Родноверы

Переплелись у камня три дороги...
Кощунника песнь вспомнив о былом,
Суровый ратник, странник одинокий,
Cпросил коня: «Где наш родимый дом?»

Конь захрипел, косит глазами влево:
Там ворог учинил большой разор.
И ненависть, разбавленная гневом,
Вмиг воину затмила кровью взор.

- Ужель поддался в завереньях лживых
Народ мой супостатам и ворам?
Постой, остынь! Ведь мы покуда живы,
Тебя на поруганье не отдам!

- Негоже друга верного лишаться,
Пусть лучше самому убитым быть!-
Сказал в сердцах и вправо стал сдвигаться -
Уперся конь, ничем не своротить.

Привстал вояка, пристально вгляделся:
Там в небе тучею кружило воронье,
Стелился дым, и ветер злой вертелся
Вокруг костей, что поросли быльем.

- Не ждать вражине подлому прощенья!-
Вскричал от возмущения герой. -
Порубленны! И жажду я отмщенья! -
Изрек, слезу с лица согнав рукой.

Ко мне взывает кровь моих собратьев,
За них не жаль и голову сложить!
Готов один заместо грозной рати,
Полегшей здесь, я Роду послужить!

Коня пришпорив, крикнул: «Но, зараза!
Тебе меня теперь не удержать».
Вспорхнул на камень ворон одноглазый:
- Здорово, брат! Позволь мне речь держать.

Послушай, витязь, мудрого совета,
На свете я немало повидал:
Нет Рода твоего, он канул в Лету,
Покуда ты по свету кочевал.

Негоже было оставлять Отчизну.
Змеей вползли худые времена,
Горою пир людской сменив на тризну,
Пришла междоусобная война...

А было так: ваш князь в Великом граде,
Что дюже с иноземцами дружил,
В угоду, иль еще чего-то ради,
Народ свой вдруг указом удивил:

Чтоб лучше жить и сладко веселиться,
Мол, волей большей надобно владеть
И как у них, в далекой загранице,
Богатым быть желание иметь.

Что началось тут, не сказать словами
И никаким пером не описать:
Пошел на брата брат, и делаясь врагами,
Сошлись на поле воли добывать.

Секлись, рубились, не боялись смерти,
Всем волей той хотелось завладеть.
Останки этой жуткой круговерти
Имеешь ты возможность лицезреть.

А всех, кто выжил, стройными стадами
Пастись на поле горьком повели.
На тронах сели гордыми князьями,
Те, кто народ на волю обрекли.

Иные, воин, времена настали,
Иные песни на земле поют.
И те, кому свободу даровали,
С худых колен на ноги не встают.

Забудь про Род, служивый, нету Рода,
Иным законам следует страна,
И от земли до края небосвода
В безумье грешном мечется она.

Закончив ворон яростные речи,
Добавил: «Направляй коня вперед:
Тропинкой этой, мимо поля сечи,
Она тебя к богатству приведет».

- Наскучил мне, змеюка одноглазый!
Богатым быть не воина удел!
Но твоему последую указу,
Проверить дабы, что ты мне напел.

Спугнув копьем с камня дурную птицу,
Коня пришпорив в бок, что было сил,
Не преставая по бокам коситься,
На ту тропу служивый своротил.

Поехал он ни медленно, ни быстро,
Все примечая на пути своем:
Нет пений птиц, как прежде, голосистых,
Куда-то подевалось и зверье.

Все по пути взывало к возмущенью:
Земля и реки, пастбища, леса -
Пришло кругом в такое запустенье...
Куда ни кинь - сплошные чудеса!

Потом и люди стали понемногу
Ему встречаться - что за голытьба:
Тот пьяный, тот голодный, тот убогий,
Другой, что зверь, глядит из-подо лба.

Повсюду избы ветхие чернели,
Тащились нищие измученной толпой,
Вокруг костров бездомные сидели -
Глаза полны печалью и тоской.

В душе герой стал понемногу злиться:
Кому богатым быть тут, не поймешь!
На круп коня вспорхнула та же птица:
- Последуй в град и там ответ найдешь.

