Элегии раскопок

Тёмный раскопа квадрат погружается медленно в землю,
С хриплым рычанием штык новые режет пласты –
Грязным дождем на носилки посыпались дружно
Рыхлые комья, навоз, глина и жёлтый песок.
Чуткие пальцы спешат отыскать в этом прахе
Мелкий остаток судьбы тех, кто давно не живёт;
Будут их вещи пылиться отныне в музейных подвалах,
Будет их время съедать толстых отчётов листы.

Тяжесть гружёных носилок зловеще скрипеть заставляет
Наспех сколоченный трап – вверх по нему мы ползём.
Стоит ноге оступиться немного – и с грохотом громким,
С бранью ужасною вниз сверзнется тело твоё –
И хоть недолго лететь, но достаточно будет полёта
Этого, чтобы разбить всё, что способно к битью.
Но, лишь на твёрдую землю ступив, ты вздохнёшь облегчённо,
Скажешь Gluekauf – и вновь вниз по ступенькам пойдёшь.

Мышцы приятно болят, и вздуваются тёмные вены,
И, словно ножик складной, гнётся кривая спина.
Грязь на усталых руках, но и этого, видно, им мало,
Ибо на рыло моё кто-то наступит всегда.
Солнце палит, беспощадный сушняк раздирает нам глотки,
Время мы делим давно на пять(де)сят-десять минут,
Мозг отключается, руки, сжимая лопату, как экскаватор дурной,
Роют… однако конец: кто-то кричит: «Перерыв!»

Восемь часов позади – и, оставивши штык ненавистный,
Отдых недолгий вкусить можем и мы наконец.
Пиво, вино, или водка, иль просто вода из-под крана
Мерно ввергают в экстаз тех, кто работали здесь.
Боги! Как это приятно – валяться на каменных плитах
И сквозь пьянящий дурман слышать товарищей смех!
Но как моряк жить не может без моря – и так же
Все они, словно один, завтра придут на раскоп.
Москва, Тверской бульвар, август 1995 (2771) г.