Евгений Башта. Мой Гамлет

Евгений Башта, МОЙ ГАМЛЕТ.

Почему вы думаете, что можете играть на мне, что все клавиши моей души вам известны?
В. Шекспир. Гамлет. Акт третий.


1.

Я может быть закончу на игле,
два куба воздуха пустив по вене.
Старик Шекспир не вспомнит о подмене
актера, подуставшего в игре.

Лаэрта нет. И остается шприц –
замена всепрощающей рапиры.
А вы – ищите нового кумира,
и так же перед ним валитесь ниц.

Плодимся в безвоздушьи городов
среди домов и страшных снов кубиста,
среди надежд, давно лишенных смысла,
среди теней, поступков, дней и слов.

Я знаю – те, кому мой век на откуп дан,
дрожа за честь измызганных мундиров,
самоубийце не споют: – Покойся с миром..,
провоют сладострастно: – Нар-р-р-команн !..

Виновен в том, что не нашел ответ.
И в том, что в этом мире смрада столько,
в чужой тоске, в том, что кому-то больно,
не смог помочь – зачем зря мучить свет?

Мозг в кислородном голодании страны
теряет мысли и остатки воли.
Я кажется всерьез безумьем болен,
прося Любви, Пощады, Тишины...

Я выбираю меньшее из зол.
Поднявший меч – Творца не убоится.
Есть истина в пустом цилиндре шприца.
Закройтесь поплотнее – я пошел.


2.

Плачет мир у излома секунды,
Закругляется время в песочных часах.
Плачет мир над порывом оттуда,
Не за совесть уже, но еще не за страх...

Искупленье – каприз Кукловода,
Не играют два раза чудной импровиз.
Не Елену – глоток кислорода
Увезет в свою Трою последний Парис.

Милосердие – искорка божья,
Раздувать стоит ласково, можно задуть...
По дельфиньей измученной коже
Пробегает усмешкой надрез через грудь.

Можно дальше, но стоит ли дольше?
Вопиющий в пустыне вопит в мегафон,
Что в сортир уже брошены дрожжи, –
Захлебнетесь в дерьме!.. Вот, опять не о том.

Не про то, не для тех,
через сотню потомков,
Может, кто-то услышит его правоту.
Верить хочется в это, так хочется, только ...
Кто останется крик подхватить на лету?

На лету через Лету – почти каламбурчик.
Крылья можно купить, но не силу взлететь.
Кто потомков летать по-земному научит?
Да и будет кому там учиться хотеть?..


3.

Попутчик пьяный бормотал в тоске:
"Устал от истин. Дай мне человека
Поговорить. Душе была б утеха,
Что все мы братья - буквы на песке.

Я знаешь, сколько в жизни колесил?
Такое видел, что и не приснится...
А для чего? Чтоб в одиночку спиться?
Детей профукал, денег не скопил.

Оно, конечно, сам и виноват.
Так погулял - счета еще приходят.
Но знаешь, кости ломит к непогоде,
И некому согреть. Вот так-то, брат.

Да, жизнь... Ее назад не воротить.
На что пенять? На собственную дурость?
Она, смотри, как боком повернулась,
Мне б человека, чтоб поговорить..."

Он засыпал, сжимая "Беломор".
День медленно спадал в вагонных окнах.
И одиночество к нему присохло,
Как к старой ране присыхает сор.

В стакане жидкий чай успел остыть,
На стыках ложечка позвякивала тонко.
И на Вселенную завыть хотелось волком:
"Мне б человека, чтоб поговорить.."


1987-1989 год