Чертовщина

ЧЕРТОВЩИНА
(Отрывок из поэмы "Кадры из фильма")

 В тёмном углу вспышка света, звук, дым, появляется чёрт (тот же!). Молча, деловито, многозначительно и с юмором обходит комнату, касаясь различных предметов обихода сов. производства. Подходит к кубку и небрежно щёлкает по нему пальцем. Кубок продолжительно мелодично звенит.

 Ч. (фамильярно)

 Богемия? Да тут во всём богема…
 Но это, друг, особенная тема.

 (подходит к телевизору)

 Ты телевизор рекламировал отменно…
 И мне хотелось бы иметь такой сундук.
 Тогда бы я следил за всей Вселенной,
 Что очень увлекательно, мой друг.

 П. Я технику люблю не без печали…
 В ней мать – теория, отец – эксперимент,
 Прорыв немногих гениев вначале,
 Затем профессор, инженер, студент…
 И вот уже чудесное творенье
 Гремит рекламою в питейном заведеньи.
 Коммерция разводит всё пожиже,
 Качает “бабки”, всё гребёт к себе.
 Цена на интеллект всё ниже, ниже,
 А потребитель – серый воробей.
 И…, сколько б ему не трудиться…,
 Таланту нельзя научиться.

 Ч. Задира…, несомненно, ты – поэт.
 Не вспыхивай! Мне это сразу видно.
 Но почему тебя в печати нет?
 Наверно и досадно и обидно…
 Ты… физик, я слыхал, ещё к тому же…
 Ты что-то там квантуешь “втихаря”?
 Но в физике ядра поэта-бунтаря
 Редактору сыскать так право ужас!
 Ну что же ты молчишь?
 Застенчив? Не привык общаться с чёртом!
 Стишки кропаешь в стол… шалишь…
 Ты почему таким занялся видом спорта?

 П. (в тон гостю)

 Я сам себе придумал этот спорт
 И запретить его пока что не успели…
 Однако ты талантливей, чем чёрт.
 И каждый твой вопрос
 Оптический прицел наводит к цели.
 Прошу тебя, не суй сюда свой нос.

 Ч. Недальновиден ты, наивен, как дитя,
 Что держится за мамины колени.
 Задел меня и вовсе не шутя.
 Я, знаешь… не талант. Я просто гений.

 П. (шутливо)

 Прости невежество… я разницы не знал.
 Я просто так и мухи не обижу.

 Ч. Ты так в глазах моих упал…
 Но встанешь ты! Я это вижу.
 Талант, мой друг, порою, как кисель…
 Попал бы в яблочко, да… мухи не обидит.
 А гений сразу попадает в цель,
 Которую ещё никто не видит.
 Все гении творят свою тропу
 Упорно, лично, неустанно
 И не сбиваются в толпу…
 В толпу сбиваются бараны.

 П. Ну, что же, к бою! Цель визита?
 Расписка? Сделка? Капля крови?
 Пошёл ты к чёрту! Карта бита!
 Меня не словишь ты на слове.

 Ч. (насмешливо)

 А… вижу, вижу, - “Фауста” читал…
 Ну как же, как же, помню, было…
 Местами Гёте поднаврал,
 И всё же вспомнить сердцу мило.
 Но Фауст был мужик отменный,
 А ты юнец и … желторот.
 Стереотип – позор Вселенной.
 Другой измыслим поворот,
 Где сердце русское болит…
 Твой странный гость, конечно, чтит
 Национальный колорит.
 Я помогу тебе бескровно
 И не возьму в залог души.
 Скажи лишь “да” и полюбовно
 Мы тотчас всё и порешим.
 Скажи лишь “да” и стих твой станет
 Пронзителен и утончён
 И будет повторён устами
 И юных дев и милых жён.
 И узник в камере унылой
 Злодей кровавый, плут, и вор,
 Услышав смертный приговор,
 Твоим стихом укрепит силы.

 Пиши “о чуйствах“. Это безопасно,
 Всегда ново, по своему прекрасно.
 На “чуйства” падки юные особы
 А также “вьюноши”. Но, чтобы
 Не исписаться быстро в пух и прах,
 Пиши страшилки. Мертвецы в гробах
 Всегда к себе притягивают массы,
 Что, несомненно, пополняет кассу.
 Побольше… “глубоко”, но ни о чём –
 Пусть поработает фантазия клиента –
 И не робей, что, мол, “необучён”,
 Не трать себя в излишних “сантиметах”.

