Время Радуги. Часть 2. Пластилиновые войны

В дверь звонили и стучали одновременно! Лисин Юрка, с первого этажа, жил прямо под Андрюхой, и часто приходил к нему поиграть или просто поговорить за жизнь. Мамы Андрюхи и Юрки были подругами, и поэтому Юрка часто кушал у Андрюхи, как, впрочем, и Андрюха у Юрки. У Юрки был старший брат Виктор. Это был уже большой парень. Он гонял на мотоцикле Восход, и возил на нём ужасно красивых студенток из соседней общаги Сельхоз института. Девчонки всегда были весёлые и угощали младшего «Лисика» всякими вкусностями а он, конечно же, делился своими трофеями … А вообще дело не в этом и не об этом пойдёт речь. Короче. Андрюхина мать ещё была на работе, Юркина на второй смене, бабуля как раз уехала к тёте Наде в Новосибирск – она туда ездила раз в год – словом воля вольная! Целая квартира была в распоряжении наших героев!
 А наши герои очень любили побыть одни, и вот почему. Огромный пластилиновый мир
ждал их с нетерпением. Андрюха очень много лепил из пластилина. Игрушек у Андрюхи не было с детства. Нет, мама и бабушка обязательно бы купили всё, что смогли, но Андрюхе нужен был только пластилин. Старую машину при помощи этого удивительного материала Андрюха превратил в броневик! У него открывались двери из спичечных коробков, пластилиновые танкисты вставлялись в специальные люки, а пушка из нитяной катушки стреляла пластилиновыми ядрами! А ещё была целая армия фашистов на мотоциклетках с колёсами из маминых пуговиц и пулемётами на колясках. Автоматчики, числом 100 человечков, охраняли комендатуру с пластилиновым штурмбанфюрером. На аэродроме из разлинованного ватмана базировалась эскадрилья из пяти мессершмитов, которую тоже охранял взвод автоматчиков и четыре пулеметных дота! Если слепить
весь пластилин в большой шар, получился бы футбольный мяч! Вот сколько пластилина было у Андрюхи!
 Когда приходили новые журналы Техника Молодёжи, в них была историческая серия всевозможного оружия Второй мировой войны. Там были самолёты и танки воевавших армий. Вот их то и лепил Андрюха из пластилина. Пацаны занимали очередь загодя. Ждали когда получится очередная танкетка или истребитель, и потом вся орава отчаянно
воя и стреляя из воображаемых пулемётов, самозабвенно носилась по двору, держа самолёты высоко над головой. Одни взрывали мосты и бомбили склады, другие прокладывали танкам дороги собственными коленями и школьными штанами, которые - о горе мамкам и бабушкам – они снова забывали переодеть!
 Но вот к Андрюхе в гости попадали не все. Только лучшие друганы удостаивались права
играть в партизан у Андрюхи дома. Непременным условием этих игр были сами ребята в пластилиновом варианте. Они были этими маленькими и отважными народными героями, которые захватывали комендатуры, угоняли самолёты с секретных фашистских аэродромов, метко косили врагов очередями из пластилиновых автоматов и, конечно – же,
становились героями Советского Союза. Именно такая игра ожидала сегодня мальчиков.
Такая, да не такая! Они готовились к ней долго, недели три, и вот сегодня Лисин должен принести последнюю партию спичечных коробков (ну, конечно же, не горелых) чтобы завершить минирование объектов. Не дать врагу уйти от возмездия!
 Ну что, принес? – Андрюха вопросительно посмотрел на Юрку и понял, что так сиять может лицо только у совершенно счастливого человека!
 Мужик один купил целых десять коробков! – шёпотом завопил Лисин - Этот мужик часто возле «магазика» ошивается, ну ты знаешь, «Оки- доки» - с этими словами Юрка вывалил целое богатство на кухонный стол! Один, два, пять, десять! Да, вот я понимаю!
Конечно, Андрюха знал «Оки – доки»! Это была любимая поговорка безногого ветерана – фронтовика, сапожника дяди Максима. На вопрос : Как жизнь?- он отвечал: Оки – доки!, что на его языке означало, видимо, всё хорошо. Вот его так все и звали «Оки Доки».
Ноги дядя Максим потерял на Отечественной войне, про которую он часто рассказывал нам пацанам. Но в основном про весёлые случаи. Его послушать, так война сплошные приколы, пьянки да веселье. Как ноги потерял, не говорил, да только мы знали от тёти Дуси, его жены. Просидел он на морозе в пулемётном гнезде двое суток, всё стрелял. Ноги были осколками перебиты. А когда санитары его подобрали, уже гангрена началась. Словом пришёл с войны без ног, колясочку на подшипниках смастерил, в руки две каталочки, профессию освоил – сапожник, и всё Оки-Доки! Голос у него был громкий и густой. Часто слышно его было в компаниях, пел хорошо, а когда пьяный где засыпал, мы его катили домой все вместе на этой колясочке. Очень мы его любили, этого Оки-Доки.
