В эдеме 1

В ЭДЕМЕ_1
(Отрывок из поэмы "Кадры из фильма")

... ... ... ... ... ... ... ...

 Ч.: Как много пафоса звучало!
 Но где создатель, физик, бог?
 Он потрудился здесь немало
 И сделал все, что только смог,
 Но он ушел, его здесь нет.
 И, значит, от науки милой
 Мы видим лишь один скелет,
 Не ускоритель, а… могилу.
 Глазниц провалы уж зияют
 И… череп пуст, исчезла суть,
 Но черви череп наполняют,
 Чтоб что-нибудь еще слизнуть…
 Но здесь недалеко для физиков приют…
 Где скрещивают разные законы
 И тем природу глубже познают.
 Вот круглые, большие павильоны…
 В них концентрат различных областей
 Физических сливают, как в реторте,
 Размешивая логикой и пробуя на вкус
 И добавляя минус или плюс,
 Гоняют мысль, как круглый мяч, на корте.
 Вот группа физиков склонилась над письмом
 Давайте, почитаем, что там пишут
 Речь, кажется идёт сейчас о том,
 Что многие из нас ешё впервые слышат.

 "Коллеги! Нас совсем не удивляют
 Ваш оптимизм и бодрые слова:
 "Лос Аламос к работе приступает:
 Проект "Манхэттенский", задача номер два".

 Немало сил мы приложили ранее,
 Чтоб видеть резонанс на серебре -
 Немое эхо в трепетном тумане,
 Зеркальный блеск в серебрянном ядре.

 Что в прошлом? - Пионерский натиск,
 Азарт, уверенность, что цель достойна сил,
 Борьба идей - и сумму этих качеств
 В работе группы каждый приложил.

 В природе тьма запретов и законов,
 Но самый главный в физике закон
 Гласит, что нет явления без фона:
 Повсюду фон! Увы, повсюду фон!
 
 А линия чудовищно узка:
 Помыслишь - и она вопит от боли:
 Сигнал дрожит, как дека у смычка,
 Скрипичного, на верхней си-бемоли.

 "А вдруг на Марсе кто-нибудь живет?"-
 Сказал нам как-то шеф довольно хмуро
 (Ведь, если где-то там комар чихнет,
 У нас зашкалит вся аппаратура!)
 
 Повсюду фон, увы, повсюду фон:
 По радио, в газете, в телефоне...
 Порою неоправданно силён,
 Порою даже разум тонет в фоне.

 Но физики - чудные мужики:
 Они живут не "для", а "вопреки".
 Да, физики - чудные мужики:
 Они живут не "для", а "вопреки"!

 Они стальные строят бастионы,
 Свинец, вольфрам - их лучшие друзья:
 Святое дело - подавленье фона,
 Симфонии трагизма бытия.
 
 Ядро аргентума минуя все запреты
 Серебряный фотон однажды поглотит -
 Ведь мысль неудержима, как планета,
 Как метеор: и светит и летит.

 Уснут фононы, как ветра в пустыне,
 Среди серебряных атомных плоскостей,
 И будет схвачен призрак тонких линий
 Системой предусмотренных сетей.

 И все равно - в Москв ль, в Лос-Аламосе
 Плеснет впервые гразерный пучок.
 Не в этом суть, а суть в другом вопросе:
 Что принесет таинственный поток?

 Какая галактическая тайна
 Наполнит мир? Насильем, иль добром?
 А, может быть, и вовсе не случайно
 Вся голова облита серебром!
 
 Еще, еще не затупились сабли
 И порох есть, и бодр и ясен взгляд,
 Я чувствую гармонию ансамбля
 Отчетливей, чем десять лет назад.

 Прочь... демон Максвелла! Да
 здравствует наука!
 В труде моем грядущего ростки...
 Зелеными побегами бамбука
 Через меня пройдут ученики.

 Они поймут, что выше всякой меры
 Звучат слова, известные давно:
 Мы в этом деле были пионеры,
 Что, в общем-то, не каждому дано".

 С одним из них мы поняли друг друга,
 Разговорились, как, мол, то, да это…
 Вдруг я узнал его по давнему портрету
 С каким-то трепетом восторга и испуга.