 Ты будешь славен, знаменит,
 Вельможами всегда обласкан
 И светлый сок с младых ланит
 Тебе закапает на лацкан.
 Фанфары, золото, друзья…

 П. Но это буду уж не я!

 Ч. (не обращая внимания)

 Весь мир откроется тебе
 Как будто с птичьего полёта,
 Все тайны тайн. В твоей судьбе
 И вдохновенная работа…
 Открытий дивных этот свет
 Плодами чудными одарит,
 Которых не было и нет,
 Которых время не состарит.
 И в нежной ленности досуга,
 Глазами влажными грустя
 Тебе отыщется подруга
 Чиста, невинна, как дитя.
 Бесценный кубок наполняя,
 Вина волшебная струя…

 П. Но это буду уж не я!
 Ну что ты, чёрт, трещишь всё без умолку…
 А что тебе то в этом будет толку?

 Ч. (подбирая слова)

 Да, видишь ли…господь… у нас борьба…
 Научный спор! Про… доброе и злое.
 В чём праведна, неправедна судьба…
 Ну, в общем, он не ведает покоя
 Не отделивши плевел от зерна…
 А я уверен в том, что невозможно
 Добро и Зло отфильтровать сполна…
 Да, в принципе нельзя! Тебе несложно
 Как физику постичь мою доктрину.
 Я изложу её сейчас на полстраницы
 И дело наше тем вперёд подвину.
 Что, разве все у физиков фильтруются частицы?

 П. Молекулы фильтруют, атомы и ядра…

 Ч. (перебивая, касаясь таблицы элементов)

 Плутоний, например, особенно хорош
 Как дивный атрибут сценического ада,
 Где судьбы человеческие – грош.
 Материю потоньше бы избрать…
 Вот… кварк и антикварк. Никак не разорвать!
 Вы, физики, уже вблизи от сути дела…

 П. (перебивая)

 Послушай, чёрт, тебе не надоело
 Меня дурачить вновь и вновь,
 Материю потоньше подбирая.
 Добро и зло… но есть ещё любовь,
 Превыше и добра и зла и рая!
 К тому ж… не к изумленью сатаны
 Добро и Зло борьбой разделены.
 Не знаешь сам, спроси у Вельзевула –
 Добро и Зло, как… два различных стула.

 Ч. Ого! Становится здесь жарко…
 Фехтуешь ты весьма изрядно.
 Не начитался ль ты Петрарки,
 Где всё так дивно и нарядно?
 Ты мне в своём невежестве сознался…
 Я честный чёрт и тем же отплачу.
 От сотворения я по миру лечу,
 Но вот с любовью так и не встречался.

 П. А я влюблён безмерно и бездумно
 Тому уж целых десять лет…
 Мерцанье звёзд, движение планет,
 Потоки вод стремительных и шумных
 И таянье снегов, и журавлиный крик,
 И лай собак и пенье соловья –
 Всё говорит о том, что я проник
 В тот храм таинственный земного бытия,
 В тот вечный сад гармонии священной,
 Где светлых чувств волшебная струя
 Свободно правит миром и Вселенной.
 И юности моей растаял хладный снег,
 И понял я, познавши это диво,
 Что только бог… нет, бог и человек
 Достойны трепета любовного прилива.
 Куда не оглянусь, закрою ли глаза,
 Иль летних трав вдыхаю ароматы,
 Порхнёт ли бабочка, мелькнёт ли стрекоза,
 Читаю ли учебник сопромата,
 Чирикнет ласточка, моргнёт ли светофор,
 Слепит ли солнце, или спит светило –
 Её волшебный взгляд… (повсюду этот взор!)
 Который может выразить так мило
 Движение души любого рода…
 Без лишних слов всё время мне твердит
 О торжестве могущества природы.
 И зародились в тёмной глубине
 Сознанья моего непознанные силы…
 Проснулись звуки, словно бы во сне
 Ритмично отражая образ милый…
 Как искорка, любви случайный дар,
 Поэзия мой разум озарила
 И вспыхнул, наконец, лесной пожар,
 Поток любви с неведомою силой.
 С тех пор рождается мой стих…
 
 Ч. Я слушаю тебя, ну что же ты затих?

