В эдеме 2. Возвращение

В ЭДЕМЕ_2. Возвращение.
(Отрывок из поэмы "Кадры из фильма")

... ... ... ... ... ... ... ... ... ...
Ч.
( весьма помятый, выходит из борделя, дёргает
 "задними ногами", как кот, прошедший через лужу):

 Я помню, чьи-то строчки,
 Я их прочесть готов…
 Забавные стишочки
 Для всех сорви-голов.

 (декламирует)

Я люблю бездуховные игры,
Бездуховность - мой рок и престиж…
Все друзья мои, юные тигры,
Бодро к девочкам рвутся в Париж.
 Небеса, опершись на атлантов,
 Неподвижно над миром висят…
 Бездуховность - один из талантов,
 Отправляющих грешников в ад.
Я любуюсь на стройные ноги,
Знаю - грех, - устоять не могу…
Но не черти, а светлые боги,
Бездуховность мою берегут.
 Бездуховность и бич, и отрада,
 Бездуховность и гроб, и салют…
 И не надо, не надо, не надо
 Говорить, что меня не поймут!
Как рабы на песке Колизея
На потеху толпы и Ферзя,
Укрепляя свой дух и зверея,
Бездуховно друг друга разя,
Мы живём, разрывая на части,
Наши души и грешную суть…
Бездуховность - великое счастье
И к единству единственный путь.
 Бездуховность превыше законов,
 Ведь она гарантирует жизнь:
 Бездуховно когда-то бизоны
 На лугах очень мирно паслись.
Пусть грехи беспредельно громадны
Проникают в меня, как ножи -
Бездуховность, как нить Ариадны,
В лабиринтах коварства и лжи.

 (оглядывается вокруг)

Мой друг плутает где-то тут…
Давно вожу его по кругу,
Почти что… двести пять минут!
Ну что ж… сейчас поможем другу.
Я как-то так к нему привык,
Что должен был принять все меры,
Чтоб он бы в тайну не проник,
Что ему время? - так… химера…
Ему милее пастораль…
Звучит красиво, лаконично…
А мне его отправить жаль
Дорогой в ад. Я должен лично
Себе не в пользу так решить.
Спасу его! Он будет жить!
К тому ж… он мне не пригодится,
Такой мне нужен экземпляр,
Что сам, как факел, возгорится,
В ком жажды знания пожар
Родит талант неукротимый.
Тогда он, мной руководимый,
Средь битвы жаркого огня
Талантливее будет и проворней,
Добудет время для меня
В Игарке или в Калифорнии.
А что же… как же в нём… поэт?
Уж нет его – огня в нём нет!
Мы здесь устроим испытанье
Ему суровое сейчас
Путём нежданного свиданья,
Но это уж в последний раз.

 Допустим так… им лет по двадцать…
 Пусть будет Томск… - он им милей.
 Теперь измыслим ситуацию:
 Они вдвоём, ОН вместе с НЕЙ,
 Допустим… где? - пусть в ресторане
 Случайно встретились, сидят…
 Пред ними на переднем плане
 Бутыль вина (тропинка в ад)
 И сцена, где для развлеченья
 Певцы, актёры, маскарад…
 Другое… глухо так, вдали,
 Чтобы ничто им не мешало…

Ч. Ей: Твоя волшебная игра
 Его смутить уже не может –
 Она, как отблески костра,
 В ночи на лицах краснокожих.
 Светило спит… готов убогий ужин,
 Апачей манит травяной альков…
 Но пламя стерегут задумчивые мужи,
 Чтобы постичь секрет последних угольков.
 Забыто все, отвага и сноровка,
 Тропа войны, кровавый пир побед…
 И только лишь одна татуировка
 Хранит былых походов грустный след.
 Угас костер. Спит племя безмятежно…
 Но он… не спит – и грудь полна тоски.
 Иди…, явись ему светилом нежным
 И опали ему виски…

 Актёры здесь? Тогда… пошли!
 Теперь я, словно режиссёр,
 Включаю действие сначала:
 Вы приготовились? Мотор!

 (открывается сцена, где всё, как планировал
 чёрт. ОН, ОНА)

Ч. (здесь и далее за кадром,
 или в другом окне):
 
 - Чтоб мы чего-либо достигли,
 Вы посидите здесь на пару…
 Я покажу вам фигли-мигли,
 Куплеты моего фигляра.

 (сцена, музыка, фигляр):

 "Когда-то наши предки,
 Сидели все на ветках
 И кушали бананы и кокос…
 Сегодня предки наши
 Нас кормят манной кашей
 И у меня созрел один вопрос.

