Из петербурга с любовью...

 ИЗ ПЕТЕРБУРГА - С ЛЮБОВЬЮ…
 (маленькая поэма с постмодернистскими фокусами)
 1
Петербург не подарит мне славу:
Пьедесталы все заняты в нем,
Но ночей петербургских отраву
Я глотаю сквозь солнце и днем.
Сердце ищет «углов» и «колодцев» -
А гуляет по залам дворцов.
«Неопланы» везут инородцев
По реалиям города снов.
И стандартный маршрут для туриста
«Петропавловка – Зимний – Кронштадт»
Помогает забыть очень быстро
Тем, кто втянут в фасадов парад,
Что столица Петрова бессмертна
Не узором своих островов –
Просто здесь, как нигде, воспета
И растерзана Муза Любовь.

 2

По Коломне бродит Мечтатель:
Ищет Настеньку в белой ночи;
А Онегин – наш добрый приятель –
На коленях… пред Таней… молчит…
Пушкин… бедный доверчивый Пушкин!
Он не знает еще, что убит.
Он лежит на снегу….
 Грудь Дантеса на мушке…
И в нем бешенство мавров кипит.
В Петербурге убийственно любят!
Груда писем в камине горит…
«Мы с тобой бестолковые люди…» -
После ссоры Он ей говорит
И готов откупиться стихами,
Словно в них не заметят вины
И простят миллион в кармане
Муза мести и друг без жены.

Петербург снисхожденья не знает!
От чахотки и скорби без сил
Умирает совсем молодая,
Та, которую Тютчев любил…
Жены лучших, Прекрасные Дамы,
Незнакомки на грязной Сенной –
Все вы жертвы бессрочной драмы,
Петербургской любви роковой.
Здесь умеют любить безответно:
Без надежды лишь сладостней боль;
Здесь умеют любить беззаветно,
Но любовь – либо стыд, либо бой…

 3

По Фонтанному дому блуждает
Тень печальная с узким лицом.
«А ты думал: я тоже такая… -
Говорит она вещим пером. –
Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь…»
«Ах, не надо, вещунья, не надо…
Я его потерять так боюсь…
Ты несешь одиночество гордо.
Без героя поэма твоя.
И ты можешь спокойно и твердо
Рассуждать о бессмертье огня.
Я не то… Я живу уступая…
Не борясь за любовь, не гоня…
Нагадай мне блаженство рая
Или скорую смерть от коня».
«В этом городе столько пророков,
Что смешно говорить о судьбе, -
И она усмехнулась жестоко. –
Все ты знаешь сама о себе».
 


 4

В Арзамасе живет мой любимый,
Мирно спит и не пишет стихов;
Верит, глупый, что Бог – он единый,
Но дарить можно многим любовь.
Он стоит на балкончике утром,
Созерцая молочный туман,
Принимая смиренно и мудро
Тишины вековечной обман.
И не слышит, любимый, тех стонов,
Что роняет о нем Петербург.
Он в душе милый, добрый Обломов
И не может быть ближе, чем друг.
Так проснись же, упрямое сердце!
Подари Петербургу все сны.
Пусть вопросами мучится Герцен,
Кто виновен и с кем нет вины.
«Неопланы» везут инородцев –
На Дворцовой почти что их штурм.
Сердце ищет «углов» и «колодцев»,
Но зомбирован гидами ум.
А на Мойке двенадцать прощает
Умирающий Пушкин всех жен,
И в Фонтанном доме вещает
Тень печальная с узким лицом.
Снова Блок - только мальчик влюбленный -
Сторожит Поцелуев мост,
И у Нарвской заставы притоны –
Тоже Музы Любви форт-пост.
С Петербургом прощаться нелепо:
Его зов теперь ядом в крови –
Здесь дворцами любовь воспета
И растерзана площадьми.

 С.-Петербург, август 2005.