 П. Я твой образ в душе нарисую,
 О тебе свою песню сложу,
 Я люблю, я люблю, я тоскую,
 Но тебе ничего не скажу…
 Волга волнами плещет и дыбится
 По песку пролагая свй путь…
 Я хотел бы поймать белорыбицу,
 Чтоб на волжское чудо взглянуть.
 Я хотел бы потрогать руками
 Серебро голубой чешуи,
 Только ж… вы понимаете сами…
 Непригодны тут снасти мои.
 Я на ловлю встаю спозаранку,
 Нацепляю живцов на крючки –
 Белорыбица эту приманку
 Никогда не берёт из реки.
 Я раскину просторные сети
 Или с бреднем бреду по реке –
 Белорыбица сразу заметит
 И скользит от меня вдалеке.
 Я смотрю в просветлённые воды,
 Там, где луч их пронзает до дна,
 Но, и в солнечный праздник погоды,
 Белорыбица мне не видна.
 Белорыбица гордая рыба,
 Для неё глубина и простор,
 Подружиться мы с ней не смогли бы,
 Как бы ни был я ловок и скор.
 Я мечтаю увидеться с чудом,
 Иногда только раз… промелькни –
 Я ловить тебя больше не буду,
 Только б видеть, как в прежние дни,
 Перелив плавника треугольного
 Словно гривы степного коня.
 Как же больно мне, как же больно мне,
 Что тебе… хорошо без меня.
 Эта боль мне дороже добычи,
 Не хочу ни лечить, ни унять…
 Я в любви презираю обычай,
 Впрочем, это тебе не понять.

 Ч. Фантазия твоя содержит свой изъян:
 Любовный жар – поэзии причина.
 Ты проявил себя, как истый графоман,
 Не проявив себя, наверно, как мужчина.
 П.
 
 Графомания, графомания...
 Через сотни веков расстояния,
 Понимания, непонимания...
 Что писать можно эти клинья
 Острой палочкой в мокрой глине,
 Чтобы не было обезлички,
 И папирусы и таблички...
 Чтобы имя твоё берегли
 До последних пределов земли...

 Графомания, графомания...
 Через сотни веков расстояния,
 Понимания, непонимания...
 И опять над разливами Нила
 Нежным шёпотом имя милой
 Чьи-то губы произнесут
 - Хатшепсут, Хатшепсут, Хатшепсут...
 
 И в нетленных красках гробницы
 В скальных росписях лик царицы,
 Лебединая стать Нефертити
 В алебастре или нефрите...
 Эхо памяти будто стон -
 - Эхнатон, Эхнатон, Эхнатон...

 Графомания, графомания...
 Через сотни веков расстояния,
 Понимания - непонимания,
 Неизбежно и необходимо,
 Как бессмертие Унапиштима,
 Как веков нераскрытая тайна,
 Пусть звучит твоё имя, Таня,
 Как немолчный прибой океана,
 Пусть звучит твоё имя, Татьяна,
 И в морской глубине,и на суше
 Пусть звучит твоё имя, Танюша...

 Ч. Все эти трели не нужны…
 Когда ж, поэты, вы поймёте:
 Любовь – забава сатаны,
 Звериный зов голодной плоти.
 Твой робкий стих направлен в пустоту,
 По ангельски безгрешен, неподсуден,
 Он в сердце девы сладкую мечту
 Не возродит из мрака серых буден.
 Зовущий стих немало обнажён
 Он в деве мысли грешные рождает.
 Когда ты сам в победе убеждён,
 Твой стих и деву быстро убеждает.
 Немного поиграй невнятностью речей,
 Зови её и оттолкни немножко,
 Спой серенаду красоте её очей
 И нежно прикоснись устами к дивной ножке.
 Они на тайны очень падки…
 И, как надёжные силки,
 Ты ей загадывай загадки
 В начале и в конце строки.
 Стих быстрый гарантирует успех,
 Когда читать его – уже немалый грех.
 Чтоб не любить всё время натощак,
 Ты напиши-ка ей примерно так:

 (непристойно жестикулирует)