 - Зачем, скажите предки,
 Покинули вы ветки,
 Ведь каша не вкуснее, чем банан?

 - "Всё дело было в водке,
 Мы промочили глотки" -
 Ответил дядя, лысый павиан".


 
 ОН и ОНА (всюду только немые сцены)
 
 Ч. (нередко перебивая слова ф.):

 Чёрт побери, ну до чего красноречива
 Бывает женщина в смущеньи молчаливом!
 Она укрылась, словно в домике улитка…
 Не испугай её, не прыгай слишком прытко.
 Используй опыт предков и веков
 И не молчи, как тень от облаков.
 Тихонечко выманивай… словами…
 И электричество проскочит между вами.
 Ну, что же вы…
 Ну, что же вы молчите…
 Скорей… налей-ка ей
 в бокал вина…
 Сегодня время в остром
 дефиците
 Вам, может, и любовь-то
 не нужна?
 Так… понял… я же не всесилен,
 И не могу вернуть ушедших дней…
 Но он всегда был так
 любвиобилен…
 Иди же к ней,
 иди же к ней…
 Как слёзы по недавней тризне,
 И, как печаль минувших лет,
 В них память о прошедшей жизни…
 И прежних чувств, конечно, нет…
 Напомнить надо… как угодно…
 Места их первых юных лет…
 Сейчас… сегодня ретро модно…
 Скорей, скорей… другой куплет...
 Игарка… что там? Комары!
 Хороший повод для игры.
 
 (быстро меняется сцена,
 лес, мужик с топором, камаринская):

 "Вот иду, иду, иду
 я в тёмный бор,
 На плече несу, несу
 востёр топор.
 Мне не надо ни сухих,
 ни мокрых дров -
 Я иду рубить носы у комаров

 Напугали ребятишек комаром,
 Я побрею комаришек топором.
 Как на солнышке мелькнёт
 мой топорище -
 У комариков посыпятся
 носищи.
 Испугались комаришки!
 Разбежались, как
 зайчишки…
 И теперь, теперь, теперь
 Без лишних слов
 Нарублю-рублю-рублю
 Себе я дров".

 Ч. (потирая руки)
 
 - Он налил ей вина…
 сейчас пригубит…
 Хе,хе! Дела пошли на лад!
 Погубит чёрт вас,
 эх, погубит…
 А, впрочем, я не виноват…
 "Любовь, любовь" - он мне
 твердил,
 Я ж говорил ему: "Нет, похоть!"
 И всё же он вина налил…
 По-моему совсем неплохо
 Ты знаешь дело, - что слова…
 Я помогу тебе немного,
 Чтоб закружилась голова,
 Чтоб грудь вздымалась,
 как у бога…
 Они совсем не смотрят друг
 на друга,
 Но ясно вижу алый цвет ланит…
 И прежних лет серебряная вьюга
 Уже теперь над ними не шумит.
 Сменю пластинку… первое
 свиданье…
 Вот каково… знакомы столько лет…
 Сейчас, сейчас… немножко назиданья,
 Упрёков нежных первый цвет…

 (быстрая перемена на сцене,
 тенор, романс):

"Вы помните, вы помните когда-то
 Я встретил вас с цветами на мосту
 Смотрели вы немного виновато
 И это подарило мне мечту.
 С тех пор за вами следую я тенью,
 Шепчу слова любви, шепчу стихи,
 Но вы не оглянулись на мгновенье.
 Неужто так дела мои плохи?
 Но вы и не глядите слишком строго,
 Порой в глазах светилась бирюза…
 А это для меня уже так много,
 Что я не в силах даже рассказать.
 Когда меня позвали к телефону,
 Вы мне звонили молча, чуть дыша -
 Я, молча, вам отвесил два поклона -
 Вы трубку положили неспеша.
 Скажите мне, нарочно, иль случайно,
 Вчера вы обронили свой платок?
 Я разгадать не в силах эту тайну,
 И не спросить о том я вас не мог".

 Ч: - Мне кажется они немного загрустили…
 Ещё воспоминаний чуточку наддам,
 Романтики глухой, морозной были…
 Сейчас мы им споём про Магадан.

 (бард с гитарой "под Высоцкого"):

 "Я бросился в воздушный океан,
 Я слышу друга и иду на зов.
 Зовёт меня отшельник Магадан
 И первая, далёкая любовь.
 Опять к тебе спешу быстрее тени…
 И подо мною тысячи дождей,
 А за спиною опыт поколений
 Ревёт, как двадцать тысяч лошадей.
 Я всем своим знакомым говорю:
 "На Колыме всё золото добыто -
 Пусть драги грудь не мучают твою,
 Там сердце в глубине моё зарыто”.
 Я снова, как во сне, к тебе бегу
 Обнять твой холод, твой туман и зори…
 Клочок земли на дальнем берегу,
 В Охотском море, в Охотском море."

