1. Стилевая пародия - Жил был у бабушки серенький козлик...

ЖИЛ-БЫЛ У БАБУШКИ СЕРЕНЬКИЙ КОЗЛИК
=====================================

Из истории стилевой литературной пародии. Часть 1.

Заглянем вглубь истории и прикоснемся к истокам изящного, самобытного и удивительного жанра, называемого литературной пародией.
В 1925 году в харьковском издательстве “Космос” впервые вышел сборник под названием “Парнас дыбом”, в котором были опубликованы искрящиеся веселостью и остроумием пародии, метко улавливавшие и выразительно воспроизводившие особенности творческой манеры и стиля писателей разных стран и эпох. С этой небольшой книжки начинается история советской литературной пародии: первый сборник Александра Архангельского появился двумя годами позже. На протяжении последующих двух лет “Парнас дыбом” переиздавался еще трижды, но кем он был создан, почти никто не знал. Одни считали его дебютом А.Архангельского. Другие называли имена Ю.Олеши, В.Катаева, Л.Никулина. Первое издание вышло в свет анонимно, а в последующих авторы обозначали лишь свои инициалы: Э.С.П., А.Г.Р., А.М.Ф. Только в 60-е годы статьями известного советского пародиста А.Б.Раскина, опубликованными в “Вопросах литературы” и “Науке и жизни”, покров тайны был, наконец, приподнят.
А.Б.Раскин напомнил при этом занятный исторический анекдот: “Говорят, что английская королева сто лет тому назад пришла в восторг, прочитав очаровательную, остроумную детскую книгу. Она приказала принести ей все сочинения этого автора. К ее изумлению, ей принесли множество книг, посвященных проблемам высшей математики. Автор Льюис Кэрролл оказался оксфордским профессором. А прелестная его книжка “Алиса в стране чудес” возникла из шутливых рассказов во время прогулок с тремя маленькими девочками”. (1)
А.Б.Раскин с полным основанием замечает, что в подобном положении оказались бы и мы, если бы поинтересовались остальными сочинениями авторов “Парнаса дыбом”. Мы увидели бы перед собой обширную монографию “Производные причинные предлоги в современном русском литературном языке”, вузовский учебник “Современный русский литературный язык”, и школьный “Учебник русского языка”, и “Грамматику русского языка” для школ слепых, и еще свыше полутораста книг и статей по вопросам общего языкознания, лексикологии, фразеологии, стилистики и других лингвистических дисциплин.
Все это - научное наследие А.М.Ф., профессора харьковского университета Александра Моисеевича Финкеля (1899-1968), которого по праву можно считать основным автором “Парнаса дыбом”. Более половины текстов, вошедших в издание сборника, принадлежит его перу. Всю жизнь занимавшийся теорией художественного перевода, А.М.Финкель реализовал результаты своих научных изысканий и в поэтической практике. Он осуществил, в частности, полный перевод сонетов Уильяма Шекспира, четвертый за всю историю русской шексперистики и получивший высокую оценку специалистов. (2)
Соавтор А.М.Финкеля по “Парнасу дыбом” А.Г.Р., доцент Александр Григорьевич Розенберг (1897-1965) оставил заметный след в изучении французской литературы. Он писал о Дю Белле и Малербе, Шаплене и Корнеле, Буало и Стендале, Бальзаке и Гюго. Его докторская диссертация “Доктрина французского классицизма” осталась незащищенной. Причиной была благородная негибкость автора, но здесь нет возможности останавливаться на деталях этой драматической истории. В сферу научных интересов А.Г.Розенберга входила и масса других, самый разнообразных проблем: и легенда о граде Китеже как тема русской литературы, и синтаксис былинного эпоса, и украинская народная песня, и ритмика стихов Шевченко, и учение Потребни.
Э.С.П. - Эстер Соломоновна Паперная (1901-1987) отдала свой талант детской литературе и художественному переводу. В конце 20-х и начале 30-х годов вышло несколько ее книг для детей, среди которых особого внимания заслуживает повесть “Живая пропажа”. Она подарила нам радость общения со “знаменитым утенком Тимом”, героем известной сказки Э.Блайтон, переводила с нескольких языков, в том числе с английского, французского, итальянского, польского, еврейского. Недоброе время вычеркнуло из ее жизни и творчества семнадцать лет, проведенных в сталинских лагерях. Ее реабилитации и возвращении в литературу много содействовал С.Я.Маршак, который высоко ценил сделанное Э.С.Паперной для детской книги.
Но вернемся в первую половину 20-х годов, когда все эти книги, статьи и переводы, поздее обогатившие нашу науку и литературу, не только не были созданы, но и вряд ли были задуманы. Группа молодых филологов, любознательных, мыслящих, ищиущих, изучала тогда приметы индивидуального стиля писателей разных стран и эпох. И прониклась идеей - серьезной по постановке, но несколько озорной по форме изложения результатов - моделировать, как разработали бы один и тот же сюжет Гай Юлий Цезарь и Анатоль Франс, Шекспир и Волошин, Симеон Полоцкий и Надсон, Крылов и Вертинский, Гомер и Некрасов, Данте и Демьян Бедный.
Что же они писали, литературные пародии? Авторы с самого начала стремились, чтобы их произведения не были так восприняты. В предисловии, стилизованном под пушкинский “Разговор книгопродавца с поэтом”, книгопродавец говорит:

