Питер

Обращаясь к твоим фасадам, вниз головой, с просьбой,
Надо быть осторожным.
Тебя накормить пирожными -
Чтобы ты раздобрел и поболтать довелось бы.

Но я никогда в своей жизни и не осторожничала,
и не рисковала.
А только лишь Ferrum ковала,
Пока горячо. Но теперь - на душе холодно. Пора пирожничать.
Я тебе принесла два кремовых к чаю.
Ты думал, что я не замечаю
твоей любви к сладостям?
А я всегда знала.. А ты знал,
как мне бывало плохо?
Я даже будучи совсем крохой
тянулась к тебе подсознательно,
но не понимала, с какой стороны подойти лучше..
А теперь ты меня слушай.

Питер, ведь мне только семнадцать,
а иногда кажется, что и все семьдесят.
Семь-десят-ков. Для тебя это мало -
ты в семьдесят был ребёнком,
а у нас уже все старики.
Я не ношу парики.
И волосы ни разу не красила.
Никогда не принимала наркотики
и курила лишь несколько раз.
А морщинки уже вокруг глаз.
Я вот думаю, - может, сглазили?

Питер, в свои семнадцать
я каждый день отчего-то плачу.
могу наплакать тебе Аппалачи*,
но боюсь, не поместятся..
Мне что же теперь, повеситься?
Но я не хочу вешаться,
у меня есть много
всего, за что стоит жить.
Есть мама и молодой человек,
и даже дедушка с бабушкой.
И есть ракушки,
и плюшевые медведи, и мои друзья
- они за что-то меня даже любят.
У меня только нет папы..

Да нет же, глупыш, он не умер,
он просто.. Он ПРОСТО живёт,
запивая все сложности водкой.
Ему не нужны ни иконы, ни чётки,
ни церковь, ни ты, Питер,
ни его дочь.
Я стала ему не нужна.
После поступления в университет.
Он тоже, конечно, не авторитет,
но раньше мы всё-таки с ним общались..
Ты знаешь, как сложно общаться с папой,
который работает капитаном?
Я не видела его по полгода,
я не знала, какая погода
там, где он плавал.
Они развелись с мамой.
А он начал пить, запивая проблемы.
Он проплыл через весь мир, был в Палермо.
Он столько всего видел,
что даже не помнит.
У него жизнь была интересной,
а стала такой дО боли пресной,
не то что вода в море.

Но, Питер, какое горе,
когда ребёнок растёт между двух огней.
Я маму любила больше, и я теперь с ней.
И всё было бы даже не так плохо,
если б не груз памяти длиной в десять лет.
Я жалею, что я не в Сохо.
И ты, Питер, ты уж прости..
Я никогда не стану любить Лондон
больше тебя, но сейчас
мне хочется оказаться так далеко,
насколько возможно.

..Питер, кушай пирожное..

Наверно, я где-то сама просчиталась,
оборвав все нити.
но мне не выйти
из этой ловушки стресса.
Питер, у меня депресса..

И куда деться,
если так резко закончилось детство?
Закончились деньги?
И начались серо-серые будни?
(Папа скоро будет на судне,
заработает много,
но мне не даст ни копейки.
Потому что я больше не его дочь.
Он всё пропьёт, до последней ячейки.)
Я ж не могу, Питер, работать в ночь?

Ну вот, я пришла на исповедь
и рассказала тебе исподволь
всю свою маленькую и очень плаксивую жизнь.
Говоришь "держись"?
Что же, я рада,
что у нас сложились с тобой отношения.
И я принимаю решение:
Никогда от тебя не уеду в другой город.
Мне не нужно ни море, ни солнце, ни горы.
(путешествия не считаются, сам понимаешь.)
Но и ты меня тоже не променяешь.
Я иду к тебе за твоим веским словом.
Говори. Я готова.

Питер.. покажи мне, какой я должна была быть.
Питер.. расскажи, как быстрее тревоги забыть.
Питер.. разверни под ногами удачи ковёр,
поклянись, что слёзу мне с лица ты стёр, Питер.

Навсегда, Питер.
Я больше не хочу плакать.


*Аппалачи - горная цепь в США.
15.03.06