Я, Филотей... часть первая

В Италии царит зима...
Уныло сыплет с неба дождь,
Спешит в порту купец укрыться
От неприветливой волны,
А здесь, в темнице,
Дни скучны...

Сквозь камень
В небо смотрит слепо,
Живой мертвец в объятьях склепа.
Взалкав тернового венца,
Он терпеливо ждёт конца.

Над ним уже не властна боль,
Однажды преданый собою,
Избрал мучительную роль,
Решив повелевать судьбою.

Узник:
Исходит влагой камень стен,
Привычно давит тяжесть свода.
Февральский ветер перемен
На крыльях дня несёт свободу -
Подобно птице поднимусь,
Взлетев над шумною толпой.
Шагнув сквозь пламя - исцелюсь,
И Равный встану пред Тобой.

Но до чего смешна поспешность:
Тюремщик бродит у дверей.
Пусть наша встреча - неизбежность,
Но ночь пройдёт среди людей.

Тюремщик
(открывая дверь и входя в келью):
- Наутро, сударь, вас казнят...

Узник:
Всего лишь трепетную душу
От тела отделить хотят.
Иных есть способов немало:
Стрела, петля или топор,
Но чернь согреться пожелала,
И потому зажгут костер.

Тюремщик:
Вы равнодушны,сударь мой...
Неужто не боитесь смерти?
Боль вечных мук,но не покой,
Вам в пекле приготовят черти!

Узник.
Ну что за вздор, все эти муки!
Прости меня, любезный друг,
Услышав вновь, умру от скуки.
Однако...
Вот родилось вдруг:

Врат не достигну рая,
Среди садов и птиц,
От радости рыдая,
Не буду падать ниц...
Мне пляску нагих гурий,
Узреть не суждено,
Зато безумство фурий
Всласть испытать дано.

Тюремщик:
Ну что за странный человек?
Ему толкуешь о мученьях,
Что не один продлятся век,
А он о плотских развлеченьях...

Не о душе, страшась, печётся,
В молитвах к Господу взывая,
Всё шутит, грешник, не уймётся,
Гулящих девок поминая!

Узник:
Взглянув, мой друг, в твоё лицо,
Шутить желанье пропадает.
Кого на площади Цветов
Палач угрюмый поджидает?

Тюремщик.
Вас,сударь...
Дров уже немало
Свезли к подножию столба.
Не в силах казни ждать начала,
Весь день бурлила там толпа.

Узник
Так отчего же печален ты?
Мне суждено в ночи прощаться,
С тем миром, полным красоты,
Где ты продолжишь наслаждаться,
Коль скоро воздуха глоток,
Способен грудь твою наполнить.

Спокойно ожидай свой срок,
Наступит час о вечном вспомнить.

Тюремщик:
Вам стоит, сударь, полежать,
А не блуждать, ворча под нос,
В надежде дьявола призвать,
Чтоб он подальше вас унёс.

Узник:
Ты прав, старик - к нему взываю,
С надеждой вглядываясь в ночь.
И с нетерпеньем ожидаю,
Того, кто сможет мне помочь.

Из бездны, Сам, окутан дымом,
Все стены обратив во прах,
Предстанет в образе любимом...
Готовся, доблестный монах!

Тюремщик:
До этих стен мне нет заботы,
Крепки снаружи и внутри.
Коль нет чертям в аду работы,
У вас есть время до зари.

Однако лучше прекратите!
И жизнь раскаяньем своим,
Как вам советуют, спасите,
И повинитесь перед Ним.

Узник:
Так долго длилось заключенье,
Что мысль о том давно привычна.
Отведав вдосталь унижения,
Уже смерть мне безразлична...

Был слаб - молил скорей явиться,
Она ж, старуха, не спешила.
С грядущим сердцем примириться,
Возможность узнику дарила.

Тюремщик:
Да как же можно примириться?!
Мне, скажем, дорог мир земной,
И я не стану торопиться
Призвать безносую с косой!

Хоть нам блаженство обещают,
Твердя про рай на небесах,
Где стаи птиц, в кустах порхая,
Поют в божественных лесах,
Но...
Если честно, то робею:
Вдруг там, на небе, всё не так?
Отцов святых просить не смею,
Скажите, сударь, был вам знак?

Узник:
Да ты не бредишь, друг любезный?
Мне - свыше знак? Идущему во тьму?!
С чего, скажи, пошлёт Отец небесный,
Суть откровений взору моему?

Тюремщик:
Я слышал, сударь, вы учёный,
Хоть и известны еретИк.
От лона Церкви отлучённый,
За Знанье, что в трудах постиг.

Узник:
Большой учёный? Выше - академик!
Без Академии - загона для ослов.
Что до небес, тебе любой священник,
Всё разъяснит, толкуя "Часослов".

Тюремщик:
Как жаль...
Я ожидал иного,
Ответа честного, прямого,
Какой привык порой от вас,
Я слышать вот уже не раз...