Ваш замысел высок и чист:
Задорный смех полезен людям.
Что ж? Ныне наслаждаться будем,
Чем одарил нас пародист.

И слышит ответ поэта:

Не я здесь автор - коллектив.
Не пародист - а подражатель.
И, вас теперь предупредив,
Хочу, чтоб знал о том читатель.

Ту же точку зрения авторы уверенно повторяли не раз: “…Мы не были и не хотели быть пародистами, мы были стилизаторами, да еще с установкой познавательной. То же, что все это смешно и забавно, - это, так сказать, побочный эффект (так, нам, по крайней мере, казалось). Однако эффект оказался важнее нашей серьезности и для издателей, и для читателей, и совершенно ее вытеснил”. “Книжечку эту… читатели называли сборником пародий”. Кто же здесь прав, читатели или авторы? Об этом стоит поразмышлять.
Пародия на протяжении всей своей многолетней истории была формой литературной критики и участницей литературной борьбы. Пародировались ведь не только отдельные авторы, но и темы, и жанры, и литературные школы, и творческие методы и стили. Высвеченная остроумием пародиста, гипертрофированная стилевая примета или совокупность примет представала читательскому взору намеренно сниженной, как бы разоблаченной. То, что хотели представить значительным, возвышенным, а порою и трагичным, обнаруживало свои комические стороны.
Пародия по-своему помогала литературе меняться, развиваться, двигаться впереди, смеясь, прощаться с прошлым. Отсюда устремленность пародистов всех времен избирать мишенью своего остроумия отжившее, дискредитировать ложные авторитеты, указывать читателю на незамеченные им слабости незаслуженно прославленных произведений. Поэтому Добролюбов, сам мастерски использовавший возможности пародии в литературной борьбе, говорил о непростительности “и самых остроумных насмешек над тем, что дорого и свято… Попробуйте перепародировать Гоголя в его “Мертвых душах”, “Ревизоре” и лучших повестях - много ли успеха вы будете иметь?” “Иное дело, если требуется “ловить и обличать”: “тут-то и годится пародия”. (3)
Авторы “Парнаса” отчетливо и правильно представляли себе роль пародии в литературном процессе, и именно это, видимо, и побудило их подчеркнуть, что они не пародисты. Главное отличие их работы от того, чем искони занимались и занимаются по сей день авторы пародий, в том, что они изучали стили и индивидуальную манеру письма широко и непредвзято, не выискивали слабости или уязвимые места, а стремились проникнуть в то, что определяет авторский облик, его реализацию в слове, в строении сюжета, в поэтической интонации. Итоги своих исследований “парнасцы” воплотили в произведениях, которые сами удачно и точно назвали “научным весельем”.
И все же мы вправе считать их произведения пародиями, если сущность этого жанра увидим в том, в чем ее увидел Пушкин, определявший пародию как “искусство подделываться под слог великих писателей”. “Сей род шуток, - говорил он, - требует редкой гибкости слога; хороший пародист обладает всеми слогами…” Именно обладание “всеми слогами” снискало “Парнасу” устойчивую популярность, усиливаемую, может быть, тем, что именно “искусства подделываться под слог известных писателей” зачастую недостает современным пародистам.