 Ч: - Пригубила вина…
 Она уходит!
 И мне её никак не удержать!
 Ну что за бес живёт в людском
 народе!
 Нет! Я не в силах этого понять…
 Нет… это были странные мгновенья…
 Как? Встреча без любви и без огня?
 Покорнейше прошу простить меня…
 Эй, режиссёр! Добавьте вдохновенья!
 Мы повторим не пройденный урок:
 Глоток фантазии и физики глоток
 И, чтоб играли чувства, красок гаммы,
 Мы сотворим живые голограммы.
 
 ОН: Нет ! В этот раз я все решаю сам…
 Послушай, черт, не надо голограмм !
 В свиданье нашем, не было улыбок,
 Нас вечер новою мечтою не увлек,
 Но родилась мелодия двух скрипок,
 Её напишет двадцать первый век.
 Но всё же почему… я не пойму никак,
 Я полон печали и боли…
 А эта любовь, как фаросский маяк:
 Когда-то светил… и не более…
 Она опять ушла неудержимо
 Ни слова не сказав, ни слова
 не сказав…
 Она всё так же промелькнула
 мимо,
 Всё так же мимо, опустив
 глаза.
 Вот так-то, друг… такие пироги…
 Ко мне в ней страх как будто
 непомерен…
 Ко мне?! Ко мне ?? О боже помоги…
 Какая чушь… не знаю… не уверен.
 Ушла… ушла, ну точно, как тогда…
 Но, чёрт возьми, она ж не
 бессловесна…
 Она прекрасна! Это навсегда…
 А… остальное мне не интересно.
 И снова всё запело, как валторны:
 В Игарке или в Калифорнии!
 В Игарке или в Калифорнии!

 (идёт, задумался)

 - Неужто снова сон и мне она явилась?
 А этот… а Сократ, да что я говорю,
 Я ж так тогда был рад, что рядом я стою…
 Такая честь, о, боже, и не снилась!
 
 Я шёл и шёл, и шёл, про всё забыв,
 Наверно очень глупо улыбаясь,
 А в голове звучал один мотив:
"Прости мне, каюсь, каюсь, каюсь…"
 Как долго продолжалась вся идилия,
 Я точно не скажу, я время потерял,
 Пока не встретил своего Вергилия,
 Что на углу меня давно спокойно ждал.
 Я на него взглянул вполне недобро,
 Я выругаться вслух уже хотел,
 Но чёрт, как зачарованная кобра,
 Так преданно и ласково глядел,
 Что я невольно просто растерялся…
 Потом прозрел и чуть не рассмеялся.

Ч: - Я думал, только я с любимой несилён…
 Выходит, что мы братья по несчастью…

П: - Несчастье? В чём? Какое? Бред и сон!
 И… мне не надо твоего участья.
 Я в близости почти не вижу проку.
 И пусть нас жизнь сурово развела…
 ОНА… не поняла – я не проспал урока -
 Сама любовь наградой мне была!
 Любовь моя и… мой в глазах туман…
 Что близость… лишь нечаянный обман.

Ч.: Я что-то не пойму, скажи мне, наконец,
 Ты любишь ли её, иль всё давно забыто?
 Да жив ли ты ещё? Иль ты уже мертвец?
 Желанье обладать цветёт, или зарыто?
 

П.: "В одной стране суровой и далёкой
Прекрасный, как волшебное виденье,
Рос в поле удивительный цветок.
Над всей землёй красою одинокой
Он открывался только на мгновенье,
Глотнуть лишь света белого глоток.
Настало утро, пчёлка прилетела
Обратно в улей, крыльями жужжа.
Она от счастья таяла и млела,
Почти лишившись сил, едва дыша,
Полна любви и страсти, и печали.
А мир был и коварен, и жесток…
 - Да что с тобой?! - подруги закричали
 - Я видела, я видела цветок!
Пойми же, чёрт, в своей бесовской низости
 Сама любовь превыше всякой близости".

И вверх грозя, сжимая свой кулак,
Чёрт завопил: "Да, это так! Да, это так! Да! Это так!!".