 И расточитель, и невежда
 К тебе мой лёгкий стих спешит.
 Ещё обманчивей надежды
 Аускультация души.
 Недостоверность и причинность
 Сплетает аист бытия,
 Твоя наивная невинность
 И ты, аменция моя.
 Когда, желанная Гигея,
 Одной тобой я полон грёз
 И от волнения немею,
 Не в силах побороть гипноз…
 Когда расплавленный металл
 В груди моей не разольётся
 И застывает, как кристалл,
 На дне глубокого колодца,
 Когда на сказку сон похож,
 Когда вокруг обман и ложь,
 Когда, безумец, я не верю
 Теченью чистому ручья,
 Когда твержу, подобен зверю,
 “Язычник я, язычник я”…
 Аптечку достаю из шкапа,
 Чтобы унять на сердце боль,
 И по совету Эскулапа
 Себе на раны сыплю соль…
 Такому грубому знахарству
 Ты удивляться не изволь –
 Чем горше выпито лекарство,
 Тем веселей проходит боль.
 Клянусь я клятвой Гиппократа
 И клятвой худшей во сто крат,
 Что ты во мне увидишь брата
 (Чему я, может, и не рад)
 В залог возьми моря и сушу,
 В одном поверить мне прошу –
 Я сон твой дивный не нарушу,
 Как мавр тебя не задушу.
 И под крылами тихой ночи
 Я к изголовью не приду,
 И в сон лесной зелёны очи
 Не украду, не украду…
 И ветер шепот не услышит,
 И филин нам не прокричит…
 Пусть жизнь твоя покоем дышит,
 А сердце радостно стучит.
 И лишь безумное желанье
 В груди волнуется моей…
 Прошу… всего одно свиданье,
 Приди скорей, приди скорей.

 П. Меж нами был другой момент…
 Без денег, без жилья, без прав
 Я был тогда ещё студент
 И усмирял свой пылкий нрав.
 Свиданий не было меж нами.
 Так… мимолётности одни;
 Я не посмел пустыми снами
 Ей омрачать младые дни .
 Я знал её ещё со школы,
 Ещё тогда её любил
 Всегда красивой и весёлой
 И ничего не говорил.

 Ч. О чём тут речь, приятель мой?
 Послушай, ты не прав ужасно:
 Коль дева юная прекрасна –
 Не ты, так кто-нибудь другой!

 П. Вполне возможно, что с другим,
 Что был смелей меня и лучше
 Она уехала в Кыштым…
 Но перед тем у нас был случай…
 (Тогда…, как инженер-электрик…
 Она б меня не поняла
 И… только б на смех подняла.)
 Я знал про страшную беду:
 Кыштым – “Маяк” – “Челябинск сорок”
 Светились… в ядерном аду,
 А Томск был, в общем, “чистый” город.
 Я прямо объяснить не мог
 Сей “государственный секрет”
 Да… в шестьдесят втором году…
 Когда я вместо слов “прощай”
 Ей говорил “не уезжай… ,
 Не хочешь – я и не приду…” ,
 Но услыхал тогда в ответ
 Всего одно лишь слово “нет”.
 С тех пор не знаю я покоя.
 Как будто… предал я её…
 Спасибо, чёрт, что хоть с тобою
 Делю предательство моё.

 Ч. Продолжим наши препирательства…
 Ты видишь, как нам повезло:
 В любви изнанкою предательство,
 Ну а в добре, конечно, зло.
 И как ни станем мы хитрить,
 Нам их никак не разделить.

 П. Ты меры истинной коварства
 Познать, как видно не успел…
 Предательство в масштабе государства –
 Вот многих на Руси трагический удел.

 Ч. Но Русь всегда была любвиобильна,
 Своим сынам “как ласковая мать”…

 П. Ах, чёрт, как заблуждаешься ты сильно!
 Придётся кое что мне рассказать.

 Есть институт такой – ФИЗТЕХ,
 Где цвет российской мысли бьётся,
 Где учат физике лишь тех,
 Кому всегда всё удаётся,
 Кому природа завещала
 Стать полубогом в двадцать лет
 И разгадать её секрет.
 Таких ребят у нас немало.
 Здесь есть студенты из Инты,
 Норильска, Кяхты, Магадана…
 Им дарят знанья и мечты,
 На свет выводят из тумана.
 Ребята из физтеха эти
 Самозабвенны, словно дети,
 Как факел светятся шесть лет.
 Ну а потом…работы нет!
 Подобье волчьего билета,
 Цена безумно дорога…
 Их гасят словно сигарету
 О голенище сапога.
 Когда ещё ты молод, одинок,
 А жизнь уже взнуздать тебя захочет,
 Все трудности сплетаются в клубок
 В тугой клубок, чернее чёрной ночи.
 Плюёт Россия на таланты,
 На мысли, чувства и мечты…