Нынешние авторы пародий предпосылают своим произведениям своеобразные “эпиграфы” - несколько строк пародируемого автора, чтобы читатель знал, что подлежит пародийному утрированию, над чем ему предстоит посмеяться. Попробуйте подобрать подобные эпиграфы к текстам “Парнаса”. Такая попытка обречена на полную неудачу. Потому что “парнасцы” стремились и умели не обыгрывать одно какое-то выражение, а улавливать и воплощать то, что характеризует индивидуальность стиля. Вот чему могли бы поучиться современные пародисты у своих предшественников.
Участь “Парнаса дыбом” оказалась нелегкой. С каждым годом он становился все большей редкостью. Немногочисленные обладатели берегли его пуще глаза, а жаждущие стать таковыми уверялись в недостижимости своей цели. И пошел он обычным для тех времен путем - в “самиздат”. Стучали пишущие машинки, с копий снимались копии. Второе рождение “Парнаса дыбом” могло состояться в конце 60-х годов, но не состоялось. К тому времени авторы пополнили сборник рядом новых произведений. Некоторые из них появились на страницах журналов, прозвучали с телевизионного экрана.
Попытки добиться переиздания “Парнаса” продолжались более десяти дет: с хрущевской оттепели до возобладания сил, властвовавших в эпоху застоя. Сейчас трудно восстановить все перипетии этой изматывающей борьбы литераторов с бюрократами. Книга так и не увидела свет. То ли показались неблагонадежными иные из пародируемых авторов, например, Гумилев, Волошин или Ремизов, то ли обнаружились кое-какие сложности в отношениях. Невольно вспоминается ироническое размышление Щедрина: то ли просвещение для орлов вредно, то ли орлы для просвещения вредны… Как бы то ни было, орлы тогда свое дело сделали.
Новое издание “Парнаса дыбом” увидело свет лишь в 1990 году в московском издательстве “Художественная литература” небольшим тиражом. Составитель сборника Л.Г.Фризман расширил сборник почти вдвое, дополнив его произведениями, сохранившимися в архиве А.М.Финкеля.
Сборник пародий “Парнас дыбом” состоит из трех глав и, соответственно, основывается на трех темах: “Собаки”, “Козлы” и “Веверлеи”. Авторы выбрали три известных в народе произведения и, опираясь на них, написали ряд вариаций в трех циклах: “У попа была собака…”, “Жил-был у бабушки серенький козлик…”, “Пошел купаться Веверлей…” В издании 1925 года было 37 пародий (7 “Собак”, 18 “Козлов” и 12 “Веверлеев”, а в 1990 году уже появилось 69 произведений (21, 31 и 17).
В настоящей подборке читателям предоставлена возможность увидеть своими глазами шедевры литературного творчества, окунуться в глубины образцов изящной словесности и духовно прикоснуться к прекрасному жанру стилистической литературной пародии.


ЖИЛ-БЫЛ У БАБУШКИ СЕРЕНЬКИЙ КОЗЛИК… (оригинал)

Жил-был у бабушки серенький козлик.
Вот как, вот как, серенький козлик.

Бабушка козлика очень любила.
Вот как, вот как, очень любила.

Вздумалось козлику в лес погуляти.
Вот как, вот как, в лес погуляти.

Напали на козлика серые волки.
Вот как, вот как, серые волки.

Оставили бабушке рожки да ножки.
Вот как, вот как, рожки да ножки.


СТАРОФРАНЦУЗКАЯ БАЛЛАДА

Старушка раз в лесу жила,
Э лон алле, э лон алле,
Старушка раз в лесу жила,
И козочка у ней была.

Однажды в лес ушла коза,
Э лон алле, э лон алле,
Однажды в лес ушла коза,
Куда глядят ее глаза.