 (исчезает)

 Проделав, видно, круг
 И, выпустив весь пар,
 Ко мне вернулся чёрт
 Застенчивый и грустный:
 - Послушай… я твой друг,
 Я знал любви угар
 И расскажу об этом безыскусно…
 Я вижу твои помыслы чисты
 И мне с тобой бороться трудно очень,
 Я… признаю, что светлые мечты
 Непобедимы мраком чёрной ночи.
 И, если б не всесильный Вельзевул…
 О… ты не знаешь все его угрозы!
 Когда б ты к чёрту в душу заглянул,
 Ты б в ней нашёл не только мрак, но
 слёзы…
 Да, слёзы… чистые. О, как они горьки…
 Но ангелы мои неумолимы…
 Добро и Зло безмерно далеки
 И всё ж, и всё ж они неразделимы.
 Ты чист душой и мне сказать пора,
 Что там, в аду, в душе моей проклятой
 Живёт слезинка малая добра,
 Невинная и светлая когда-то.
 Тогда я платонически любил
 И в высь душа стремилась синей птицей,
 Но… Вельзевул любовь мою убил…
 С тех самых пор юлит она блудницей.
 Я знал создание волшебной красоты
 Застенчивая, робкая невинность
 Во мне будила светлые мечты…
 И я, быть может также, как и ты,
 Не торопил сердечную взаимность.
 Но Вельзевул, всесилен и жесток,
 Её приметил… Он мне в назиданье…
 Мучительный, трагический урок…
 Погибло в нём волшебное созданье.
 Да… Вельзевул любовь мою убил…
 С тех самых пор юлит она блудницей.
 Красива, ветрена, упряма
 И аморальна, как реклама.
 О, сколько раз в холодном мрачном гроте
 Я плакал и стонал и грыз зубами плоть…
 Вы, люди, счастливы, что мало так живёте,
 Вас бездна времени бессильна побороть.
 Вас создал Бог, конечно же, случайно.
 Жизнь подарил, короткую, как сон.
 И, вижу я, ошибся сильно он.
 Спешите согрешить, нарочно, иль
 нечаянно.
 Души не чаете - лишь плоть вас ублажает.
 Иль затаитесь тихо до конца –
 Да кто же этого не знает-
 С душою грешною и с мыслями птенца.
 Порой вам совесть не даёт совсем покоя,
 Но все религии творят одно клише:
 Забота, страх и прочее такое
 О шкуре собственной, о собственной душе.
 И, может быть, ещё пройдут тысячелетья,
 Пока вы Истину поймёте, наконец,
 Что ваши Боги – это ваши дети
 И каждый смертный – сам же Бог-отец.
 Да, в детях ваша боль, бессмертие и слава,
 Погибель, или праздник красоты,
 И каждый новый Бог твердить имеет право:
 Скажи мне, кто твой сын, и я пойму, кто ты.

 П.: - Хоть это для меня совсем не лестно
 Всё это очень, очень интересно…
 Да, здесь ты прав, ты прав, я признаю,
 Что мы одно имеем превосходство…
 И тот, кто не растратил жизнь свою
 На злобу, алчность и на сумасбродства
 Всегда имеет шанс на совершенство,
 На имя доброе и вечное блаженство…

 Когда бы плоть моя от боли задрожала
 Безвинно, беспричинно, просто так
 И хладный блеск дамасского кинжала
 Твердил, что жизнь моя - залапанный пятак.
 Когда б я был и молод и разгулен,
 По краю пропасти гнал бешеных коней,
 Крутил рулетку, презирая пули,
 Я был бы счастлив, видимо, вполне.
 Когда бы эти дикие виденья
 У самой красной жизненной черты
 Являлись мне по моему веленью,
 Как символ беспредельной красоты,
 То жизнь была бы истинно прекрасна,
 Как вечная цветущая весна.
 Но наша жизнь трагически опасна
 Лишь потому, что жизнь всего одна.
 Не выпить чашу счастья в одночасье…
 Мы жить стремимся только потому,
Что одноразовое истинное счастье
В мгновенном погружении во тьму.
Пока же сердце ныть не перестало,
Пока стучит оно надеясь и любя,
Мы все в плену земного ритуала
От счастья смерти бережём себя
И отдаляем чудное мгновенье
До самой дальней видимой поры,
Предпочитая медленное тленье
Короткой вспышке маленькой искры.
Преступная мечта! Нет, нет, не перед Богом –
Я души предков как и Бога чту –
И жизненную нить лелею нежно, строго,
И, не беря в расчёт ни боль, ни обстоятельства,
Ни пошлости крикливой суету,
Я не пойду на явное предательство,
Стремленья милых душ не отмету.
 
