лишённые первого имени

поиски начинаются и заканчиваются остановкой,
диалоги сходятся в точку проекции перспектив.
предки выбирали путь с виртуальной винтовкой
в руках - и верили: не будет другого пути.
новые имена диктуют новые дни и нравы.
не будем вдаваться историей в смену эпох:
люди с винтовками шли - а, значит, были по-своему правы,
по-своему левы, и был у них собственный Бог…
 
а теперь в пути мы - птенчики хрупкого социума
вечно нездешних. в мыслях навырост спрятаны сны,
наощупь собрана ритмика вселенского ОМа…
будто стая котов в ожидании близкой весны -
мы копим желание-шаг в мировую бессонницу,
в миг неизведанной прежде извечной ясности;
а в душах - известных целей слепая конница,
Будённого или Чапаева – какая разница?

поиски начинаются и заканчиваются остановкой,
диалоги сходятся в точку проекции
абсолюта - на засиженную плоскость циновки
для еженощной медитативной инъекции.
новые имена кроются старым молчанием,
мысли навырост безбожно тесны груди.
Пол Муад-Диб снова ищет сквозь время Чани -
она продаёт о нём левые DVD.
 
вторичность подобна джазу в физическом вакууме,
«Аве Марии» в искривлённом пространстве.
целое, как и всё остальное, растёт в уме –
мы смотрим вперёд, проецируя части части...
поиски начинаются, продолжаются и заканчиваются.
диалоги понятнее в древнем режиме моно.
эволюция характеризуется изменением качества
бытия - текстурой знамён картона.

и мы бредём, лишённые первого имени,
тропою фамильных склепов из твёрдой памяти –
по тонкой-тонкой, едва ощутимой линии,
по правилу: «мечта» пишется через «ять»…
добровольно коверкая душевную орфографию,
дни и недели пишем с красной строки,
с белой строки, с зелёной…но, сколько не правь её –
жизнь не похожа на вжитые в плоть стихи…