 Ч. Скажи, откуда прибыл ты?
 Я не видал таких гигантов
 И в Африканских зоопарках…

 П. На Енисее есть Игарка…
 Вот там я и закончил школу,
 И прибыл к вам… Такой весёлый,
 С физтехским красненьким дипломом…
 Я думал буду здесь, как дома,
 Трудиться не ища награды.
 Я думал…все мне будут рады,
 Но получил уже урок,
 Упершись в камень монолитный
 И понял: власти ненасытной
 Здесь физиков готовят впрок,
 Как воблу сушат: будет пиво –
 Её достанут из мешка
 И подадут к столу красиво
 Для развлеченья дурака.
 Я, слава богу не касаюсь
 Святых и праведных имён,
 Но именно сейчас спасаюсь
 От своры псов и… уязвлён…

 Ч. Ты возбуждён, как невменяемый…

 П. Я термоядерный… совсем неуправляемый!
 Как объяснить тебе… пойми, что я открыл…
 Окошко в двадцать первый век,
 В России, здесь, в моей столице,
 Потративши совсем немало сил.
 Не каждый может человек
 Лет в двадцать пять так отличиться…
 Не финансируют! – Для бомбы не годится
 И потому не стоило трудиться!

 Ч. Вот мой совет: без промедленья
 Поддайся чуточку, немного послужи,
 Стабильного добейся положенья,
 Ну, а потом, элитные друзья…

 П. Но это буду уж не я!
 Служить? Кому? Вот этим лихоимцам?!
 Опарышам, зловонию Росии?
 Ты что, меня считаешь проходимцем?
 Чёрт, сатана, безнравственный мессия…

 Ч. Помягче будь на поворотах,
 Прошу, держи себя в руках.
 Я помню, говорил мне кто-то…
 Детекторы на сверхпроводниках
 Придумал ты, наверно, первый…
 Так пожалей же свои нервы.
 Ты чтишь историю земли
 Российской, хочешь, чтобы знали,
 Что здесь… что ты… движением ума и воли
 Один – вдвоём, но и не более…
 И, вместо памятной медали,
 В толстенный справочник внесли?

 П. Да, мне так важно, чтобы знали,
 Что в час тотального диктата,
 Контроля чувства, мысли, слова,
 В грязи идейного разврата…
 Я оставался сын земли.
 
 

 Ч. (в зал) Куда протягивает руки…
 И цензор… был, конечно, прав…
 И в области любви, и в области науки,
 Всё тот же нрав, всё тот же нрав…

 (поэту) Ты, вижу, сильно огорчён.
 Проект пропал? Совсем не нужен?
 Ты потерял покой и сон?

 П. Ну что ж… бывает и похуже…
 Ах! Ерунда…придумаю ещё.
 Я генератор непрерывный…
 Да только, знаешь ли, противно…
 Неисчислимы наши траты –
 Нас пожирают бюрократы.

 Ч. А что такое бюрократ?

 П. Чиновник. Власти очень рад,
 А компетентности на грош,
 Он только задом и хорош…
 Чиновник наш всесилен и неистов,
 И нам его никак не победить…
 Не будучи ни в чем специалистом,
 Он всем и вся готов руководить.
 Проклятье неприступных дядей,
 Что рано утром с перепою,
 Иль, переспав с чужой женою,
 Решают быстро всё, не глядя,
 Проект не в силах разобрать
 Лишь ставят подпись: отказать!
 В ответе “да” ответственность зарыта,
 Зачем она ему? Чем оправдать сей риск?
 Куда приятней важно хрюкать у корыта,
 Переползая с проституток на актрис.
 
