьев за окном. Видно у них была воробьиная свадьба. Они облепили все ветки стоявшего под окном карагача, чирикали и то и дело перелетали с ветки на ветку. Как хотелось поспать, но это было невыносимо!
Теперь при свете дня можно было разглядеть комнату. Обои в облезлый цветочек, две деревянные кровати, полированный стол и два стула. На потолке висела люстра «шляпа». Унылый и типичный интерьер советских провинциальных гостиниц. Кровати стояли напротив, вдоль стен. Еще лежа в кровати сквозь лес ножек стола и стульев Женя увидела свою соседку по номеру. Она не спала и все также испуганно глядела на нее и молчала.
- Доброе утро! – Женя встала с кровати и уже не надеялась на ответ, но, желая разрешить глупую ситуацию, продолжала, - да не бойтесь же меня! Хотите чаю? У меня кипятильник есть.
Женщина только покачала головой. Жене было ужасно смешно, но она сдержалась и упорно продолжала разговор.
- Вас напугал мой вчерашний вид? – она достала из рюкзака свои белые брюки и футболку и оделась, - Я студентка МГУ, - это было очень комично. Женя улыбалась, расчесывая волосы, и глядела на женщину, продолжавшую лежать под одеялом, - хотите студенческий покажу? – она хитро улыбалась, ей было весело.
Сделав на голове хвост и оглядев себя в зеркале, Женя окончательно осмелела, взяла студенческий билет и раскрыла его перед носом у соседки.
- Вот. Химический факультет, третий курс. У меня есть конфеты и чай в пакетике.
Только теперь соседка немного виновато улыбнулась и встала с кровати.
Прошло еще какое-то время, Женя уже успела вскипятить чай. Молчание никогда не раздражало ее, наоборот. Она скорее предпочитала молчание, чем бестолковый разговор, в котором надо обязательно делать вид из вежливости, что он тебе интересен. А сейчас ей просто физически требовалось, чтоб хоть кто-нибудь за истекшие сутки смотрел на нее, как на нормального человека. Она все думала, что ей предпринять и как там ее бабушка.
- Вы вчера были в телогрейке и потом мылись холодной водой, - женщина говорила очень тихо, - Вы меня напугали.
- Не волнуйтесь, я нормальный человек, – голос был хрипловат, как у мальчишки, - Мне нужно срочно домой. Вот добираюсь из Атбасара, а билетов, как назло, нет. Может сегодня повезет.
Чай выпит, Женя собралась. Телогрейку свернула туго и пристегнула наверх рюкзака под клапан.
- Как же Вы пойдете? Там холодно! – женщина удивленно уставилась на Женю. Она уже не боялась, а с открытым изумлением на лице смотрела на женины сборы.
- Ничего. А дома, в Гурьеве жарко, в самый раз.
Администратор удивилась не меньше, она стояла посреди холла и всплеснула руками, - Вы здорово преобразились за ночь!
- Я нормальный человек. Студентка МГУ. Еду домой из стройотряда, - улыбаясь, повторила Женя.
- Всего хорошего. До свиданья!
Ну, вот и еще один человек убедился в «нормальности». День хорошо начинается! В приподнятом настроении Женя зашагала в аэропорт.
У окошка администратора аэропорта было столпотворение. Помахивая телеграммой, Женя начала штурм. Это было не просто. Все галдели на перебой и не пропускали.
- У меня телеграмма! Мне нужен билет срочно! – толпе было все равно.
Тут двое парней, стоявшие около окошка, переглянулись, и один крикнул, - Давайте вашу телеграмму и паспорт!
Женя протянула и через минуту уже стояла возле окошка.
- Куда вам?
- Гурьев.
- Мест нет, но тут одна бронь, - в очереди недовольно загудели, - Ладно. Осталось полтора часа до вылета. Будет вам билет.
- Спасибо огромное!
Счастливая с билетом Женя вылезла из толпы.
- Вам помочь? – знакомые парни подхватили один рюкзак, другой пакет с казаном.
- А нам тоже продали билеты! – похвалились они, - Мы летим до Актюбинска.
- Тогда идем, - кокетливо сказала Женя и подумала, - Какие перемены! Белое мне как всегда идет.
Удивив сотрудника аэропорта на регистрации своим казаном, ей было сегодня привычно удивлять, Женя прошла регистрацию и, найдя свободное место в зале ожидания напротив подвесного телевизора, села.
То, что она увидела, поразило ее чрезвычайно. Это был экстренный выпуск новостей. Длинный стол президиума. Сидели человек восемь явно растерянных людей. Один в военной форме. Все нервничали. Тот, что сидел почти по центру, казалось, хотел вскочить и убежать, глаза бегали, руки ходили ходуном. Говорили о досрочном сложении полномочий Горбачевым и называли себя Государственным комитетом по чрезвычайному положению.
- Это переворот! О Боже! Настоящий переворот! Где Горбачев? Интересно, он жив еще? – буря мыслей, одна хуже другой, - Докатились! – досада, огромная досада охватила ее.
Все летело в тартары. Страна, будущая работа. Их уже предупредили, что не будет распределения, а оно в МГУ было всегда отличным. Прибалтика откололась. Теперь еще это.
Позвали в автобус. Ей и так было все понятно, достаточно было посмотреть на это несколько минут. Страны не будет. Четкое осознание какого-то перелома не оставляло ее еще долго.
Мест в самолете на самом деле не оказалось, Женю посадили на откидное сиденье в самом конце салона, там даже не было иллюминатора. Шум стоял неимоверный. Рядом на таком же откидном сиденье сидел мужчина в летной форме. Он сказал Жене, что шум, потому что двигатель рядом. Полет был долгий с промежуточными посадками. И по мере приближения к дому становилось все теплее. Подлетая к Гурьеву, пассажирам объявили, - Температура в городе Гурьеве + 34 градуса.
Женя вышла из самолета, и ее сразу обдало раскаленным сухим ветерком.
- Уф! Жара. Хорошо!
Женя увидела папу, ожидавшего ее на выходе за забором аэропорта.
- Привет! Ну, как она? – с тревогой спросила Женя.
- Привет! Ей лучше. Ее перевели в обычную палату.
- Ну, вот и здорово! – она чмокнула его в предоставленную для этого щеку, - Я тебе сейчас такое расскажу! Как всегда все у меня с приключениями…