 - Здесь, понимаешь… так неинтересно,
 Чуть что не ясно, ты идёшь в Аид,
 Где всё уже давным-давно известно…
 Меня всё время разбирает стыд,
 Что сам я не додумался до кварков…
 Да, кстати, ты не тот ли… из Игарки?
 Скажи, когда вернёшься, кому надо,
 Как сделать нестабильным электрон…
 Ты знаешь, я нашёл один закон…

 Ч. (Подбрасывая монетку)
 - На вас он смотрит будто на икону.
 Ему не надо этого закона!
 Пойдёмте, сударь, дальше, где наш план?
 Бордель налево, справа ресторан,
 Куда идём? Вперёд? - Вперёд. Ну что же
 Да… на тебя это весьма, весьма похоже…
 Ты, что ли, не от мира, от сего?
 Там есть одна смазливенькая рожа,
 Неужто ты не хочешь ничего?
 Смотри, не промахнись,
 со мною всё возможно,
Неужто ты сваляешь дурака?
К чему вести себя так осторожно,
Пока возможно всё, но только лишь пока…

П.: - Я тоже делать глупости умею,
 Но связан я цепями Гименея.

Ч.: - Тебя мне жалко, ты же однолюб,
 Неплохо развит, а в итоге – глуп.
П.: - Да, если уж любить, то навсегда,
 Минутная победа – ерунда!
 И я в делах любви максималист –
 Не раб, не рикша, не ночной таксист.
 
Ч.: - Ты охладишь своим потомкам кровь
 И внук твой не узнает про любовь.

П.: - Хочу, чтоб он любил, а также чтобы
 В его счастливый, просвещённый век
 От рабства, дикости и узколобой злобы
 Был навсегда свободен человек.
 Мой Бог - мой нравственный закон…
 Что может быть божественней и лучше?
 И я хочу, чтоб он… чтоб только он
 Представил мне счастливый случай.

 Мужская работа – бой быков,
 Мужская работа – море,
 Над взлетной дорожкой пунктир огоньков,
 Где сила и сила спорят…
 Мужская работа – деньги вперед!
 Родео, борьба и скачки…
 Мужчина, что хочет, от жизни берет,
 Не то, что “на чай” подачки…


 
 Душа бежит друзей и шумного застолья,
 Бежит… полна своей любовью, словно болью…
 Но… струны скрипки натирают канифолью,
 Чтоб звуки боли вырывались бы на волю.

 Мужская любовь – это все для одной,
 Любовь – это тоже море…
 Где штормы и шквалы, и штиль, и зной,
 Где нежность и нежность спорят.
 Мужская любовь – и дочь, и сын,
 Мужская любовь – внуки
 И верность, и дружба до самых седин,
 И страсть вопреки науке.

 
 Ч.: - Я не привык к такой трактовке,-
 Она бы мне не подошла.
 Ты знаешь… у меня дела,
 Ведь я же здесь в командировке,
 Пойду, отмечусь о прибытьи,
 Печать поставлю и т.д.
 
 П.: - У вас отчётность? – Вот событие…
 
 Ч.: - Поверь мне, всё, как у людей.
 Побудь один, немного развлекись.
 Клянусь, никто и не узнает,
 Меня там тоже… погоняют.
 
 П.: - Я должен верить клятве чёрта?
 
 Ч.: - Мужское дело - это мёртво!
 Прощай, прощай, я удалюсь,
 Часа на три… но дай мне слово,
 Что… только здесь я появлюсь -
 С тобою встретимся мы снова.
 Копытами стуча по звонким плитам
 Он быстро-быстро повернул за угол
 (Спешил, конечно, что ни говори там,
 Скорей сыскать одно из своих пугал.)

 Ну, что ж… бегу, раз выпала удача ,
 Назад, к тем круглым павильонам,
 Чтобы спросить ЕГО про ту задачу,
 Про нестабильность электрона.
 Но почему же так случилось,
 Ведь мы в эдеме лишь затем,
 Чтоб всё понять, чтоб прояснилась
 Проблема эта из проблем,
 Как верно вычислить,
 Как правильно узнать…
 Как электрон и время оседлать.
 А этот чёрт опять меня надул,
 Увел от гения, не выяснив вопроса,
 Никак не в силах чёрта я понять,
 Боюсь, что с ним связался на беду…
 И снова, как всегда, останусь с носом.
 Кипит и пенится, как брага,
 Внедряя в кровь адреналин,
 Неукротимая отвага,
 Вперёд, вперёд, пока один.
Назад, назад, к тем круглым павильонам…
Вот поле, ель, там снежные вершины
И скальные, обрывистые склоны,
Но я не узнаю степной равнины…
Мы, помню, шли каким-то корридором,
Но здесь овраг, обрыв так страшен…
И я не вижу склона на котором
Был строгий хор округлых башен…
Давай начнём сначала…, так…
Посмотрим здесь, что происходит -
Опять немыслимый овраг…
 Так чёрт меня по кругу водит!
 . . . . . . . . . . . . .
 Попутчика заметил я не сразу,
(Все мысли мои к физике сходились)
 И вдруг негромкую услышал рядом фразу:
 Незнакомец:
 - Я вижу, вы немного заблудились?
 - Боюсь, что так… не физик вы случайно?
 Незнакомец:
 - Нет, от науки я весьма далёк…
 Движение планет… всё так необычайно…
 А вы откуда к нам “на огонёк”?