 Ч. О, как легко ты судишь человека…
 В науке, видишь ли… удобно не спешить –
 Пусть ТАМ потратятся и строго
 подтвердят,
 Что есть полезный результат.
 Не так уж важно кто “прокукарекал”,
 Идея… лишь запал… но прежде,
 чем вложить
 В нее значительные суммы…
 Удобно подыскать знакомых…
 в общем, тех,
 Кому полезно подарить успех
 Без сантиментов, трезво, смело,
 Здесь… государственное дело!
 П. Но автор гибнет и огонь в нем гаснет…

 Ч. В огне, ты… видишь ли, всегда
 не только счастье…
 Поддерживать огонь… нужны поленья,
 сучья…
 Так можно прогореть… гораздо лучше
 Великими назвать десятка, скажем, три…
 Чуть-чуть побольше меньших рангом,
 Как пирамида… сверху вниз,
 Внизу – безликие то вспыхнут, то уснут…
 Огонь, он, видишь ли… он сам
 наверх спешит…
 Ему совсем не нужен кнут.
 И экономика не стукнет бумерангом,
 И по-пустому власть никто не тормошит.
 А “автор”, что же… автор не сюрприз,
 И, если он талант, проникнет все барьеры,
 Но, видишь ли, допустим все таланты
 “Проклюнутся” лет в двадцать, двадцать пять
 И нам принять придется меры… все время
 сдерживать их пыл…
 Перебирать, как бриллианты…
 На это вряд ли хватит сил…
 Таланты лучше “сосчитать” и
 очертить все ареалы,
 Фиксировать число, никак не размножать…
 Таланты вам не генералы…
 Прочь сантименты… трезво, смело –
 Здесь… государственное дело!
 
 П. Но просвещенье – чудодейственная штука
 Для государства…

 Ч. Но просвещенье – не наука!
 На мир глядишь телячьими глазами…
 Из двух яиц глазунью жаришь ты.
 Твоя стряпня достойна восхищенья…
 Так, стало быть, любовь и просвященье?
 Утопия! Наивные мечты, умытые невинными
 слезами.
 Ты позабыл совсем, романтик милый,
 Что также есть ещё и власть, и просто сила.
 “Неисчислимы наши траты –
 Нас пожирают бюрократы”…

 
 
 (мечтательно)
 Лет десять бы назад такой же раговор…
 Тогда б тебе не избежать Норильска…

 П. (в тон Ч.) Игарка рядом…тундровый простор…
 Я сотню раз был там за гранью риска…
 Да… насмотрелся я на белый снег…
 И чёрное с тех пор отлично вижу.
 Зимой там время замедляет свой разбег,
 А лето краткое теплее, чем в Париже.
 Душе скворца всегда послушны крылья
 И в милый край летит без промедлений
 Божественный блестящий чёрный гений…
 Не властны мы над нашим слабым телом,
 У разума в плену, у дел, у заблуждений…
 И лишь во сне летаем неумело.
 Тот снежный край, морозный и суровый,
 Кому-то дикий, страшный и больной,
 Мне часто снится...И как будто снова
 Могучий Енисей качает нас волной,
 А мы за вёслами, и волдыри морошкой.
 Волну срывая, брызгами бодрит
 Холодный ветер с ледяною крошкой
 И жалобно уключина скрипит...
 Не видно и не слышно комара!
 Мошка, слепень и прочий гнус-
 Пропало всё…о дивная пора!
 Игарка, жди - я в день такой вернусь.
 Туда, туда… и снова сесть за парту
 И слушать, и смотреть, опять писать с
 наклоном…
 И вновь узнать в непроизвольном старте,
 Узнать о том, что есть закон Ньютона.
 Туда, туда… ступать по топи мшистой,
 Царапать сапоги кустарником берёз
 И в девственной тиши, вдыхая запах листьев,
 Однажды не сдержать поток горячих слёз.
 Там очень, очень бурная весна…
 Три солнца света, море ветра.
 В протоке енисейская волна…
 Прилив воды двадцать четыре метра!
 Такого нет нигде, поверишь ты едва ли…
 Двадцать четыре! Да, по вертикали!
 И там хлебнул любви я первый раз.
 Ещё бы…там…особая планета…
 Какие люди! Жаль, что свой рассказ
 Я отложу, но время больше нету.