 Я знаю, чёрт, людей любить не просто
 Не все любви достойны, это так…
 Я сам стремлюсь на самый дальний остров,
 Чтоб избежать назойливых атак,
 Но все усилья наши и удачи
 Теряют смысл в спокойной пустоте.
 Мы от людей бежим, страдаем, плачем,
 Но без людей нет смысла и мечте.

Ч.: - Я не люблю людей, как вид.
 Они завистливы и жадны
 Воришки мелкие, пираньи и сольпуги.
 Бесцельно разрушительны, шкодливы,
 Блудливы, как коты, трусливы, как все слуги,
 И в ненависти слепо безоглядны.
 И властолюбцев тьма среди людей,
 Тех, что умом свой век прожить не в силах,
 Плетут интриги, чтоб среди сетей
 Распять других, вытягивая жилы.

 Попьёт… хе-хе… мочи, закусит дерьмецом,
 Где надо, вылижет и пятки и ладони,
 Готов побыть рабом и подлецом,
 Чтоб выждать свой момент и хапнуть круто,
 Как только выпадет счастливая минута,
 И вот уже несут его шальные кони…
 Он неприступен, важен, он брюзга,
 Все причендалы внешние элиты,
 Познал он вкус большого пирога
 Он - пуп земли… вокруг лишь сателлиты,
 Законодатель вкуса, моды и ума…
 Достойных мало, негодяев… тьма.
 Тебя я, помнишь? Испытал,
 Но ты простил, не обозлился.
 Уже тогда я проиграл…
 А я лишь только раб крови
 Бурлящей в самой низкой низости.
 Но лишь теперь тебе открылся,
 Когда я понял, что в любви
 Сама любовь превыше близости.
 Я испытал тебя… ты к истине
 стремишься,
 Не жаден, не жесток и не злобив.
 Для тайны времени ты вовсе не
 годишься…
 И вот оплошность я спешу свою
 исправить.
 Живи, страдай, ищи и ошибайся,
 Дыши легко и мысли, и влюбляйся…
 
 Когда бы время всё перевернуло,
 Когда б и мне прожить не больше века,
 Тогда б я был сильнее Вельзевула
 И, может, сострадал бы человеку.
 Да… нестабильность электрона - это дело,
 Но человечество, пойми ты, не созрело.
 Оно и химию не может проглотить,
 Стрельба повсюду, взрывы, горы
 трупов…
 В ядро проникли, чтобы пошкодить,
 Нет, люди просто тупы, тупы, тупы…
 Одно зерно в сплошной пустой породе
 Не может её всю облагородить…
П: - Но очевидно всем без лишних слов -
 Среди людей творцов совсем не мало…
Ч: - Пока цивилизация ослов
 Цивилизацию ракет не оседлала.
 К тому ж… таланту нет прощенья,
 Пощады от койотов и шакалов
 Косые взгляды, жажда мщенья…
 Погоня, ложь, засады и скандалы.
 А, чтобы без кровопролития
 Возможно было дальше жить,
 Пора бы всех по уровню развития
 На временной оси расположить
 И… без надрывов, и без экзальтации… ,
 И… без альтернатив в цивилизации.
 Но вы же сами, алчность ваша,
 Виновны в том, что между стран
 Нередко закипает каша,
 Война и ненависть, и крови океан
 Штормит. Вы сами поджигаете запал…
 Живут в горах, в песках, в пустынях
 дикари,
 Неандертальцы, пастухи и скотоводы,
 Живут весьма непросто целые народы,
 У них век каменный, иль бронзовый пока…
 Без роскоши, без авиации, одни ослы да мулы,
 Без технологий новых и почти без языка,
 Без европейской развитой культуры…
 И стонут, и страдают тяжко
 Под гнетом власти собственных владык.
 Веками контраст обнажен
 И тихо скулит обида:
 Кому-то четыреста жён,
 Кому-то пояс шахида.
 И все бы ничего, терпели б и терпели,
 Когда б не ваши просветительские трели
 Про сказочную жизнь, про рынок и про нефть,
 Показ всех достижений всех цивилизаций…
 Они теперь не могут отказаться
 От ваших завлекательных игрушек…
 Ну что ж… побольше дайте им
 Снарядов, мин, патронов, танков, пушек,
 Побольше автоматов,
 Динамит…
 В обмен на золото, на нефть
 И на металлы…
 Вам это выгодно… пока не загремит
 И в новый Рим придут другие галлы.
 Пусть сами развиваются, не вдруг.
 Пройдут все стадии развитья,
 Узнают что, по чем не методом обмена,
 А сами, лично в суть природы проникая
 И, может быть, тогда наступит перемена.
 Возьми себя, в пример. Не станешь ты стрелять.
 Не слишком ты богат, но очень хочешь ЗНАТЬ
 Сегодня тайну времени… ничто,
 Ни денежки, ни камешки, ни злато
 Тебя не словят… до стрельбы из автомата.
 