 - Игарка, заполярье… север крайний…
 Там Енисей и тундра, лесосплав…
 Нет повести прекрасней и… печальней –
 Среди снегов мерцающий анклав.
 Незнакомец:
- Игарка? Заполярье… Не слыхал…
Эх север, север, комары да мошки…
 (Я, помнится, про лето так писал…)
Мы, кажется, сойдёмся на морошке!
 Вот ягодка… похожа на малину,
 Но только желтая… ну, как желток яичный,
 И несколько крупней – так гусь крупнее утки.
 Я ел её горстями, … неприлично,
 Но нетерпенье превращал я в шутку
 И, чтобы посмешней, слегка горбатил спину –
 Плащ на плечах, конечно, не туника…

 - Морошка есть у нас, и есть ещё брусника,
 И голубика. А осенью или, когда намокнет лёд,
 Там клюкву на болотах собирают –
 Как вишня крупная, во множестве растёт.
 Какой кисель… во рту всё просто тает.
 Морошка – главная, по вкусу и по виду.
 Я заходил в ближайший к нам лесок
 И собирал её в искусный туесок -
 Коры березовой фантазию умельца.
 Незнакомец:
 - Морошку собирать – приятнейшее дельце…
 Про заполярье знаю я конечно –
 Земля там мёрзлая и, говорят, навечно…
 И-гар-ка… как-то не по-русски –
 И чарки горечь, и закуски…

 - Там англичане торговали,
 Ну и с транскрипцией наврали…
 Егор, пристанище Егорки…
 Пушнина, лес и… в трюм икорки –
 Почти бесплатные подарки
 Везли британцы от “Игарки”.
 Незнакомец:
 - У вас там, видно, юность промелькнула?

 - Да… юность ранняя, чудесная, как сон…
 Где я, как сын высокогорного аула,
 Вдыхал чистейший воздух... дивный сон,
 Все впечатления юности так ярки,
 Что их не стёрли тяжкие года…
 И пусть недолго прожил я в Игарке –
 Она во мне осталась навсегда.
 И хладный блеск снегов, и неба синева,
 И звёздный храм полярной ночи всей…

 Незнакомец:
 - Вам снится Енисей, а мне Нева…
 Итак, из глубины сибирских руд…
 Вас, что же, власть туда послала?
 
 - Там авиация и предков тяжкий труд,
 Чуть больше платят, но, конечно, мало…
 Незнакомец:
 - И снова я от вас услышал слово…
 Хоть мне и совестно
 вам в этом признаваться,
 Но голова моя осмыслить не готова…
 Скажите, что такое авиация?

 - Представьте… дилижанс бежит по полю…
 Быстрей, быстрей, быстрей бежит…
 И вот уж вырвался на волю,
 Как птица по небу летит!
 Незнакомец:
 - Вы очень удивили нас…
 Не может быть таких событий.
 Как быстро он летит, скажите?
 
 - Примерно тысячу вёрст за час,
 Ну, может быть, чуть-чуть поменьше…
 Незнакомец:
 Да вы Мюнхгаузен, милейший!
 Была б у вас… меня дурачить цель –
 Я тотчас бы вас вызвал на дуэль.
Такой рывок совсем не в нашем стиле…
Я думаю, вы просто пошутили.
Я знал в пути рассветы и закаты,
 И… как мелькают вёрсты полосаты.

 - Прошу… не надо сомневаться.
Дуэли я не признаю
И, зная правоту свою,
Не буду с вами я стреляться!
 Незнакомец:
 - Как так “не признаю дуэли”
Что скажет свет, друзья, враги?
Вы труса праздновать хотели?
И ваши робкие шаги…
Дуэль честна без всякого коварства,
Она порой – целебное лекарство,
Порой и жизнь погасит, как свечу…

- Я ни в кого и никогда стрелять не буду
 Незнакомец:
- Как не поддаться мстительному зуду?