 (смотрит на ручные часы, трясёт
 левой рукой, прикладывает часы к уху)

 Ч. Не трать, мой друг, напрасно сил –
 Часы стоят… - ты в нетерпеньи?
 Дурашка.., я остановил
 Беседы чудное мгновенье.
 Никто услышать нас не мог,
 Пока мы спорили с тобою.
 И даже лёгкий ветерок
 В аллеях не играл с травою.
 Опять тебе любовь пришла на ум,
 Твой главный козырь в нашем споре.
 То звук пустой, напрасный шум,
 Как крик вороны на заборе.
 Любовь, мы, черти, похотью зовём.
 Так, знаешь… без обмана и… вернее.
 Неплохо быть с чертовкою вдвоём,
 Когда она тебя “любовью” греет.
 Но это – дело… дело! – не перечь!
 Имеет свой конец, своё начало…
 Да вот тебе пример. О чём тут речь?
 Красавица мне как-то написала:
 ”Свободный вечер с деловым мужчиной
 Готова провести без лишних слов.”
 Я долго не вникал в её причины
 И мой ответ был тотчас же готов:

 “От красоты твоей немею,
 А на уме всё тот же смак…
 Просить… я, знаешь, …не умею,
 А дашь – я буду, ещё как!
 И - к чёрту “чудное мгновенье”,
 Как надоевшее бельё.
 Какие могут быть сомненья,
 Когда мы вместе, ё – моё??
 Какое там ещё “искусство”,
 Сонаты, песни и стихи? –
 Ты лишь взгляни на моё “чувство” –
 Оно оплатит все грехи.
 Я, блин, здоров, как бык на случке,
 Я, блин, шутя, литровку пью…
 Последний пёс не скажет сучке
 “Собачка, я тебя люблю”.
 Хочу тебе поведать смело:
 ”Я не какой-нибудь скворец,
 Я бизнесмен! Я начал дело
 И кончил дело и… конец!”
 
 И, что ж ты думаешь? Пришла!
 Мила, румяна, говорлива.
 Да… знаешь… восхитительно мила
 В экстазе женского прилива.
 Я дал ей пару побрякушек,
 Две… три! Зелёненьких. И что ж…
 Теперь я к ней всё время вхож
 Под звонкий смех её подружек.
 Пьянит, как терпкое вино,
 Когда всё искрится оно…

 П. Прости, не пью. И не держу вина –
 Профессия не терпит возлиянья.

 Ч. Мне эта справка вовсе не нужна –
 Я всё узнал ДО нашего свиданья.
 Любовь, вино, добро и зло –
 Мы всё с тобой перемешали…
 С коктейлем нам не повезло
 И он распался на детали.
 В тебе любовь родит волненье,
 А я в вине ищу кумира…
 Добро и зло и вдохновенье
 Наполнят мне бокал вина,
 Который выпью я до дна!
 Любовь, ты говоришь… ну что ж…
 Так вот… Я к ней всё время вхож…
 И так могло случиться, чтобы
 Она была твоей зазнобой,
 Твоей мечтой, едрёна вошь!

 (за окном, постепенно приближаясь, играет гармошка, частушечный напев)

 Ч. (продолжая)
 
 В “любви” она неукротима,
 Горит, как алая заря…
 Она, - ты слышишь? – из Кыш-ты-ма!
 И мы с тобою встретились не зря…
 Давай посмотрим вместе, хочешь?

 П. Нет. Не хочу!

 Ч. Но, может быть, ты зря хлопочешь,
 Там, где уж я давно плачу.

 П. Нет, не хочу! Нет, не хочу!!

 Ч. Вот видишь как… а ты в бреду…
 Всё ждёшь волшебных сновидений.
 Промедлишь – попадёшь в беду!
 А в цель – другой… активный гений.

 (за окном разухабистые женские голоса, частушки)

 1 голос “ Я частушки-поглядушки вам робяты пропою,
 На крыльце сидят старушки, вспоминают жисть свою “

 2 голос “Что поделать русской бабе, если нету мужика,
 Словно груди на ухабе в сердце плещетца тоска ”.

 3 голос “Организм любови просит кажный вечер к десяти,
 Гдей-то чёрт милого носит – обещал вчера зайти”.
 высокий голос, затихая
 и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и

 (голоса и гормоника удаляются, долгая мучительная пауза)

 П. Она не может так любить,
 Я это чувствую, я знаю!
 (к чёрту)
 Но… столько яду в душу влить!…
 Мне… что… тебя перекрестить?

 (поднимает руку для крестного знамения)

 Исчезни, смойся, испарись…
 Не будет сделки, чёрт, не будет!
 Я чту её, как свет зари…

 Ч. (делая дьявольские жесты руками)

 Не говори! Молчи! Замри!