 Вот этот дядя Максим и научил нас делать взрывпакеты. Да, и из спичек, тоже всякие шумихи мастерить научил, словом, свой был мужик.
 Но в этот раз Андрюха решил использовать свою систему. Должен был произойти подрыв всей вражеской территории! А что эта самая вражеская территория располагалась на кухне у Андрюхи, он особого значения не придавал, ну, что, в самом деле, немного дыма, проветрим, да и всё, мама и не заметит… эх, Андрюха, нам ли жить в печали,…но давайте по-порядку.
 Короче, всё было готово. Лисик принес последние заряды, и друзья принялись соскабливать спичечную серу со спичек в фольгу. Потом из фольги делались маленькие конфетки, начиненные этой серой, конфетки эти замуровывались в мотоциклы, самолеты, блиндажи, в пластилиновых врагов! Специально были оставлены отверстия для «поджига». Словом вся пластилиновая фашистская армия была обречена! А как же! Скоро 9 мая! И в этот день война должна была закончиться победой наших!
«А «капалка» не растечётся? – Лисик явно нервничал, так они называли капроновую запчасть, какой - нибудь пластмассовой игрушки, которая после того, как ее поджечь, капала горячей горящёй бомбочкой, с характерным звуком падая на цель.
 - Нормальная! – это ещё та, что Лукич на пустырь приносил, я тогда целую ногу не сжёг,
оставил – Андрюха показал капроновую кукольную ногу – Да, этот Вовка Лукьянов знал толк в капалках. Юрка одобрительно покачал головой.
 - Ты знаешь – Лисик перешел на шепот, хотя они и были дома одни – тут один пацан с Егориной улицы говорил, что может стырить китобойного пороху, настоящего! И целый заряд!
 - Если это Петька сопливый, то врёт – убеждённо заявил Андрюха, хотя уже сердцем ёкнул, а вдруг точно?
 - Да нет, это Слива с пятого дома, мы с ним в поликлинику вместе ходили, вот он и сказал мне, что есть место, где можно стырить целый заряд!
 - Ну если только Слива – пробормотал Андрюха осторожно залепляя пластилином очередную конфетку на мотоциклетку – Слива, этот может, он такой.
 Этот Слива был странный парень. Ни кто не знал, где он учится, да и учится ли вообще.
Ходил всегда один. Приходил к Андрюхе во двор обычно вечером, когда мальчишки гурьбой сидели где-нибудь в укромном месте. Там курили и ругались, как взрослые, или слушали очередную Андрюхину историю про пиратов или про космические открытия. Сидел обычно тихо, слушал. А так его прозвали потому, что как-то в прошлую осень
он спер где-то целый ящик слив и принёс его всей компании! Пацаны слив объелись, а его, должно быть в благодарность, так и прозвали – Слива.
 - Вот и я говорю – Юрка, когда волновался, то начинал заикаться и глотать слова –
С-с-с-лива ещё тот, я сразу ему сказал, с пацанами поговорю, если чо, тащи.
Юрка поставил осторожно автоматчика на вышку – всё!
Андрюха и Лисик оглянулись вокруг! Вот это была картина! Посредине кухни располагался вражеский штаб. По периметру его охраняла рота автоматчиков. Вышки
 на аэродроме ощетинились пулемётами, и казалось оттуда доносится вечно-фашистское,писклявое на гармошечке губной: Тааа – тататата-та-та, - та – та – та, короче Августин.
Не знали враги, как близка их гибель! Вот они, уже рядом, ползут, разрезая незаметно калючюю проволоку аэродромных заграждений. Вот и ложбинка…нагнись, друг! Прожектор с вышки выхватил ближайшие кусты, задержался на минутку и заскользил дальше, ощупывая пространство яркими чувствительными пальцами! Терпение, только-бы не выдать себя! Ползком вперед! Вперед короткими перебежками…
Пацаны сопели и елозили по полу кухни, они были там, на войне и мстили сейчас за дядю Оки – Доки, за его отрезанные ноги, за пьяные, горькие его слёзы, за всех наших.
План был дерзок и прост! Пробраться на аэродром, захватить самолёт, взлететь на нём и уже оттуда из тёмного неба поразить всех врагов, улететь на трофейном «мессере» к нашим за наградами и за славой военной!