- Да потому, что не хочу,
А не хочу, так и не буду.
Я повторю ещё лишь раз,
Что авиация не чудо,
Хоть чудом видится для вас.
 И… у меня есть идеал,
 Погиб он как-то на дуэли…
 И дико мне, что вы хотели
 Побеспокоить смерть-старушку
 И горячились, словно Пушкин.
 Незнакомец:
 - Ах, Пушкин! … знал его немного –
 Задира, задавака, редкий враль…
 Потом дуэль… январь или февраль…
 Погиб… ну что ж… туда ему дорога!

 - Погиб поэт, невольник чести…
 Пал оклеветанный молвой…
 С свинцом в груди и с жаждой мести,
 Поникнув гордой головой…
 Незнакомец:
 - Так, значит… есть ещё поэты,
 Что ранят души и сердца…
 И вдохновенье за монеты
 Не продаётся до конца…
 И покупается, едва-ли…
 Вы сами это написали!?

 - От плагиата я далёк…
Меня и не было на свете,
Как мир узнал о том поэте.
 Я так бы никогда не смог...
 В них стон души, земная боль…
 В России знает их любой…
 Сыны славян, сыны Кавказа,
 Сыны и дочери степей
 Печально шепчут эти фразы…
 Подобье поминальной свечки,
 Стихи хранят поэта тень…
 И в них России чёрный день:
 Зима, дуэль на Чёрной речке.
 Ни долгий времени полёт…
 Незнакомец:
 - Полёт! Полёт… судите сами,
 Не мог родиться без стихов.
 И… я поверить вам готов,
 Но докажите мне стихами,
 Что сын земли подобно птице,
 Способен к небу причаститься.

- Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор…
 Нам разум дал стальные руки-крылья,
 А вместо сердца пламенный мотор.
 Всё выше и выше, и выше
 Стремим мы полёт наших птиц
 И в каждом пропеллере дышит
 Спокойствие наших границ.
 Бросая ввысь свой аппарат послушный
 Или творя стремительный полёт,
 Мы сознаём, что крепнет флот воздушный …
 Незнакомец:
- Мне это веру полную даёт!
Минуя лес технических деталей,
Вы всё мне очень строго доказали.
 Стихи торжественно прекрасны…
 Беру, беру свои слова назад –
 Я был уверен… и напрасно…
 Я нашей встрече очень рад.
 Подобный стих весьма меня тревожит…
 Искусство… новое… наверно что-то может?

- Я многого и сам не понимаю,
Ведь я технарь… неразвитые чувства…
Но расскажу охотно всё, что знаю
О новых технологиях искусства.
Во-первых, фотография… от камеры-обскуры
 Явился новый род искусства и культуры,
 Где живописец – белый свет,
 Который сам замешан очень хитро:
 Все радуги цвета – его палитра.
 И этот факт в стихах уже воспет…
 Незнакомец:
 - Да, Ломоносов методом гравюры
 Свои приборы рисовал с натуры
 Нередко с помощью обскуры,
 Но в руки брал он карандаш…
 А чем творит художник ваш?
 
 - Нам солнечный загар
 послужит образцом:
 Вот также цвет меняет наше тело,
 Когда оно на солнце загорело,
 И луч рисует светом, как резцом.
 Идея Нисефора Ньепса –
 рисует свет.
 Незнакомец:
- А… долго он рисует так… портрет?

- О, равных в скорости ему, конечно, нет!
И… свет не кисть – он всё рисует сразу.
 Я приведу пример всего один,
 (Картинка непосильная для глаза…)
 Там… пуля пробивает апельсин.
 Незнакомец:
 - Помилуйте, мой бог, какое достиженье…
 Но… нарисуйте в ряд картинок сто –
 И можно зафиксировать движенье!

 - Вы правы, поздравляю… есть примеры…
 Сто лет назад кино придумали Люмьеры.
 Другой был Эдисон… идея – запись звука.
 Итак, кино – это такая штука
 Что создаёт иллюзию событий,
 Где всё увидит и услышит зритель.
 Другое достиженье – телефон.
 Незнакомец:
 - Далёкий звук иль… звук издалека?
 
 - Приходит вызов – мелодичный звон,
 Из дальнего любого уголка –
 А вы в тепле уютно так сидите
 И говорите, говорите, говорите…
 Изобретатель Александр Белл
 По проводам соединить всех смог
 Так просто, чтоб любой сумел
 Вести с любым беседу-диалог.
 Незнакомец:
 - Как восхитительно… удобно и красиво,
 Коль не фантазия, так это просто диво!

 - Клянусь, что не совру ни слова
 И снова вас порадовать готов.
 Давно уж технология готова
 Передавать кино без проводов.
 Незнакомец:
 - Скажите, в чём открылась тайна,
 Природы скрытый механизм?
 Конечно, это не случайно,
 Такой подъём и оптимизм…
 Лукреций говорил, что атом неделим…
 А эта тайна… связана не с ним?