П.: - Я к знанию всегда стремиться не устану,
 Пускай погибну я, но тайну буду знать,
 Не для того, чтоб методом обмана
 Её людишкам всё же передать.
 К тому ж… "бульон первичный" так опасен…
 И время вспять он повернуть готов…
 Да… жить, без знания я вовсе не согласен,
 Познание - вот пища всех богов!
 Я так устроен - не могу иначе
 Лишь в том моя добыча и удача…
 Мне интересно - значит буду знать!
 Без физики, без знаний о природе
 Вся наша жизнь убога и мелка…
 Пусть в золоте и бриллиантах
 кто-то ходит,
 Пусть прячет тело в дивные шелка
 И днём, и ночью поклоняясь моде,
 Пусть власть его безмерно велика,
 И имя часто вторится в народе,
 Без физики, без знаний о природе
 Была бы мне судьба его горька.
 Что женщина… в сравненьи с миром целым?
 Созданье плоти зыбкой, как волна…
 Приходит час - и мы ныряем смело,
 Но в землю канет всё, и страсть, и имена.

Ч.: - Ты хочешь мне сказать, что новое познанье
 Вам, людям, может чувства подарить,
 Что выше, чем, любовь, мечта и обладанье?
 Что выше власти, даже… время покорить?

П.: - Я приведу тебе пример,
 А дальше сам решай, что важно,
 Что царство призрачных химер,
 А что прекрасно и отважно.
 
 Триремы Марцелла спешат к Ахрадине...
 Взмах весел... и пенистый след
 Вдали за кормой исчезает в пучине...
 За ними следит Архимед.
 Старик заслонился рукой от потока
 Пронзающих воздух лучей...
 А солнце горячее с юго-востока
 Слепит остриями мечей!
 - "Спешите... тела, погруженные в воду,
 Созвездие хищных медуз...
 Но я разгадал, что в такую погоду
 Вам Феб не отдаст Сиракуз!
 Здесь будет морская атака отбита.
 Моя Ахрадина - надежный редут:
 Обломки базальта и глыбы гранита
 На грешные головы ваши падут.
 Плывите-ка ближе... на выстрел из лука -
 Пусть вас не пугает скала...
 Свободу щитом прикрывает наука:
 Готовы мои зеркала!"
 И солнце забилось в силках Архимеда,
 Сплетясь в обжигающий луч...
 И дрогнул Марцелл! И блеснула победа!
 И... небо над морем... без туч!
 И долго потомки не верили слухам,
 Что "в зеркале воздух горит!"
 Тит Ливий рассказчиков слушал вполуха...
 Молчал и Корнелий Тацит.
 Лукреций... в стихах воспевая природу
 Уж мысленно свет квантовал!
 И (мысленно) мог бы поджечь даже воду
 При помощи многих зеркал...
 Но... память о гибели римского флота...
 Опасно в стихах воспевать...
 (Ведь Рим промышлял, словно хищник, охотой
 И все продолжал воевать.)
 - "Триремы горят! От кормы до форштевня!" -
 Сказал бы, к примеру, Полибий -
 И лазерный принцип... еще до Эйнштейна...
 Задолго открыть бы могли бы...
 Каков Архимед?! Архимед то каков!!
 Поймите, праправнуки - внуки...
 Он фору Эйнштейну на двадцать веков
 Дал в области супернауки!
 Какая империя... двадцать веков
 Не рухнула и не забыта??
 Но знают потомки обрывки стихов
 И все, что наукой открыто!

 Зачем же человек, задуманный Творцом,
 Страдает и живёт, геройствует и трусит? -
 Природа, как змея, свивается кольцом,
 Она сама себя за хвост вот-вот укусит.
 Зачем сама себя постичь спешит природа?
 Нам не дано понять, зачем ей это надо,
 Но мы обречены на то, что слаще мёда,
 Нам в новом знанье находить отраду.
 
