Пятикнижие - Бытие -

 

 1
Безумцы смеются нагло и безбожно
Над тем, как мир был Богом сотворён.
Семь суток напряжённо и тревожно
Он создавал без отчеств, и имён.
Он сотворил и Еву, и Адама,
И поместил их благостно в Свой сад.
Им здравствовать бы, но они упрямо,
Познали зло не влад, и невпопад.
С тех пор потомки их забыли Бога
И поклоняются кумирам пустоты,
И Бог, воззвав к ним сумрачно и строго,
Не смог простить – и в сад тот сжёг мосты.

Увы, жизнь наша такова:
Заумники не веруют в слова.


 2
Заумнинки не веруют в слова!
Они не верят: всё от слова Божья!
Взметнули башню так, что голова
Кружится - только глянешь вверх с подножья.
Величествен и грандиозен труд,
Они хотели управлять всем миром.
Но если люди умные не врут,
Разрознил Бог наречья в мире спором.
Запутались, не верившие в суть,
В разрозненных увечьях наречий,
И башня рухнула, и с ней не рухнул чуть
На землю даже разум человечий.

Конечно, мысль о вечности холодна,
Суть же всегда свята, всегда свободна.


 3
Суть же всегда свята, всегда свободна
И Каин, Авеля убивший, сгинул сам.
Скажите, разве так возможно,
Чтобы примером Каин служил нам?
Взлетел клинок над братьей головою,
Взлетел клинок, но вечность, вдруг, над ним
Сомкнула тучи, чтобы синевою
Не омрачить той гибели. Но дым
Рассеялся, упругий дым столетий,
И Каин сам ушёл в небытиё,
А Авель, словно символ долголетий,
Хранит в веках достоинство своё.

Грозна всесуть, как страшный облик льва,
Ей никчему законы и права.


 4
Ей никчему законы и права,
Той ярости, что к нам нисходит тихо.
Она всегда могуча и жива,
До глубины раскаявшегося стиха.
Сам род людской, уверовавший в зло,
Призвал дожди, что вылились потопом.
Спасибо Богу, Ною повезло,
В ковчеге, когда все погибли скопом.
Но новый род и тот не внял добру,
Опять о Боге люди позабыли.
Так что же ждать: потопа по утру,
Иль нового спасителя из были?

Хвала герою, он пройдёт по метру,
Пусть дуют ветры – и навстречу ветру.


 5
Пусть дуют ветры – и навстречу ветру
Расправят наши ладьи паруса.
И снова в путь, как будто в ветхом ретро
Туда, где ног не чувствует роса.
Туда, где звери не боятся люда,
Где синева небес ещё не зла,
И где нет жертв, хулы и пересуда,
Где вечность в бездну лавой не сползла.
Но что нам ветры – нам не страшны грозы,
Мы выше и сильнее этих гроз.
Мы уведём с собою наши грёзы,
Чтоб мир создать из наших грёз.

Всегда вперёд, не источив слезу,
Пусть шквалят грозы – и лицом в грозу!
 

 6
Пусть шквалят грозы – и лицом в грозу
Уйдём мы все, но не дорогой Лота.
Вверху, над небом, лучше, чем внизу,
Где каждый день всетягостный, как рвота.
Идёшь ли сам, иль кто-то за тобой
Волочиться бессмысленною нитью,
Или омоет тягостный прибой,
Иль растворит разгневанною плетью.
Иди, не оборачивай назад
Своё лицо, достойное творенья,
И Херувим пропустит в дивный сад,
Открывши божье таинство для зренья.

Известно то, что не известно ветру,
Отцу всего, заоблачному Метру.


 7
Отцу всего, заоблачному Метру,
Ну не дивиться ль наглости людской?
Пустили люди таинства по ветру,
В игре жестокой, злобной и дурной.
Адам, когда-то кинул вечность напол.
Потомки же, не лучше же чем он,
Наделали себе надменных купол
И ходят к ним покорно на поклон.
Потом сменили купол тот на злато,
Рубаху переделали во фрак
И мудрствуют теперь витиевато
О том, что в мире так или не так.

Но Богу и в погоду, и в грозу,
Что до того, что делают внизу?


 8
Что до того, что делают внизу
Отцу всего? Но, видно, не для слада,
Он сквозь улыбку, сквозь слезу
Печётся о Земле, так видно надо.
Иначе бы всетягостный Садом,
Иначе бы безумная Гоморра,
Перевернули землю бы в верх дном
Без сожаления, без разговора.
Они бы напридумали всеправ,
Они б накуролесили законов.
Великий проявил свой мудрый нрав –
Сошли безлико идолы со тронов.