Будь в этой келье кто другой,
В слезах,в отчаяньи взывая,
В тоске метался сам не свой,
От страха в голос подвывая.

Вот только вас мне не понять,
Не ясен чуждых смысл идей,
За кои завтра смерть принять,
Пойдёте сквозь толпу людей.

Узник:
Так ты знаток людских натур?
Не знал я,с кем имею дело...
Обычно молчалив и хмур,
Гремишь запорами умело.

Тюремщик:
Поймите, для меня загадка:
Зачем спешите на костёр,
Когда предложено отречься?

Но слишком ваш язык остер,
И там, где стоит поберечься,
Он, как отьявленный бретёр,
Всех поразив, спор завязал...
И ересь новую сказал.

Необъяснима жажда смерти...
И всё ж, хочу узнать, поверьте!

Узник:
Не жаден я, делюсь секретом,
И не прошу, заметь, при этом
Расписки тайной на крови.
Миг откровения лови,
Запоминай всё слово в слово,
Не будет случая иного.

Когда покинешь эти своды,
Ступай гулять на задний двор.
Вдыхая аромат свободы,
Свой обрати на небо взор.
К огням, мерцающим вдали,
Сознанем робким дотянись,
К прохладной тверди прикоснись,
Вдруг оторвавшись от земли...

Коль будет суждено добраться,
Не мешкай долго - постучись!
А станет страж у врат ругаться,
Ты с ним смиренно обьяснись:
Мол, так и так, вопрос имею,
Святым отцам задать не смею
Страшась, что могут не понять,
И взяв в колодки, попенять,
За невнимательность в ученьи,
На дыбу вздернуть иль распять -
Чтоб сам познал ответ в мученьи.

Творца страж лично призовёт,
И тот, взирая благосклонно,
По кущам райским проведёт,
Где души грезят умилённо.
Всё обрисует без прикрас,
И вместе с утренним рассветом,
Через тебя пришлёт наказ,
Как дальше жить на свете этом.

Надеюсь, здесь тебя дождусь,
Но если вдруг мы разминёмся,
Когда я утром вознесусь,
То день придёт - пересечёмся.

Я расскажу, как всё свершилось,
А ты - последних сплетен ворох.
Беседу сдобрим мы вином,
Чтобы в ночи она продлилась.
И только листьев слабый шорох,
Друзьям напомнит о былом.

Тюремщик:
Смеётесь, сударь, надо мною...
Ну, хорошо, я дверь закрою,
И оставайтесь здесь один!

Узник:
Постой, примерный христьянин!
Я не хотел тебя обидеть,
Мне в час ночной приятно видеть,
Тебя,тюремный властелин.
Что ожидает нас потом,
За дымкой страха и сомнений?
Давай-ка ночь мы проведем
Без богословских рассуждений.

В мечтах:
О тысячах миров,
И тайнах необыкновенных,
С которых предстоит покров
Сорвать в стремленьях дерзновенных.
В мечтах,
Летящих сквозь года
Легко листающих столетья.
Как жаль, что смертным никогда
Не знать такого долголетья...

Тюремщик:
Ну, если все, подобно вам,
Жизнь обменяют на мечты -
Стоять в молчаньи городам,
Ведь без людей они пусты.

Узник:
Что города?
В их каменных объятьях,
Не долго слабый разум утерять.
Там иногда,
В пустых вертясь занятьях,
Жизнь медяками можно разменять.

Тюремщик:
Не буду спорить - вам виднее,
Иных вы знаете поболе чудаков.
Часы бегут, край неба посветлеет,
Монахи вскоре отопрут засов.
Петлю набросив, молча отведут,
Туда, где слышен гул нетерпеливый,
Дрова сухие сложены и ждут,
Готов к трудам палач неторопливый.

Посланцы ада там же ждут свиданья,
Вам приготовив вечные страданья.
Ужели трудно - "Грешен я..." сказать?
И демонов обьятий избежать.

Узник:
Страшны не эти демоны, монах,
А те, что в душах селятся людских,
Ещё при жизни обращая их,
И воцаряясь в дремлющих умах.

Порой рядЯтся под святых отцов,
Везёт Творцу на кровожадных слуг -
Забрешет, скалясь, свора злобных псов...
Постой, постой, куда же ты, мой друг?

Тюремщик:
Кого угодно ваши речи напугают!
Я прочь пойду, спасаясь от греха:
Услышит кто-такого наболтают!
Вы лучше помолитесь здесь пока.

Не в них сидит, а в вас ужасный Зверь!
Прощайте,
Я закрою эту дверь.

Узник:
Чтож, жаль...
А я привык к тебе,
И поболтать хотел немного
Про то,про сё...
О нас и о судьбе,
Покуда прочь не увела дорога
Из этой кельи в руки палачу.

Тюремщик:
Я, сударь, ересь слушать не хочу!

Как вы отцов святых вновь
Назовёте псами.
Они, мол, хороши!
А сами?
Покайтесь и верните их любовь!

