02 30 d. trem

* * *

02:30 [d. trem.]



лоскутный сон, как легкое, пробит подъездными напевами про быт, про трах, про бац, про суд, про пересылку. сготовленный из бед и из обид, вприглядку, вперебранку и вприсыпку февраль прошел по-русски. по-мужски. разбросаны квитанции, носки, цветные донца, горлышки бутылок… все позади, а впереди – ни зги. назавтра март наставит ствол в затылок.

я чувствую себя отвратно, встав. в моих трусах – все смыслы слова tough. а в голове – все смыслы слова chilly. во рту – коктейль из суффиксов, октав и прочего, чему меня учили давным-давно. глаза увлечены открытой поясницею жены (жена на кухне занята стряпнею) и тем, что...так себе величины (мне кажется, что я сейчас заною).

жена моя! good что-то... how are you? позволь тебе-себе-себе налью. чего-нибудь сооруди на закусь – устроим отходную февралю. он удался. и на прощанье: «...накось, – он скажет на пороге, – быть добру! унты и полушубок я сопру, базарному ворюге уподобясь. а карандаш, планшет и кобуру сдаю тебе, подопытный, под опись…»

одну-вторую-третью – чпок! – и пас. зрачок у кухни медленно погас. в окне напротив для седого тигра кокетка раздевалась напоказ ко мне спиною. и меня настигла такая разливанная тоска… жена моя! пожарь еще мяска, долей стакан, а то нервишки шатки. мне чудится, что смерть моя близка. я слышу, слышу храп ее лошадки…
 2006