Есть Лик один. В сиянии великом
Законы и права – ничто пред Ликом.


 9
Законы и права – ничто пред Ликом,
Который нас всевидит с высоты.
Забьётся ль тело в злобе нервным тиком,
Или приобретет весёлые черты?
Необходима мудрость Моисея,
Чтоб всё, как есть, приемлить нам в миру.
На чудо не дикованно глазея,
Принять то чудо сердцем по утру.
Приемля время с вечною усмешкой,
Не прибегая к немощи тиранств,
Он сам в себе был и царём, и пешкой,
И был далёк от наркоты, и пьянств.

Любой из нас и умник, и простак
Пред Ликом Божьим – и да будет так!

 10
Пред Ликом Божьим – и да будет так,
Не может устоять вовек двуличье!
Будь ты мудрец или простак,
Ты виден и в паденьи, и в величьи.
Твой каждый шаг измерен до конца,
И Божий Суд, увы, не звон монетный.
Многосердечием Всевышнего Отца
Не позабудется и штрих твой незаметный.
И зло, в конце всегда постигнет зло.
Добру ж в Эдемский сад пути открыты:
Кто добр - тому, считай что, повезло;
Кто зол - тот вечно будет битым.

Дано увидеть мир Священным Ликом
Ему, в Его всеведенье великом.


 11
Ему в Его всеведенье великом,
Который прозревает нас с небес
Известно всё, от мала до велика,
Чтоб стать богатым, как могучий Крез.
Цари в сей мир приходят и уходят,
А вера остаётся навсегда,
И если черти глаз с тебя не сводят,
Она поможет, друг мой: да, да, да…
Вина любого, кто бы ни был он под небом,
Отцом по мере спросится к Суду,
Решит Он Сам, воздавши Божьим Хлебом,
Всем по заслугам, всем по их труду.

Лишь только Он судить умеет так,
Равновелики и заумник, и простак.


 12
Равновелики и заумник, и простак,
Адам и Сиф, два брата, два рожденья.
Один устроил сущий кавардак.
Другой был отдан Богу до мгновенья.
Один разил невинностью грехи
И упрекал за грех свой змея.
Другой отрёкся от житейской чепухи,
Служить лишь Богу - вот была стихия!
В которой он, божественную суть
Воспринял сутью праведной своею,
Ко благу вечному он длил свой мудрый путь,
Прокладывая скромную аллею.

Прогнать, как Сиф, все таинства мгновений,
Дай Бог тебе, о, просветленный гений!


 13
Дай Бог тебе, о, просветлённый гений,
Пройти, как Лот, путь грешный и святой.
Чтобы от жизни сумрачных прозрений,
Вдруг, не исчезнуть где-то за чертой.
За той чертой, меж бытием и смертью,
Которая ложиться с высоты.
Путь, не увлёкший мрачной круговертью,
Стирающий и плотские черты.
Иди вперёд, не пробуй поворотом
Себя поправить, чтобы кануть в грех,
Как женщина ушедшая за Лотом
И не дошедшая от дьявольских потех.

Как тяжело идя из царства теней
Не умереть от тягостных прозрений.


 14
Не умереть от тягостных прозрений,
А внять прозреньям свято и светло
Дано тебе, о, всемогущий гений,
Что Гений Господа вобрал в своё чело.
Падут все башни и умрут наречья,
И только лишь бессмертная душа,
Душа твоя, как суть всечеловечья,
Останется свята, и хороша.
Её, как Сифа впустит Господь в сад Свой,
Дивись простак, не внявший мудрецу.
Заумник от безверия досадствуй,
Ты отзвенишь, подобно бубенцу.

Ведь над собой, безумными, возможно,
Глупцы смеются нагло и безбожно.


 КЛЮЧ
Глупцы смеются нагло и безбожно,
Заумники не веруют в слова.
Суть же всегда свята, всегда свободна,
Ей никчему законы и права.
Пусть дуют ветры – и навстречу ветру!
Пусть шквалят грозы – и лицом в грозу!
Отцу всего, заоблачному Метру,
Что до того, что делают внизу?
Законы и права - ничто пред Ликом,
Пред Ликом Божьим – и да будет так!
Ему, в Его всеведенье великом,
Равновелики и заумник, и простак.

Дай Бог тебе, о, просветлённый гений,
Не умереть от сумрачных прозрений.