- Ну привязался! Прочь, посланец гадкий!
Ответ в моей главе почти созрел:
Коль люд простой в таком большом упадке,
Того поищем, кто разбогател.

В раздумье был он тягостном, глубоком,
С тяжелым сердцем продолжая путь...
Град золоченный на холме высоком
Вдруг встал пред ним, захочешь – не свернуть.

Наш воин, въехав в город незнакомый,
Ошеломлен был внешней чистотой:
Дворцы сияли, терема, хоромы
Глаза слепили яркою красой.

На улицах при праздничном наряде -
Купцы, вельможи, важные князья,
Холопы их и слуги тут же, сзади, -
Народ другой, и с тем - сравнить нельзя.

Прохожих рой, и ладный, и опрятный,
Как на подбор, все сытые на вид,
Осанкой горделивою и статной
В кафтанах с шубами сверкает и горит.

Кругом шальная музыка и танцы,
Чужие песни напролет поют,
Везде снуют лихие иностранцы,
Да скоморохи хода не дают.

На мостовых проезжих гул и топот,
В рядах торговых шум и толкотня,
В питейных кабаках галдеж и хохот,
Разгул широкий, смех да болтовня.

Из теремов звук пьяного веселья.
Ядрены девки, не скрывая срам,
В домах утех без совести зазренья
Творили блуд, устроивши бедлам.

- Средь этой гиблой и постыдной грязи
Богатым быть мне волей суждено?
Великого спрошу об этом князя,
Коль самому понять мне не дано, –

Cказал себе наш одинокий странник,
С коня сойдя у главного дворца.
Путь преградил ему угрюмый стражник,
А с ним еще два дюжих молодца.

И на вопрос: « К кому? Откуда родом?» -
Ответствовал: «Мне б князя повидать,
Спросить его, что сделалось с народом,
Да кое-что и сам хочу сказать».

- Спросить у князя? Права нет такого!
Иди-ка прочь, коль голова цела!
Спасать народ ищи пути иного,
У князя ж боле важные дела.

- Не прав был, видно, тот проклятый ворон!
Свобода и богатство не для всех.
Мне ж мой народ с его судьбою дорог,
Дороже подлых княжеских утех!

Продали землю супостаты, воры,
Предав несчастный люд, что их кормил,
Призвав в друзья лжецов заморских своры! -
Герой сказал, назад поворотив.

В смятенье гневном в чисто поле вышел,
Клич бросил он, как в годы прошлых бед, -
Униженный народ его услышал
И стал сбираться вместе на Совет.

Сходились кряду бедный и голодный,
Обиженный и тот, кто обделен;
Пришли обманутый, больной, безродный,
И кто без сил, и кто еще силен.

Со всех сторон на зов собрались братья
Услышать слово гневное в укор,
Одной большой, неисчислимой ратью
Боль испытать за Родины позор.

Людское море он окинул взглядом,
Взыграло в сердце гордость горячо
За Россов, не желавших быть под гадом,
За тех, в ком жив свободы дух еще.

- Не помню, чтобы в мире кто-то равный
Тебе по силе был, - он горестно изрек. -
Могучий мой народ и верой славный
Сегодня злой болезнью занемог!

Зачем увяз в болоте унижений?
Главой зачем склонился пред грехом?
Сошел в разврат, душой своей мертвея,
Врагу позволив рушить отчий дом?

Восстанем вновь дружиной многоликой!
Родная вера теплится в сердцах!
Разбудим храбрость пращуров великих,
Сметем вражин, их осквернивших прах!

Вперед на палачей без сожаленья!
На тех, кто Род изменой разорил!
Нас тьмы и тьмы, нет извергам прощенья!
Умрем за волю, братья! Час пробил!

Тут ринулся в последний бой зверея,
Народ, вконец измученный нуждой.
На поле брани люди и злодеи -
Друг друга рвать под дикий волчий вой.

И нанося смертельные увечья,
Дерутся и поныне в поле том...
Чем кончилась кровавейшая сеча -
В былину сложат много лет потом.


Переплелись, как змеи, три дороги.
У камня, с грустью вспомнив о былом,
Старик суровый, мученик убогий,
Спросил себя: «Где мой родимый дом?»

Январь, 2006 г.