 Юрка был справа, его скрывала высокая трава, что росла вблизи аэродрома и его движение она всё-таки выдавала. Вот он остановился и посмотрел на Андрюху. Андрюха кивком головы указал на вышку, которая была как раз на пути к ближайшему самолёту. Юрка всё понял и пополз в обход. Часового на вышке он взял на себя. Андрюха видел, как он осторожно приближается, скрываясь за пригорком…. приготовился…. чуть привстал…. бросок! Нож вошел по самую рукоятку в горло врагу! Вперед к самолёту! Ребята с двух сторон побежали к машине. Она была недавно заправлена, они сами видели это. Фашисты, видимо, готовили её к полётам. Ну что ж, сейчас полетаете гады! Андрюха перекинул автомат за спину, что бы не мешал и, вскочил на крыло со свастикой, рывком распахнул лючки фонаря кабины и вот он внутри! Сзади тяжело пыхтел Юрка, проверяя пулемёт. Когда он залез в кабину, Андрюха даже не заметил. А вот на аэродроме их заметили! Завыла серена! Металлически заорали репродукторы. Тяжело загрохотали кованые сапожищи солдат по железу взлетной полосы…. Зажигание! Есть контакт! Мотор взревел и набирая скорость «мессер» с мальчишками рванул на взлет! Вдогонку неслась лающая немецкая речь.
 - Ругаются сволочи – весело заорал мне в шлемофон Юрка. Полный газ! Есть отрыв! Только взлетать высоко нельзя, собьют! Андрюха, заложив машину в крутой вираж, полетел над аэродромом!
 - Смотри крысы забегали! – лётчики бежали к оставшимся на поле самолётам - Не дать взлететь! Боевой разворот, и огонь! ОГОНЬ! О Г О Н Ь !!!
 Бомбы с шипением упали на первые цели! Взрывы звучали беспрерывно! Уже горел штаб! Все самолёты были уничтожены! Нате, получайте! За Родину, за Сталина! Взорван склад горючего, это от него такой ядовитый дым! Ничего не видно из-за дыма!
 - Андрюха, уходим, всё кончено – восторженно орал Юрка! Газ и штурвал на себя, уходим на восток! Вот самолёт пробил корпусом дым и тучи и вырвался в чистое небо!
Оторвались! Домой!....
Первое, что увидел Андрюха в чистом небе, было лицо мамы. Она смотрела на войну через кухонную дверь и видимо стояла тут уже некоторое время! Распахнулась дверь!
 - Это что, это как … что вы делаете, изверги? Отчаянно кашляя, мама ворвалась на кухню через дым и военные пожарища!
Андрюха и Юрка стояли чумазые и обгорелые. На полу тлели остатки вражеских позиций. И всё, ну решительно всё, включая стены, кастрюли и даже лампочки в люстре
было забрызгано ошметками горячего пластилина! Ё - моё! Да ребята, вы попали!
Первое, что сделала мама, конечно же, выпорола их обоих. Хорошенько. Шлангом от стиральной машинки. Причём Андрюхе досталось больше. Потом прибежала Юркина мать и тоже всыпала героям Советского Союза по их героическим задницам тем же шлангом. В этот раз больше досталось Юрке. Потом, шмыгая носами и препираясь, мальчишки отскребали, мыли, тёрли пластилин до последнего пятнышка, потом…, а дальше уже не очень интересно. Был домашний арест и прочая ерунда…., ну вы меня понимаете? Впрочем, это «уже совсем другая история»
 - Юрка, быстро домой – мама звала его снизу – хватит, неужели ещё не наговорились?
 Андрюха и Юрка стояли на площадке и прощались за руку.
 - Ну давай, Юрок, до завтра – вздыхал Андрюха.
 - Ну давай, Андрюха, до завтра – вздыхал Юрка и почёсывал ниже спины.
 - Вот я вам дам, до завтра – говорила мама Юрка.
 - Ага, а я добавлю – говорила мама Андрюхи
 Мальчишки расцепили руки, Юрка поплелся к себе. И уже спускаясь, поймал взгляд Андрюхи и всё понял! Лицо его просияло! Юрка зашипел, вытянув шею и округлив глаза:
 - Андрюха, забыл сказать! Слива обещал прийти завтра к школе после пятого урока на спортплощадку!- и быстро побежал вниз.
 - Что ещё за такая слива?- мать распахнула дверь и пропустила Андрюху в коридор – и в глазах её уже не было злости, она легонько погладила сына по голове – я вот тебе дам, сливу.
 - А ты что, слив купила – попытался пошутить Андрюха?
 - А что, разве ещё не наелся, добавить? – мама легонько подтолкнула сына и закрыла дверь. Не-а! Андрюха был очень даже сыт, спасибо. И он был чрезвычайно счастлив, только вот известное место побаливало. А так ничего. До завтра, Андрюха. Пока.


 * * * * * * *