Алё, Москва!

Ты знаешь, что я вижу то, что скрыто,
Не человека, не застывший слиток,
Но благостный расплавленный металл,
Не знающий ни примеси, ни пробы,
Ни Кузнеца, что из него ковал
Набор гвоздей себе для гроба.

Мы бились ночью, спали днем,
Я гладил кошку, улыбался,
Малхут в Кетер кружным путем
За волосы тянул, старался.

Смешавши молоко с вином,
Печаль с надеждой, знанье с верой,
Мы ждали ясности, и сон
Служил для яви нам примером.

Себя назвал я Ухо-лот.
Я слухом измеряю бездну.
Я проверял тебя: и вот
Нашел прекрасной и полезной.
Я — дух Забвенья, вечный гость,
В твоем дому, таком знакомом.
Я — Чистильщик, Хранитель, мост
На Остров с Башней, новым домом.

Я влез на позвоночный столб,
Чтоб видеть издали всю нечисть,
Надежды и смятенье толп,
И страх утратить бесконечность.

Прими таким, какой я есть.
Я не карманная собачка.
Я не ужмусь, лишь только б влезть
В карман и ждать твоей подачки.
Нас невозможно обмануть,
Мы верим не словам, но взглядам.
Давай теперь по честняку:
Я – тот, ты – та, мы вместе, рядом.
Из совершенства зрелых нот,
Абракадабры и потока
Родится деточка, споет,
Станцует на могиле бога.