 Ч: - Да, твой пример весьма красноречив…
И выводы, пожалуй, справедливы.
Познание природы - вот мотив
Превыше всех известных нам мотивов.
 П: Так почему, скажи, мы не узнали
 Про тайну времени, проблему из проблем,
 Ведь с НИМ я говорил, остались лишь детали,
 ОН сам хотел поведать это всем.
Ч: Вот в том то и беда…
 ОН слишком простодушен –
 Хотел всё вслух сказать –
 и что тогда??
 Нет, нам подход потоньше нужен…
 В минуту вашего свиданья
 Я изготовил свой…
 (подбрасывает монету)
 “модем”
 И быстро выполнил заданье,
 С которым прибыл ты в эдем.
 Ты вопрошал, он отвечал,
 А я подбрасывал монетку
 И… в тот же миг перекачал
 Всю память с “диска” на “дискетку”.
 Теперь ты знаешь всё, что он
 Успел узнать, творя в эдеме,
 Но я немного утомлён,
 Потом вернёмся к этой теме.
П: Не знаю, что ты там “скачал”
 В тот краткий миг, волшебный самый,
 И всё же я не получал
 “письма”… и даже “телеграммы”.
Ч: Добыча с нами и… в тебе,
 Я знал, что ты такой упрямый
 И, чтоб не тратить сил в борьбе,
 Я заблокировал “программу”.
И всё же мы с тобой, как братья
 по несчастью…
Нас первая любовь обоих обожгла.
И потому… помочь тебе отчасти
Теперь хочу во всех твоих делах.
Как только ты вернёшься к этой теме,
Захочешь знать историю наук,
Ты в тот же миг очутишься в эдеме,
Где будет ждать тебя коллега, гений, друг.
И будто бы во сне, но явственно и чётко,
Ты сможешь обсудить, познать, расширить круг…
Все самые блестящие находки
Увидеть, как из самых первых рук…
Теперь прощай, мне недосуг.
Проснёшься утром на земле,
Твой завтрак будет на столе.

 (исчезает)
 
П.
 Вот это сон! Ни капли смысла…
 Обрывки встречь, какой-то бред…
 Астрологи, что верят в числа
 Далёких звёзд или планет,
 Меня бы просто засмеяли,
 Когда б я сон свой рассказал…
 Мой искуситель – профессионал.
 Совсем усилий не потратил,
 И всё ж в силки меня поймал,
 И стал мне, чуть ли не приятель…
 Теперь скорей домой, посплю немного,
 Немного отдохну, часочек, может, два…
 Немало свежих сил обратная дорога
 Опять отнимет и, наверно, голова…
 Закружится, как было и в начале,
 И на земле я отосплюсь едва ли.
 
 Но снова чёрт, как видно, промахнулся
 (Пространство-время не простая суть) -
 Я сразу ж понял, только лишь проснулся,
 Что к дому предстоит неблизкий путь.
 Над головой моей склонился куст рябины
 И утро раннее щебечет во всю мочь,
 Вокруг родные подмосковные картины
 И россыпи росы в траве забыла ночь.
 Вдруг хриплый крик в поющем этом хоре
 Меня взбодрил, как дружеский удар, -
 Нахохлившись, ворона на заборе,
 Меня заметив, выдавила: кар – рр –рр!
 Лукреций Кар! Ну, как же, помню, помню…
 И я побрёл вдоль строящихся дач,
 Как каторжник, прошёл каменоломню,
 Где дети весело уже гоняли мяч,
 И вышел к озеру, где лишь один (что странно)
 Сидит со спинингом лысеющий рыбак.
 Невдалеке свисают листья клена
 Под кленом стол клеенкою накрыт,
 Клубится пар, а из магнитофона
 Веселая мелодия звучит.
 
 В траве дремала личная охрана
 (Ещё один довольно странный знак).
 Я подошёл поближе, “с добрым утром”,
 Как водится отвесил рыбаку, -
 Он не послал меня на дальний хутор,
 А вмиг достал бутылку коньяку.
 - “Сижу тут… жду, вдруг кто-нибудь придёт…
 Пить одному мне как–то не пристало…” –
 Он говорит, стаканы достаёт
 И льёт по полному, что для меня не мало.
 Довольно быстро стали мы “своими”,
 Он резал хлеб, я помогал ему…
 Он часто повторял Иглесиаса-1 имя,
 Но, как-то, я не понял почему...
 Он, видно, очень любит угощать:
 “Я тут щ-щучару заловил!.. уха готова…”
 Я лишь успел немного прожевать,
 А он до краю “стаканы” наполнил снова.
 Трещит костёр (дрова охрана носит),
 Щекочет ноздри горьковатый дым,
 Душа сыта и ничего не просит.
 А мы… по-дружески на брёвнышке сидим.
 Он был на пенсии, свободой наслаждался,
 Ловил рыбёшку, собирал грибы,
 Жил накопленьями, нисколько не нуждался
 И не корил превратности судьбы:
 
