Solo

Блевать хотелось от выпитого. Перед глазами всё плыло. Зубы дико ныли. Руки дрожали. Хотелось только одного – умереть. Мимо проходили люди, пялились и всяческими способами выражали свое отвращение ко мне…А что есть я? Что есть то, что мое тело. Скопище грязи и жажды. В ушах звучит Вивальди «Времена года: весна». Руки бесконтрольно машут в такт музыки. Я неприкаянным Миллером шляюсь по миру. Я путаюсь под ногами, и называюсь убийцей. Я еретик. Я сатанист. Я атеист. Я все, что заканчивается на «-ист». У меня миллионы имен, но ни одно из них не подходит мне.
Меня никогда не ждут, а если я прихожу, то порой от моего прихода вы вешаетесь. Я невыносим для одних, для других спасение. А что я для себя? Куда же мне деться от самого себя? Не потому ли я незамеченный напиваюсь, и всеми обозримый валяюсь на скамье. Прррекрасссно. Буквы на губах тянутся и превращаются в водоворот ощущений. Тогда Она подходит ко мне. Ее лицо бледное, ее губы тонки, ее глаза бесцветны. Она склоняется надо мной и шепчет: «Мы вместе…мы одно…». Она гладит мне вески. Она меня любит.
Смешно. Губы кривятся в улыбке. Ноги несут меня дальше по Тверской, вверх к Маяковке.
Вот я рядом с Ним. Он стоит неподвижный, когда-то пустивший себе пулю. Когда-то непонятый, запутавшийся, нелюбимый…И я стою и смотрю на него из-под шляпы, дождь моросит и от того кажется, что он плачет. Его голова, руки, плечи все засранно голубями, летающими тварями. А какое они имеют право?! Люди!!! Какое право ВЫ имеете срать на него!? Вылежите его, но себя запустите! Целуйте ему ноги, про себя же не вспоминайте! Хоть раз опуститесь на одно колено, и переживите все то, что пережил он! Чувствуете как дуло уже у виска? Нажимать или не нажимать? Что будет потом? Ваши ли мозги будут разбросаны по потолку? Вам ли потом поставят памятник и на вас ли потом насрут все, в том числе и птицы?!
Дождь идет всё сильнее. Я отвратительное создание. Я мерзкое существо с неопределенного цвета глазами, тонкими губами, прокуренными пальцами. Я люблю шляться. Я почти всегда пьян и очень редко сожалею о содеянном. Я настолько несчастен, что мое несчастие находится на грани безумия, от безумия я и отвратителен. Я теряю всех, кто когда-то был рядом со мной и пытался любить меня. Снова и снова в голове музыка Вивальди. Стрелки показывают третий час ночи.
 Ловлю такси. Или это оно ловит меня? Внутри тепло и уютно. Я прислоняюсь головой к стеклу. «К ней». Водитель без слов трогается с места. Я распятая услада апатичности рассудка, ты давно меня искала продлевая время суток! Мимо проносятся огни, со скоростью света уезжаю я. Много думаю о Боге…О его несуществовании во мне и за пределами моего разума. О том зачем всё это? Но я не первый и не последний, кто задается этим вопросом. С некоторых пор восклицание «Боже» слышится от меня в роде незамысловатого междометия «Вау!» или «Ой!». «Боже» не несет в себе ничего определенного. «Боже» - это в большей степени для всех вас и для меня уже ничего не значит. Храмы? Церкви? Шикарный готический костел. Церкви с куполами – есть отныне и с давних пор прибежище язычников и идолопоклонников. Нескончаемая очередь сраных моралистов и существ, выполняющих ритуалы никому не нужные, но всех обязывающие. Православие было, есть и будет замаскированным язычеством. Хотя если в язычестве поклонялись пенькам, духам, то здесь перед нами определенные портреты, которым во что бы то ни стало просто нужно триста тридцать три раза поклониться и не меньше перекреститься. Так давайте же ставить памятники неким Николе Чудотворцу, Святому Иоанну и прочим святым, окруженных блестящим, несравнимым нимбом. Давайте лизать им задницы, и может быть тогда, хоть кто-нибудь из Господней свиты заметит наши мольбы и позволит хотя бы немного вкусить манны небесной. Сколько же можно читать переписанную, передуманную, перемудренную сотни тысяч раз книгу книг. О Библия! Видит Бог (видит ли?), я слишком неопытен и нерадив, чтобы позволить себе осквернить это священное писание. Но, Боже, (если существуешь!) как ты был непоследователен и дурашлив. Ты слишком мудр и сам запутался в своей мудрости, ты слишком все хотел приукрасить. Ну кто, скажи же мне, кто? пойдет за твоей книгой сейчас, я не говорю про то время там дураков хватало, там умы были извращеннее, наивнее…сейчас все наоборот до банальности запущенно, скучно, не интересно, поэтому люди бросаются из окон, режут вены, закидывают петлю на шею. Почему? Да потому что нет тебя уже. Кончился. Иссяк. Надоел со своей высокой моралью. Сейчас кругом всё аморально. Потому что tempora mutantur et nos mutamur in illis.
И поэтому сейчас, прислонив голову к стеклу такси, я плачу и думаю об истерзанных, измученных душах самоубийц. Я закрываю глаза… «Мне слишком плохо, меня слишком не понимают, я беспредельно одинока, я никчемная сапфистка, мне больно. Совсем немного и надо переставить цветы с подоконника, надо открыть окно, надо сделать этот чертов шаг. Ну кому я нужна-то?! Надо залезть и прыгнуть. Не смотреть вниз. – Глазами к небу…И надо так, чтобы треснула черепная коробка при ударе об землю, надо так, чтобы после моей смерти притащили мне неебовое количество цветов, чтобы только, когда я сдохну, все начали думать о своей потере, ведь при жизни всем на тебя класть. Только нужно элементарное – умереть, и о тебе подумают, тебя заметят, тебя будут оплакивать…Больно…»
Прости, мы при жизни для тебя ничего не сделали…Да и что нужно было делать? Любить. Ждать. Показывать, что нужна…Да бесконечно нужна…И я не рву со всем миром, только потому что меня здесь держат (слава Богу, что держат!), значит Она обо мне думает, значит мне не стоять на подоконнике, значит не искать сучки с косой, значит Ей без меня нельзя…
06.02.05-19.04.05