Х-хроники снов 2. ахнут

 Сон… Сон… Ветер, пронзительный февральский ветер разметал мои седые волосы на непокрытой голове. Из-за свинцовых туч солнца не видно уже три дня. У подножия башни моего родового замка бушует море, соленые брызги долетают даже сюда. Последние годы я отошел от дел. Их я передал племяннику, так как своих детей у меня так и не было…

 Каждый день я поднимаюсь на эту башню и смотрю на восток, туда, где осталась моя единственная любовь - веселая и страстная Ахнут. Я с трудом сажусь на скамью, подымаю голову и смотрю вверх. Падает снег. 68 прожитых лет слишком большой подарок от Костлявой для старого вояки ха-ха! Приходит сон… мой старый сон…

 Вспышка…. Трубит рог! Бой литавр эхом отдается в мозгу. Я кричу: «Веселей бездельники! Вперед, за веру и короля! С нами Бог!» Я вхожу в раж, как обычно перед штурмом. «Вперед трусы! Хотите умереть в постели в окружении родни, ха-ха? Впере-е-е-е-д!»

 При этом я мечом подгоняю зазевавшихся кнехтов и лучников. Впере-е-е-д! Перед нами Константинополь! С нами Бог! Мой конь, закованный в латы, гарцует, из его ноздрей вырывается храп и пена. Мой старый и надежный Бурхет! Сколько мы пережили за эти годы?

 Ты всегда был надежным другом в долгой дороге из Уэльса на Мальту, а потом в святую землю. Мы вместе пережили бесчисленное количество битв и утомительных переходов, не однажды ты спасал мне жизнь… не подведи и сейчас! Впере-е-е-е-д!

 В свои 32 года я считаюсь старым и опытным воином, так как принимал участие еще в крестовом походе на сарацин с королем Ричардом. Старые битвы напоминают о себе шрамами и старыми ноющими ранами. Все мы – воины Христовы, получили благословение и приняли последнее причастие. Я опускаю забрало шлема. Теперь действительно пора!

 Сомкнутые ряды конных тяжеловооруженных всадников начинают двигаться… Темп нарастает, кони переходят в галоп… Развевающиеся белоснежные плащи с мальтийскими крестами как крылья карающих ангелов несут смерть и разрушение сарацинам…

 «Пики к б-о-ю! В-п-е-р-е-е-д!» Осадными орудиями, у которых суетятся кнехты, пробиты первые проломы в крепостной стене. Теперь наш черед! До нас долетают первые разящие насмерть сарацинские стрелы…

 У-ах! Рука с боевой секирой с силой опускается вниз, рассекая человеческую плоть, у-ах! Слева у-ах!, справа, у-ах! У-ах, вот так,- из-за головы, с замахом, как учил отец. Звон металла, крики раненых и стоны умирающих сливаются в единую страшную какофонию боя. Запах крови дурманит сознание, у-ах! у-ах! у-ах! Кровь и грязь, кровь и грязь… Смерть рядом, она вокруг. «Вперед бездельники! Вперед!....»

 Вспышка…Кровь, крики, смерть.Мой старый Бурхет!!! Ты в последний раз спас меня, встав на дыбы и приняв на себя удар копья сарацина… ты еще хрипишь, обломок древка торчит из твоей разорванной груди, прощай друг…

 Сон… Пятый день в городе погромы и пиры… Море прекрасного вина и немыслимое количество женщин, любых: белых как сахар, черных как смоль, мулаток, азиаток, любых. Сарацинские серали по-праву принадлежат победителям! Ха-ха-ха! Эй, музыканты! Громче! Еще вина! Еще!...

 Из толпы рабынь, которых вели на рынок, взгляд выхватывает тонкий стан полуобнаженной наложницы. Зеленые миндалевидные глаза смотрят на меня без страха, а с каким-то интересом. «Эй ! Да, ты торговец, подойди-ка!... Вот собака твой кошелек и долой с глаз моих иначе я прикажу повесить тебя… Ха-ха! Ну-ка красавица иди сюда…»

 Сон… Семь безумных ночей, только семь ночей она была со мною. Каждую полночь она приходила в мои покои. И всегда ее сопровождал большой черный кот, который не понятно как и когда появлялся и также незаметно исчезал. Я даже стал привыкать к нему. Ахнут прекрасно играла на свирели, изящно танцевала и божественно пела.

 Мы любили друг-друга ночи на пролет и она знала в этом толк. Она могла быть холодной и неприступной как чопорная английская леди, а то начинала кричать и метаться в моих руках, царапая мне спину и ругаясь как последняя портовая шлюха. Святой Патрик! Да она настоящая ведьма, ха-ха! Как мне хорошо с ней и она будет со мной всегда!

 Она так же внезапно исчезла, как и появилась. Пропал и кот… Одним прекрасным утром вместо нее на кровати я нашел причудливый старинный медальон с орнаментом из непонятных символов и изображением кошачьей головы… Я обыскал весь город – от дворцов до последних притонов. Ее не было нигде. Только этот медальон величиной с детскую ладошку, который с тех пор всегда был у меня на груди…

 Сон. Слезящиеся старческие глаза пытаются увидеть сквозь ветер и снег знакомый образ. Они видели много смертей, поэтому я уже давно не боюсь Костлявой, я жду ее… Узловатые пальцы рук перебирают затертые звенья медальона и привычно нащупывают вмятину в его центре – след от галльской стрелы… Фактически он спас тогда мою жизнь…. Ахн-у-у-т!....

 Только снег и завывающий ветер… Я закрываю глаза… приходит сон…. О, мой верный Бурхет! Дружище! Я давно ждал тебя. Ты будешь со мной и на том свете хе-хе! Святой Патрик! Гляди-ка,- судя по шакальей голове за нами явился наверно сам Вельзевул! Из кромешной тьмы на меня смотрят желтые, неморгающие кошачьи глаза и я слышу пока далекий, но такой знакомый звук свирели…. Какой приятный, долгожданный сон…

 Седая голова старика запрокинута назад, из ослабевших рук со звоном падает старый затертый медальон, на обветренных губах застыла улыбка… Ветер стих, снежинки ложатся на испещренное морщинами и шрамами лицо и уже не тают….