Завалило по крышу...

Завалило по крышу – не видно дверей.
Ни трубы, ни окна – всё засыпано вьюгой.
Ветер хлещет в лицо – мы становимся злей.
Мы становимся зорче и верим друг в друга.
И мы верим в победу! В победу? Над кем?
Над душманами что ли? Да нет, над собою.
Выплавляя характер из строк теорем,
из учебников школьных, сочинений. Не скрою,
слабовата руда – слишком примесей мало.
Ни азарта, ни страсти, ни чувства весны.
Что-то вроде бы есть от двора и квартала –
это только тоска, и нервишки, и сны.
Ветер хлещет в лицо, снег глаза залепляет.
И примёрз автомат к деревянным рукам.
Этот мир фронтовой всё-таки засыпает,
доверяя покой нашим слабым глазам.
И, пытаясь сквозь снег разглядеть супостата,
мы таращимся в ночь и не видим ни зги.
Шесть часов на посту – липкий лёд автомата,
и сраженье со сном, и приливы тоски.
А снежище метёт! Прикимаришь – завалит.
Притаились лавины, хоть умри – не успеть.
Закрутила нелёгкая – валит и валит,
а за снежной стеною мягко топчется Смерть…


Февраль 1988 года