 - Всё вышло посложней немножко…
 Устроен атом, как матрёшка.
 Но оказалось, точно это знаю,
 Что атом… он делим и он… неисчерпаем!
 В нём новый мир находит человек.
 И есть теперь компьютер – наш помощник,
 Где даже разум ускоряет бег.

 - Я с толку сбит и потрясён, обескуражен…
 Не верить не могу, и верить не решусь…
 Не мыслил я, что разум ТАК отважен.
 Пусть расцветёт святая наша Русь!
 Игарка… пишете стихи? А ну-ка…
 ну-ка про тайгу.

 - Ну, что вы… нет, я право не могу…
 
 - Прошу, любые про тайгу стихи…
 
 - Но... только без дуэли, коль плохи!

 Хорош шорох –
 Шершавый шум,
 Шелест вороха
 Листвы и моха.
 Шорох хорош… -
 Сушь, глушь.
 Дышишь – пьешь.
 Шипко идешь –
 Щепки, сучки – хрусь.
 Стоишь – тишь, грусть…
 Щиплет мураш – стоишь…
 Слушаешь тишину,
 Шепчет, шепчет:
 “Хорош шорох –
 Шершавый шум,
 Шелест вороха
 Листвы и мо-ха…”.

 - Я запах плесени грибной,
 Казалось, различил чуть-чуть.
 Вы – первоклашка, милый мой…
 Ну, что же… в добрый, в добрый путь…
 Спасибо,… надо вам учиться…
 Как жаль,… но мне уже пора…
 Пора, пора нам расходиться.
 И не уснуть мне снова до утра…
 Опять со мной игру затеял бес…

 И незнакомец мой исчез.

 Я удивился очень сильно,
 Когда пузырь заметил мыльный.
 Цветной пузырь неспешно так надулся,
 В нём чёрт, внутри. Он мило улыбнулся:

 - Ну, как подарок мой, как встреча?
 Как твой знакомый, что сказал?
 Да, кстати, я тебе замечу,
 Что, покидая “кинозал”
 Его ты так и не узнал…
 И, предваряя твой вопрос,
 Я, так и быть, тебе отвечу:
 Всему помехой мой гипноз.
 
- Зачем же ты меня смутил?

 - Да ты язык бы проглотил,
Когда б узнал, кто это был.

Пузырь вдруг лопнул, чёрт исчез.
Я оглянулся. Светлый лес
Зазеленел на горизонте,
Закапал дождик крупный редко,
Но не понадобился зонтик…
Я снова продолжал разведку.
Опять овраг. Всё тот же круг…
А чёрту, видно, недосуг…

 Над грунтовой проселочной дорогой
 Гуляет ветер и проносит пыль
 Какой-то человек, одетый модно, строго
 За пылью мчится, как автомобиль…
 Нет, за цилиндром-шляпой,
 не за пылью…
 Ко мне все ближе… ближе шляпа…
 Я сделаю всего одно усилье,
 И помогу тебе, растяпа…
 Пытаюсь шляпу как-то зацепить…
 Мне удалось ее остановить.

 - Спешу, спешу, бегу искать по свету…
 Где мне найти приличную карету?
 И, чтоб без этой удали… кабацкой…

(наклоняется, поднимает шляпу)

 - Ба..! Александр Андреич Чацкий !

 Ч.: - Игарский!? – слышал я немного…
 Откудова свалились вы?
 Уж не из матушки ль Москвы?

 - Оттудова, Андреич, да, оттуда
 На пару-тройку дней в эдем…

 Ч.: - И что, по-прежнему там худо?

 - Ну, как сказать.. да нет, не всем…

 Ч.: - Меня они изгнали… сам бежал…
 Не выдержал, в карету и – на волю,
 В Европу поискать себе причал,
 Да, знаешь… только время потерял…
 Цветут там Фамусов, Молчалин, Скалозуб?
 
 - Цветут! Цветут! И Репетилов, и Молчалин…
 Но все фамилии, конечно, поменяли…
 Не с тем связался ты, Андреич, элементом…
 Они бесплодны, глухи, немощны и злы.
 Они устроились, привыкли, ожирели,
 Им даже солнышко играет на свирели…
 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 А я ругаюсь, как сапожник… для студентов…
 И… лишь они теперь разрубят все узлы.

 Ч.: - Да? – Я потом обдумаю все это…
 Спешу, спешу! Карету мне, карету!

 (убегает)

 - Эх… так бежать… и задарма…
 Какое горе… от ума!

 * * *