Казус Бродского

Оглянутся - а руины Колизея оказались лавкою сувенирной,
Молва настигла: "Чик, ich liebe dich" бегущей строкой.
И все как один по экрану плывут ли в тоске надмирной,
Или пропитанной уксусом, словно в надежде такой

Необъяснимой, как иероглифы в далекой Розетте,
Сошествие в ад отменяется минимум на года.
Если все это - сон, то в обманчиво розовом свете
Заработать признание можно, а выразить суть - никогда.

Мадам Серова сорвала придорожный репей - вот и маски сняты,
Провиденье божественное печется о жакетах в межсезонье дождей.
После нас не потоп и не засуха - хлопья коричневой ваты,
Мы - творцы новомодных депрессий и траченных молью вождей.

Бедняжка Сивилла, прошлое, будущее - это пятно глаукомы,
Или сон о мотыльке в отделеньи интенсивных потерь,
Не горю я желаньем узнать, но теперь мы заочно знакомы,
Расширяю слегка кругозор и рублю в подсознание дверь.

Оглянутся - а руины Колизея оказались рекламным буклетом,
И находчивые нищие рвут их из протянутых рук.
Я приеду сюда однажды жадным, как стенокардия, и сонным летом,
Прах окажется губкой в обход запоздалых порук.