День без затей

Кровь моя – внутри, а это –
снаружи:
рожа, рот, расстегай носа.
Ум – внутри, а звуки –
клокочут неминуемой
метонимией снаружи,
что в этом имени?
Метафора о лице творение?

Исторический труд бодхисатв –
толерантность востока.
Не запоминай мои строки –
они не мои,
от наскока
тревог ностальгии
сожги эти ветви, а соки
древесной смолы разотри на ладонях
и запах их запахни.

Так сердце оптопано
волчьими тропами.
Чьими
глазами в меня
смотрит статуя
и не я
ни ты не спасёмся
и будем гудеть на поминках,
мычать при рождении,
юность вдыхать,
пожилыми глазами забывчивости умилять
повзрослевших богов,
потому лишь богов,
что никак не умрут.

Этот труд
Напрасно считать основным.

Клякса утра и сутры
(из мантр дневной и вечерней)
(ни черни, а люду простому)
устроим
слушания. Нас – трое,
может быть четверо. Ветрено.
Дождь надвигается снежный,
надежда –
в кольцах лучей. И зачем
песни для черни черней,
чем чёткие чётки?...

Гуслями грусти
песня моя перепета.
Перебито крыло,
перекована щедрость – монета.
Я – это.
Эхо услышать, и – кыш, кыш –
прочь улететь
кленовой вертушкой. Без ветра
упасть под метлу
дворника, там, где утки выходят,
накупавшись в пруду.

Вот - рука – ватрушка,
только с пальцами,
ими
не побрезгуй, съезди
по губам наотмашь
что уж.
Так – на деле,
на бумаге – не так же.

Мы в теле.
В теле своём
наводим порядок постом. Постой,
ты не ошибся, ударившись щекой о руку,
мою руку, что ж – ударяйся второй
щекой и звуку
молитву мою передай
через край, через край, через край.

Завалилось утро.
Лучше не сфантазируешь,
и не сочинишь ничего –
рефлексометр сломан.
Воли чинить нет.
Уже обед.
Надвигается ужин.
(Нет, не простужен
следующий рифмослог.)
Ночь.

Это был день без затей,
затем
то же, что и за этим,
встретим
новые хорошо
забытые старые где – то
что – то как – то и проч.


Рецензии