Остро отточеный внутренний голос

От тебя остался лишь след…
Пара лекал, по которым
я как-то раз, в понедельник,
такой же, как этот –
холодный и снежный,
отважусь собрать воедино
исчезнувшую тебя.

Остался лишь след
в сугробах
скомканных простыней;
тепло полотенца в ванной;
царапины на обмылке,
узнавшем одним из первых,
о том, что тебя больше нет,
начиная с утра.

От тебя остался лишь след -
застывший, безумный танец
ручки на белом листе -
таком же хрупком на ощупь,
как лед при плюс четырех.

Остался на фото лишь след
задорной, польской улыбки,
поблекшей в отцветшем альбоме
лукавой чеширской ухмылкой.
По контурам сдобных губ
с тонким слоем помады,
скрывшей обман,
я понял – мне ни…ко…гда
не воссоздать тебя ту,
не сшить из кусочков мыслей.
Тебя мне, быть может, нашепчет
трубка охрипшего телефона.
Севший заряд – нет, ничего,
пожалуй, не выйдет…
Гудков монотонный смех.
Я в них не узнаю твой голос.
Он тоже поблек, выгорел, высох.
Это собственный голос
я слышу внутри.
Это он говорит мне снаружи
Это я говорю сам себе
Ищи.
И ищу среди мягких,
лекарственных стен,
украшенный кожей ремней
на хрупких от шрамов запястьях.