В лесу ее встречает волк,
Э лон алле, э лон алле,
В лесу ее встречает волк,
И козочку зубами щелк.

Ах, не придет она назад,
Э лон алле, э лон алле,
Ах, не придет она назад,
Лишь рожки с ножками лежат.

1281
А.Финкель


Н.М.КАРАМЗИН

Любезный читатель! Сколь приятно и умилительно сердцу видеть дружбу двух существ любящих. Всей чувствительной натурой своей бедная старушка любила серенького козлика; знайте же, грубые сердцем, что и крестьянки чувствовать умеют.
Но увы! Сколь часто неблагодарность, сия змея, на груди человеческой отогретая, свивает себе гнездо в душах существ обожаемых.
Сей серенький козлик был склонен более к опасностям жизни бурной, нежели к прелестям мирного существования селянина на лоне сладостной Натуры под кущами зеленых садов, среди цветущих дерев и приятного ручейков лепета.
В чаще непроходимых дубрав нашел наш серенький козлик погибель свою от острых когтей и зубов косматого чудовища лесов Гиперборейских - серого волка. Лишь в знак любезной памяти и умиления сердечного оставило оное чудовище бедной старушке, горькие слезы в тиши ночной проливающей, рожки и ножки существа, столь горячо любимого и столь печально погибшего.

1803
Э.Паперная


С.Я.НАДСОН

Над усталой землей пролетела весна,
Разливая цветов аромат.
Безутешна старушка, рыдает она.
Так мучитель плачет лишь мать.

Счастья дни пролетели, как сон золотой,
И тот козлик, что был так любим,
Не вернется к душе ее скорбной, больной,
Он в лесу уж лежит недвижим.

Как бушующий вал, серый волк налетел,
И, как ветер цветок, смял козла.
Только рожки да ножки он тронуть не смел.
И рыдает от скорби земля.

1880
Э.Паперная


А.С.ПУШКИН

Одна в глуши лесов сосновых
Старушка дряхлая жила,
И другом дней своих суровых
Имела серого козла.
Козел, томим духовной жаждой,
В дремучий лес ушел однажды;
И растерзал его там волк.
Козлиный глас навек умолк.
Остались бабушке лишь ножки
Утехою минувших дней,
И память о козле больней,
Лишь поглядит на козьи рожки.
Одна, одна в лесной глуши
Тоскует о козле в тиши.

1827
А.Финкель


КОЗЬМА ПРУТКОВ

Некая старуха к серому козлику любовью воспылала и от оного козлова присутствия весьма большое удовольствие получала.
Реченный же козлик, по природе своей весьма легковетрен и по младости лет к прыжкам на вольном воздухе склонность имея, в лес от старухиных прелестей умчался. А как известно, в лесу волки серые обитая и духу козьего не вынося, козлику тому внезапную смерть учинили. Старухе же ножки козлиные и рожки козлиные в презент оставили.

1862
Э.Паперная


С.МАРШАК

Жила-была бабушка,
А сколько ей было лет?
Сколько зим, столько лет -
Ста еще нет.
А было ей девяносто четыре года.
А кто у нее был?
Серый, двурогий, четвероногий.
Козленок.
А как она к нему относилась?
А вот и не относилась,
А без конца с ним носилась,
Бабушка козлика очень любила,
Вот как, вот как, очень любила.
Вздумала бабушка козленка прогуливать:
Мы дадим козленку
Мягкую попонку,
Новые сапожки,
ДДТ на рожки,
Чтоб не грызли блошки.
А сама запахнула халат
И пошла готовить салат.
Возвращается -
Ни козленка, ни попонки,
Ни сапожек не видать,
А двурогий, двудвуногий
В лес умчался погулять.
Не было в том лесу ни одной елки,
Но зато были серые волки.
А голодные волки очень грубы,
А у этих волков острые зубы.
Напали на козлика серые волки,
Вот как, вот как, серые волки.
Заплакал козленок тонко-тонко,
А волки сорвали с него попонку,
Загрызли козленка лесные подонки,
Вот и пришел конец козленку.
А на память о бедной съеденной крошке
Оставили бабушке рожки да ножки.
Вот как, вот как, рожки да ножки.

