Mузей А. Блока

Жилой дом на пересечении улицы Декабристов и набережной реки Пряжки (бывшая Офицерская 57) . По лестнице с чугунными перилами  поднимаемся  на четвертый этаж. Медная табличка на двери "21". 

Кабинет поэта   просторный, с прекрасным видом из окна на реку Мойку. Письменный деревянный стол.   Большой и не очень модный стол,- говорит экскурсовод
лом были написаны его лучшие произведения. Кресло у стола, некогда  принадлежавшее деду Блока:  Андрею Николаевичу Бекетову ( ученый-ботаник, ректора Петербургского университета) . Старинный диван Бекетова, на котором сиживали  Федор Достоевский и  Михаил Салтыков–Щедрин. Блок не всегда мог сесть на этот диван - «мешали тени великих»!   
Шкаф с книгами. Репродукции, эскизы, - и  каждая вещь была далеко не случайной для хозяина. Например, репродукция с картины Сассоферрато «Молящаяся Мадонна» появилась у Блока еще в 1902 году и висела на стене во всех квартирах, где жил поэт. В ней он видел сходство с невестой, а затем женой Любовью Менделеевой. Рисунок Михаила Врубеля, который был близок  душевному миру поэта. Скульптура Врубеля «Волхова» Врубеля.
Блок придавал  особое значение вещам, они были для него своеобразными друзьями – с некоторыми из них он не расставался  всю жизнь, перевозил с одной квартиры на другую (в Петербурге поэт сменил шесть квартир, это была его последняя квартира).
Сюда, в кабинет к Блоку приходили друзья, известные и малоизвестные поэты и писатели. К их приходу он старался убрать все со стола. Никто никогда не видел разбросанных черновиков поэта.
Иногда пришедшему могли сказать, что поэта нет дома, предлагалось прийти в другое время. Это не значило, что Блока не было дома. Ему важно было подготовиться к встрече, к восприятию души другого человека. Он старался, чтобы встреча с ним запомнилась, стала событием.
А однажды к поэту  пришли матросы смотреть «жилплощадь» (из записной книжки поэта). Так к Моцарту заказчик «Реквиема» приходил.

Поэт придавал вещам особое значение, они были для него своеобразными друзьями – он не расставался с ними всю жизнь, перевозил с квартиры на квартиру (в Петербурге поэт сменил 6 квартир, это была его последняя квартира).
…Сюда, в кабинет к Блоку приходили друзья, известные и малоизвестные поэты и писатели.
К их приходу он старался убрать все со стола. Никто никогда не видел разбросанных черновиков поэта.
Иногда пришедшему могли сказать, что поэта нет дома, предлагалось прийти в другое время. Это не значило, что Блока не было дома. Ему важно было подготовиться к встрече, к восприятию души другого человека. Он старался, чтобы встреча с ним запомнилась, стала событием.
А однажды к поэту  пришли матросы смотреть «жилплощадь» (из записной книжки поэта). Так к Моцарту заказчик «Реквиема» приходил.

Анна Ахматова писала, побывав у поэта:

Я пришла к поэту в гости,
Ровно пролдень. Воскресенье.
Тихо в комнате просторной,
А за окнами мороз.

И малиновое солнце
Над лохматым сизым дымом...
Как хозяин молчаливый
Ясно смотрит на меня!

У него глаза такие,
Что запомнить каждый должен,
Мне же лучше, осторожной,
В них и вовсе не глядеть.

Но запомнится беседа,
Дымный полдень, воскресенье
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы.
Январь 1914 года.

Сюда в 1915 году пришел к Блоку Сергей Есенин. Блок одобрил стихи молодого поэта, и , почувствовав своеобразие поэтического дарования Есенина, направил его к поэту Клюеву, который, по его пониманию, мог лучше оценить поэта.


Сюда однажды пришла и гимназистка Елизавета Кузьмина-Караваева (Пиленко). Впоследствии - женщина удивительной судьбы, чья жизнь была наполнена служением людям,- мать Мария. Она погибла в газовой камере концлагеря «Равенсбрюк«, куда пошла вместо женщины с ребенком.

Это ей посвящено одно из дивных стихотворений поэта:

* * *
Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту -
Что же? Разве я обижу вас?

О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я - сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.

Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,
Так как - только влюбленный
Имеет право на звание человека.
6 февраля 1908.