 (гаснет свет, прожектор на П, который замирает в позе утончённого бокала с вином, уровень розовой жидкости колеблется в бокале)

 Ч. Теперь мне сделка не нужна.
 Но ты невежлив был ужасно,
 А это с дьяволом опасно…
 Я расплачусь с тобой сполна.
 Ты – мой бокал, наполненный до края
 Нектарной свежестью младых душевных сил.
 Я – гений потому, что чувствами играя,
 Я очень многих тайно погубил.
 Сейчас закончится мгновенье,
 Беседы нашей чудный пир.
 Я пью твоё земное вдохновенье,
 Как алой крови жаждущий вампир.

 (уровень жидкости в “бокале” медленно понижается, он блекнет, гаснет мерцая)

 Ч. Теперь я выпил эти кванты…
 Так зло насытилось добром
 И обрело его таланты.
 Твой кубок стал пустым ведром.
 Но, чудная, боится пустоты природа…
 Алмаз, сгорая, оставляет сажу…
 Страданиями всяческого рода
 В душе твоей родятся персонажи
 Прошедших лет, веков, других
 народов…
 И только их печальные слова
 Ещё твоя срифмует голова.
 Ты больше не поэт, но рифма в тишине
 Ещё твою порой затронет душу:
 Там пару капелек оставил я на дне…
 Ты видишь…, я с тобой великодушен.
 А песни о любви забудь отныне,
 Постылый труд усталого раба,
 Теперь тебе пошлёт твоя судьба,
 Ступай по прозаической пустыне.

 В сторону: Теперь мы часто будем вместе…
 Как обезвредить мне его,
 Чтоб он не понял ничего
 И без придумок фантастических?
 Ну, например, в порядке мести
 Связать ему и ум, и волю
 Из пьес классических
 классическою ролью.
 Я помню, Чацкий был такой…
 Большой-большой правдоискатель.
 Он оскандалился с Москвой !
 Так, вот что, милый мой приятель…
 Ты смел, находчив, молодец…
 В себе… в себе всегда уверен…
 Давай-ка Чацкого венец
 Мы на тебя теперь примерим !
 Не будешь ты со мною спорить…
 И мимолетно, на бегу
 Теперь уж я тебя смогу
 Со всей Москвой поперессорить…

 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
 

 П. Какой, однако, странный, странный сон…
 У вас бывает так: фантазия и… в лицах?
 И явный бред с действительностью так переплетён,
 Что все вкрапления цветные небылыцы,
 И близкое “вчера” и временные дали,
 Как в механизме разные детали:
 Всё соразмерно всюду, там и тут.
 И “дышит” механизм – часы идут –
 Вам снится сон. А после пробужденья
 Вы всё ещё в плену потусторонних сил,
 Вы всё ещё под гнётом впечатленья.
 Пусть солнце светит здесь – там дождик моросил –
 И вы, проснувшись, будто бы в прихожей
 Снимаете свой плащ или галоши.
 Сюжет… любовный был у сна
 И даже был объект конкретный…
 Дымит, дымит вулкан заветный…
 Забавно, всё же, что ОНА
 (Не знаю, где сыскать по свету…
 К тому ж не нужно и напрасно…)
 Служила, как запал ракеты,
 Почти безмолвно, безучастно…
 Но и теперь мне дарит непреклонность
 Моя счастливая влюблённость.
 Добро и зло… приснится же нелепость…
 И чёрт так натурально… и с хвостом!
 Он что-то говорил про капельки на дне…
 Поэзии лишить меня хотел…
 И, видно, что-то изменил во мне,
 И в памяти моей сквозит пробел…
 Он вдохновенье пил мое, как сок,
 В душе пошуровал, как кочергой…
 Но все же победить меня не смог:
 Я каждый день другой, я каждый миг другой…

 Мой дом совсем не каменная крепость,
 Как все дома, простой панельный дом.
 Возможно, сверхестественная сила
 Меня здесь не напрасно посетила.
 И всё же чёрт теперь – мой новый “друг”.
 Его бояться, думаю, не надо…
 Гипноз, индукция, любви порочный круг
 И вечные угрозы вечным адом…
 Об этом столько раз писали,
 Что удивит он нас едва ли.
 
 к залу:

 Вы зря билеты покупали…

 З А Н А В Е С.