В Греции Древней

В Греции Древней,
а, может, и в Риме на
все, может быть, времена
народ научили культурно и глупо
голосовать. Избранных группа
(шайка, сенат,
попрошаек команда) –
все, кому надо,
учились считать
шары черно-белые и кучу рук.

Годы. Века. Человека рука
теряется в куче рук.

Кучкудук – три колодца:
один заплевали,
чтоб приколоться,
третий был лишний –
единственной лыжей
в бесснежную зиму –
а во втором утопили
ведро и корзину цветов.

В джинсе от «Ковалли»,
в межбюстье – «мобилы»,
Гали и Вали, сменив коромысла
на тусклые мысли о ярком «намысте»,
Барвинку давали на заднем широком
сидении джипа «Чероки».

Все концы в воду, а, значит,
на поверхности – все начала.
Ты способна заначить
зарплату супруга,
свой возраст и даже
то, от кого зачала.
А что было раньше?
Ещё до оранже-
вых революций и первых
отечественных конституций,
во времена перлюстраций
и продолжительно-бурных оваций?

Марина стиралась.
Другая Марина
просто по-бабски не сберегла
поэта народного.
Смылась на родину.

Под натиском насморка коллективного
носы повесили Гардемарины.
Куда там Маринам!



Родившись в рубашке,
империя Чебурашки,
не в силах сдержать
 слёз крокодиловых,
корила родителей,
смотрела за занавес
за всех нас:
молодых и не очень,
надёжных и тех, что попроще,
красивых, спортивных,
по-детски наивных,
по-датски сошедших
с ума и орбиты,
вопчем, и за убитых
тоже.

Ах, Алиска, Алиска из будущего,
ириска на языке настоящего,
ириска за щекою будничного.
Мне не нужны мелафоны,
чтобы увидеть,
людей миллионы
теряются в одном человеке,
а один – в миллионе.

Хватит! Клянусь! Камень
никогда я не брошу в реку,
в которой крестили сына!
Отныне. Навеки. Аминь.