Грохочет в отдаленье пресс

Грохочет в отдаленье пресс,
Гремит листами гильотина;
По ним и видно, что прогресс
Вновь обошёл Россию мимо.
И антикварные станки
Надолго заквартировали,
И принимают новь в штыки
Чудовища германской стали.
Ещё в «тридцатых» Ганс иль Фриц
Загнал работой свой «вейнгартен» -
Стирались линии границ,
Вожди кроили плоскость карты,
Потом великая война –
И немцы «фауст» штамповали
На них. На них лежит вина,
Что танки русские пылали.
Затем был штурмом взят Рейхстаг
И на него, на самый купол
Славяне водрузили флаг –
Станки тогда молчали тупо.
Военнопленными они
В Россию нищую попали,
Навеки в Возрожденья дни
В цехах заводов стойко встали,
Родства не помнящий Иван
Кричал: «Да здравствует наш Сталин!»,
Давал на них и вал, и план,
И брак, и прочие детали.
Потом поднялась целина:
И антарктические дали,
И в океане камни дна
Плоды трудов их увидали.
Тех дней нам век не позабыть:
Взлетала первая ракета –
Её обшивку, может быть,
На прессе штамповали этом.
Нежданно кончился задел,
Нам обеспеченный войною:
Станок морально устарел,
Изношен каторгой тройною.
А впереди мильоны дел
И, как бы не был он изношен,
Работа – вот его удел,
Он со счетов не будет сброшен.
Служа, как медный котелок,
Ещё он сменит века веху,
Бессменный крупповский станок,
Всем побеждённым на потеху.