Письмо любимым

Вас было много. Длинной чередой
Сквозь жизнь мою, как годы вы проплыли.
Я благодарен всем вам до одной
За то, хотя бы, что вы просто были.

За то, что смех делили пополам,
За то, что целовались на морозе,
За то, что сквозь метель бежал я к вам,
В руках дыханьем согревая розы.

За все, за все я вас благодарю
И бесконечно долго помнить буду
До той поры, когда в огне сгорю
И для одной навеки всех забуду.

Но сам не верю, что смогу гореть
И что в душе, истлевшей вместе с вами,
Однажды сможет женщина разжечь
Горячее, немеркнущее пламя.

Все в прошлом, все уже пережито.
Вы тоже в прошлом бронзою застыли.
Еще раз вам спасибо всем за то,
Что вы вообще со мной на свете были.

Но более всего прошу простить
За то, признаться в чём себе не смею –
Что лишь одну из вас я смог любить
И только об одной из вас жалею.

Что память вздрогнет, ночью ослепя,
И до рассвета не смыкает глаза,
Ни боль обезумевшая моя,
Ни мой, взбешенный от бессилья, разум.

Воспоминаний тягостная грусть
Не признает года и расстоянья
« Я за тобой, любимая, вернусь» -
Лишь ей одной сказал я на прощанье.

Но не вернулся. Я её забыл
В дурмане упоительного яда,
Которым вы, да впрочем, разве вы?
В котором сам искал себе услады.

А тот волшебный мир, в который дверь
Она мне так чудесно приоткрыла,
Теперь мираж. Зачем же я прозрел?
Уж лучше бы слепым был до могилы.

Тогда б не знал, ни этих странных чувств,
Ни суматошных поисков решений.
И роковой ошибки страшный груз
Не лёг бы тяжким камнем мне на шею.

Который облегчен лишь только тем,
Что в ней еще тогда святую видел
И девичью доверчивость ничем
Ее ранящим не посмел обидеть.

И даже в мыслях, словом оскорбить.
Но мог ли знать, что жаждущая крови,
За это только даст мне право жить
Моя разбушевавшаяся совесть.

Себе я сам на раны сыплю соль.
Как раньше тоже сам любовь я продал.
Осталась несмолкающая боль,
Тысяча километров и два года.

Остались вы, кокетливо кляня
За то, что вспоминаю вас все реже.
Но вы не обижайтесь на меня:
Я просто стал другим, а вы все те же.

Теперь прощайте. Встретимся в аду.
Ведь я, когда пробьет мой час последний,
Не к Богу с покаянием приду,
А перед нею встану на колени.