Flashback

и будет мир иных явлений,
иных торжеств и похорон.
Я. Полонский


я сказал слово «счастье», теперь оно будет вечно
розовые колокольчики таят в себе нечто
нечто с лимонным лейблом, типа монстра, который стал свят,
когда трамвай с женским именем переехал отряд октябрят
и рыжий водитель с горя золотую отвёртку пропил
ту, что к. колокольчиков в детстве на ногу уронил
но не себе, а деду, которого было много
он произростал в сельсовете и в бане через дорогу,
в которой плясали веники и мелькали фрагменты девок,
а над водой был уровень жизни, порхали семейки кепок,
в шайках тонули оторванные с розовым мясом лапы
от мишки, скучающего вместе с прогнившим зайкой у папы
римского, рождённого от удара ножа финского
из бивня слоновьего – слоников было всего-то три
двух скормили акулам, а третий - в кафе де пари
тот, кто сидел в бивуаке дождался таки дождя и драки
чебуратор пришёл, узрел непорядок и подал секретные знаки
в космос, откуда сразу же прилетел навигатор,
предсказал лилит и гиперборею, и ушёл пешком за экватор
экватор был длинным, но прогрессоры, конечно, сильнее
гайдару дали ****ы, винни-пух заболел гонореей
шарики стали надувать совсем другим газом;
шарик не вечен, он мечен, но пока есть боеприпасы
кот как всегда не работает, и теперь мы имеем что?
депрессии, толлинг и памятник тёмной лошадке в пальто
плюс фашистов, норд-ост и дашкову, и легионы пурпурных ****ей,
орущих под скрипки ада песню земляничных полей
тот, кто ищет - умрёт, тот, кто весел - загнётся, и кому-то от этого прок
мы - счастливый народ, верим в олвейс, ночами плюём в потолок
древние сказки забыты, но живы-то только они
ну и кто нам, блаженным, скажет, что всё, мы остались одни?