 - Я теперь вспоминаю
 Про большие дела…
 Загогуля такая,
 Значит, с нами была.
 Как-то с Биллом сидели
 Мы на Шуйской Чупе
 И почти что неделю
 Были мы не в себе.
 Пили чай этот… “Липтон”
 И армянский коньяк;
 Мне казалось, что Клинтон
 Алкогольный маньяк.
 Пил он часто и жадно,
 Лук зеленый хвалил…
 Ну и я безоглядно
 Себе в кружку налил…
 О… если б только вы видали,
 Какой вселился в нас микроб…
 Из этикеток я … медали
 Ему приклеивал на лоб.
 А он все пальцем щелкал пробки,
 Мне целил в лоб, прищурив глаз,
 И, попадая, пил из стопки,
 И хохотал, как Фантомас.
 Дружище Билл! Он так начитан…,
 Знаток романских языков…
 А мне казалось, то он – Клинтон,
 То, почему-то, … Козяков-2 .
 Потом мы пили чай “Беседа”
 (На разговор хватало сил)
 И вот тогда, в конце обеда,
 Я вдруг про Монику спросил…
 А он ответил, что в разведке,
 В российской, видно есть прорехи,
 А то б… “нашли мою соседку
 И мне б досталось “на орехи”.
 “Не говори такие речи” –
 Я возразил ему в упор –
 “Здесь каждый третий, как разведчик,
 И каждый пятый, как минер, -
 Вот мне сегодня доложили,
 Заметь, пока еще ты спал,
 Что чемоданчик твой на вилле
 С утра в Америке лежал.
 А – вот он мой, сейчас открою”-
 Пока глаза таращил Билл,-
 Я быстро левою рукою
 Четыре кнопки обнажил
 И все нажал! – Ракеты взвыли,
 (Теперь осталось сто минут! ) –
 Они летят, глотая мили,
 И всю Америку снесут!
“Амевдика, Амевдика” – тихонько плакал Билл –
“Амевдика, Амевдика, я так тебья льубил!”
 Он вилкой ковырял конфету
 И орошал ее слезой…
 Я не забуду сцену эту
 В лесу под Шуйскою Чупой.
 Я думал: “Ни бельма по русски,
 А тоже ведь… живая тварь…”,
 Я подложил ему закуски
 (Мне стало совестно и жаль…).
 Щелчек раздался в чемодане –
 Не может быть таких щелчков! –
 И я услышал “ мани, мани…” –
 Опять зачем-то… Козяков
 Иль утром, иль еще во сне,
 Магнитофон подсунул мне!
 Я быстро посмотрел на Билла –
 Его свалил тяжелый сон –
 И, чтоб нас “маня” не будила,
 Я отключил магнитофон.
 А утром помню я минутку,
 Как Билл собрался на вокзал:
 “Я понимает рашен ш-шутка” –
 Он мне растроганно сказал…
 Дружище Билл! Он так начитан!
 Знаток романских языков…
 А мне казалось, то он – Клинтон,
 То, почему-то, Козяков…”.
 Мы посмеялись, пошутили,
 Я не поверил в сей рассказ,
 Мне жаль, что небылью и былью
 Пришлось чуть-чуть помучить вас.
 Политика – огромный труд,
 Дитя напора и бумаги,
 Где так скоропостижно мрут
 В избытке собственной отваги…
 Рыбак же…
 во время смотался,
 Умчал на розовом коне,
 И, кажется, над тем смеялся,
 Что оставался в стороне.
 По правде, я почти не слушал –
 Хотелось есть – и я жевал…
 Имел для вежливости уши,
 Но ничего не понимал.
 Магнитофон опять мурлыкал песню,
 Что мне казалась много интересней.
 Хоть говорил рассказчик ярко,
 Мне всё своё твердило сердце
 Про Калифорнию с Игаркой,
 Ну и, конечно, про Лукреция.
“Пошлю письмо для сына Меммия” –
 Я так давно уже решил
 И был, как говорится, в теме я,
 И пожалел, что много пил.

 * * *
 
 1 - Хулио Иглесиас (род. 1943 г. ) – сначала вратарь молодежного состава мадридского "Реала", потом (после тяжелой автокатастрофы) популярный певец, обладает единственным бриллиантовым диском (77 альбомов), “отец латиноамериканской музыки”, 4600 концертов на 5 континентах, рекордсмен Книги Гиннеса.
 2 - Козяков - видимо, фантастический персонаж этих рыбацких баек.