1928
А.Финкель


А.ТВАРДОВСКИЙ

В стороне родной Смоленской,
За околицей села,
В бедной хате деревенской
Бабка старая жила,

Да по слабости по женской
Завела себе козла.
И на серого любимца
Надышаться не могла.

Знать, недаром говорится,
Что любовь бывает зла:
Мол, как сердце разгорится,
Так полюбишь и козла.

Козлик, даром что скотина,
Заскучал не без причины
(Примечай, куда я гну):
Род козлиный - что мужчины,
Подавай им новизну.

Не мила изба родная
И двора того не жаль,
Где от самого от края
Открывалась даль степная,
А за ней лесная даль.

Вот он, лес! В строю могучем
Встали сосны,
Словно полк,
А из чащи из дремучей
Злой бедою неминучей
Тут как тут явился волк.

Бабка следом, что есть духу,
Прямо в лес. Но боже мой!
Рожки козлика старуха
Унесла к себе домой.
И омыла их, горюха,
Горькой бабьею слезой…
“На старуху есть проруха” -
Было сказано не мной.

1964
Э.Паперная


С.ЕСЕНИН

Рязанские лощины,
Коломенская грусть.
Одна теперь в долине
Живу я и томлюсь.

Козел мой златорогий
Гулять умчался в лес.
И свечкой четверговой
Горел окрай небес.

Рычали гневно тучи,
Мотали головой,
Уступы тьмы дремучей
Глотали тучий вой.

Я проклинаю Китеж
И тьму его дорог,
Восстал бездонный вытяж,
Разорван козий бог.

Стучали волчьи зубы
В тарелки языков.
Опять распят, погублен
Козлиный Саваоф.

О, лебедь гнутых рожек
И ножек серый гусь.
Рязанские дорожки,
Коломенская грусть.

1919
А.Финкель


А.Н.ВЕРТИНСКИЙ

Куда же вы ушли, мой серенький, мой козлик,
С бубенчиком на лбу и с лентой на рогах?
Грустит ваш сад. Наннет-старушка плачет возле
Об умершей любви, о майских прошлых днях.

В последний страшный час я видел вас так близко,
В далекий темный лес вас мчал кабриолет.
Под тяжестью волка потом вы пали низко,
Лишь ножки и рога оставив для Наннет.

1916
Э.Паперная


Б.ПАСТЕРНАК

Старуха. Домик. Хлев и серый козлик.
И ничего. И к козлику любовь,
Что каждый мускул мускусом пронижет,
Мускатным шумом пенным, как прибой.

И небо грузным куполом соборным
Над бором, взбросившим, как бровку, вверх
Фестоны темные бессонных сосен.
И ничего. Старуха. Козлик. Лес…

Рвалась на волю волн озонных жажда
Сплошным “ме-ме”: туда, туда бы, в бор!
Играя в прятки, перед тем, как прянуть,
В бору, мечась, волчком вертелся волк!

И призмой слез уже в глазах козлиных
Расколот мир на эллипс и на ромб…
Козленка нет. Старуха, хлев и домик.
Рога и ножки. Больше ничего.

1927
Э.Паперная


И.А.КРЫЛОВ

У старой женщины, бездетной и убогой,
Жил козлик серенький, и сей четвероногой
В большом фаворе у старушки был.
Спал на пуху, ел сытно, пил допьяна,
Вставал за полдень, а ложился рано:
Ну, словом, жил и не тужил.

Чего же более? Но вот беда -
Мы жизнью недовольны никогда:
Под сению дерев на вольной воле
Запала мысль козлу прогулку совершить,
И, не раздумывая доле,
В соседний лес козел спешит.

Он только в лес - а волк из лесу шасть!
В глазах огонь, раскрыл грозящу пасть -
И от всего козла осталось немножко:
Лишь шерсти клок, рога да ножки.

Сей басни смысл нетрудно угадать:
Не бегай в лес, коль дома благодать.

1811
Э.Паперная


К.Д.БАЛЬМОНТ

В искрах лунного сиянья
Сквозь лучей его мерцанье
Вижу смутно очертанья
Я старушки и козла.
Пьют любви до края чашу
Все слияннее и краше,
Но козла в лесную чащу
Злая сила увлекла.