Что до судьбы - подведена черта.
Какой же смысл беседовать о ней,
Когда решимость прежняя тверда
И боле нет в запасе новых дней?

Узник:
Ты помнишь, как тому два года,
Здесь бушевал речной поток?
Я дрогнул...
То пришла Природа,
Мне обьявить, что вышел срок,
И душу прочь нести с собою,
Дабы вручить Владыке тьмы.

Но нет,
Божественной рукою,
Иной путь выбран для судьбы.

Тюремщик:
Вам лучше было утонуть,
Гореть в огне ещё страшнее...

Узник:
Так это, друг мой, как взглянуть!
Не знаешь, что чертям милее:
Когда их будущий питомец,
Уже порядком прокопчен?

А тут приходет незнакомец,
В сырую рясу облачён,
Весь синий, кашляет, чихает,
Владыку местного ругает,
И рвётся сесть у костерка,
Лохмотья просушить слегка.

Погонят прочь, пиная живо!
Придётся возвращаться к вам,
Бродить во мраке сиротливо,
И завывать по вечерам.

Отнюдь не Ад моя Обитель,
Я только повторяю путь.
Вам нужен новый Искупитель,
Я ж постараюсь как-нибудь
Ему грехов облегчить ношу,
И рядом встав - на мир взглянуть.

Тюремщик:
Опять Его вы помянули!
Столь непочтительно и дерзко,
И эдак криво усмехнулись,
О чём-то размышляя мерзком.

Узник:
Забудь, что я сказал недавно!
Пусть христьянин и еретИк
Повеселяться ночью славно.
Не будь так сумрачен, старик!

Попробуй, добрый собеседник,
Подкинь мне рифму, чтоб я смог,
Через тебя, ведь ты - наследник,
Послать потомкам монолог.

Тюремщик:
О чем вы, сударь?
Половину
Я ваших слов не одолел.
Присяду и сострою мину,
Вот только разум не у дел.

Узник:
А если взять вина и хлеба,
Круг сыра и устроить пир,
Покуда безмятежно небо?
А утром я отрину мир,
И устремлюсь без покоянья,
Куда влечёт меня желанье.

Тюремщик:
Куда же, дайте мне ответ!
Ведь час-другой,
Придёт рассвет...

Узник:
К той бесконечности миров,
Что оценить не в состояньи,
(Пасует слабый разум мой),
На гребне вознесусь ветров.
Уйду в божественном слиянии,
Я среди них по праву - свой!

Вот я открылся пред тобой,
А ты изволь поторопиться,
И прихвати кувшин с водой,
Мне перед трапезой умыться.

Мы выпьем и в беседе славной,
Остаток ночи проведём.
И до утра, как равный с равным,
Поговорим о том, о сём.

Тюремщик:
Неужто время веселиться?
Нашли, о чём меня просить...
Так вы желаете напиться?

Узник:
Не только выпить - закусить.

Тюремщик:
Подай вина, еды теперь!
Идут все грешники дорогой,
В ту бездну,
Что избрал берлогой,
Проклятый ненасытный Зверь!

Узник:
Грешник я, грешник,
Таков мой удел!
И что тут такого, вина захотел?
Последнюю волю исполни, прошу!
Часы до рассвета остались,
Спешу!

Тюремщик:
Вы сколько провели тут лет,
И что-то раньше не спешили?
Сердясь, ворчали всякий бред,
Насмешками своими изводили.

Узник:
Последние часы без сожалений
Хотел бы в этих стенах провести.
Коль пред тобой имею прегрешенья,
То извинюсь, и ты меня прости.

Тебе в обмен о тайнах Мирозданья,
Всё, что узнал я, рассказать хочу.

Тюремщик:
Спасибо,сударь!
Только нет желанья,
Явиться вслед за вами к палачу.

Держите ваши тайны при себе!
И так всё знаю, что необходимо.
А что по вашей вижу я судьбе -
Так пусть идут те знанья мимо!

Что до вина,
Извольте заплатить!
Имея деньги, можно и кутить.

Узник:
Однажды скорби час пробьёт:
Твоя душа на суд предстанет.
Кто думаешь, с Ним рядом встанет
Тебе решенье огласить?
И как теперь сумеешь жить,
Что ожидает тебя зная?
Не сможешь скупость придушить,
Гляди - проскочишь мимо рая!

Тюремщик:
Я принесу всё, что просили...
Хоть вам вина не отпустили,
Своим кувшином поделюсь.
Сей час схожу и ворочусь.

Постойте...
Слышите, однако,
Крик, что несётся со двора?

Узник:
Видать, ещё один бедняга,
Сменил жилище до утра.

Тюремщик:
Эх, сударь...
Нужно мне спешить.

Узник:
Проход в узилище открыть,
И поселить под эти своды?
Того, кто был лишён свободы,
Гостеприимством окружить?

Тюремщик:
Я ухожу не навсегда.
Вернусь, как стихнет суета.