Волки мчат во мраке ночи,
Это искрятся их очи,
В час глубокой полуночи
Козлик в жертву принесен.
На траве белеют ножки,
Козьи ножки, козьи рожки,
И старушка по дорожке…
…Старый, милый детский сон.

1899
А.Розенберг


М.ЦВЕТАЕВА

Вчера лишь нежила козла, -
Слиянье черного и белого,
А нынче я уж не мила -
“Мой козлик, что тебе я сделала?”

Вчера еще в ногах лежал,
Взаимно на него глядела я,
А нынче в лес он убежал -
“Мой козлик, что тебе я сделала?”

И серым волком в злом бору
Похищенное, похищенное,
Ты, счастие мое, ни тпру,
Ни ну - сожратое, сожренное.

И только ножки да рога,
Вот - ножки да рога успела я
Прибрать от зверского врага -
“Мой козлик, что тебе я сделала?”

Как жить теперь – в сухом огне?
Как в степь уйти заледенелую?
Вот, что ты, козлик, сделал мне!
“Мой козлик, что тебе я сделала?”

1924
А.Финкель


А.БАРТО

Наша бабка горько плачет:
- Где мой козлик? Где он скачет?
- Полно, бабка, плачь-не плачь,
В лес умчался твой рогач.

А живут в лесном поселке
Живодеры, злые волки,
И напали на него
Ни с того и ни с сего.

Повалили Козю на пол,
Оторвали Козе лапы,
Сгрызли спинку, шейку, грудь -
Козю нам уж не вернуть.

Тащит бабка по дорожке
Козьи ножки, козьи рожки…
- Ни за что его не брошу,
Потому что он хороший.

1946
А.Финкель


А.ПРОКОФЬЕВ

Вычегда, Мычегда, Тычегда, Гзел!
Жил-был у бабушки серый козел.
Кондовой земли первозданная сила!
Бабушка козлика очень любила.

Старуха на ять и козленок на ять!
Вздумалось козлику в лес погулять.
Хвощи, гонобобель, палки да елки!
Напали на козлика серые волки.

Позарастали стежки-дорожки,
Осталися бабушке рожки да ножки.
Вычегда, Мычегда, Тегра, Оять!
Вспомнила бабушка волкову мать…

1939
А.Финкель


А.ВОЗНЕСЕНСКИЙ

Старуха в чепце из оборок гофре
(Такой бы писал ее Рембрандт ван Рейн)
Ласкала козленка, тая под фуфайкой
Не сердце - любовно пылающий факел.

А серенький козлик, двойник сюрреальный
Трагической козочки у Эсмеральды,
Томился от скуки в домашнем кругу
И дал стрекача, описавши дугу,

В тот бор густорослый, где в поисках пищи
Похабная морда, матерый волчище,
Кошмаром из Гойиной фантасмагории
Шнырял втихаря по лесной территории.

Его носище гнусный
Унюхал на ходу
Заманчивый и вкусный
Козлиный терпкий дух.

А зубы, зубы волчьи
Ой до чего остры!
О, как он хряпал молча,
Как чавкал, рвал и грыз!

А рожки и ножки не смог одолеть,
Оставил старушке на память, подлец…

О хищники, гады, я вас ненавижу!
Нет, в жизни ненадолго вам выдали визу:
Ни счастья, ни сна, ни покоя мне нету,
Пока мы от вас не очистим планету.

1959
Э.Паперная


----------------------
1 Раскин А.Б. “Парнас дыбом”, или Научное веселье” /Из истории советской литературной пародии/. – Наука и жизнь, 1068, №11, стр.106.

2 См.: Шекспировские чтения, 2976. М., Наука, 1977, стр. 215-284.

3 Добролюбов Н.А. Собр. соч., т.6, М. – Л., Гослитиздат, 1963, стр. 215, 220.

Обзор провел
Александр Иванов

Август 1999 года


----------------------
Вторая часть обзора - 2. Стилевая пародия - У попа была собака
http://www.stihi.ru/2006/03/23-586