Второй сон Энкиду и раскаяние

Но прервал его сон среди ночи Энкиду -
Прикоснулся к руке его, слово промолвил:
«Друг мой, сон мне привиделся странный.
Будто бы никогда твоим другом я не был;
Не рубил кедра и не сражался с Хумбабой;
Лишь с газелями вместе ел травы степные
Да лесное зверье направлял к водопою.
В заповедном лесу – в его  кедровом чреве! -
Никогда не рубил ни единого древа».

Гильгамеш пробудился от голоса друга;
Сон героя услышав, ему отвечает:
«Этот сон, что увидел ты, благоприятен, -
Драгоценен для нас вещий сон этот трудный!
Это значит, что боги тебя оправдали
И назад повернули течение жизни, -
Чтобы снова с тобою я мог повстречаться,
Чтобы вновь мы искали лишь в подвиге смерти.
Друг мой, ты не убил ни единого кедра!
Кедры жили в лесу - боги где обитают,
А теперь будут вечно стоять перед храмом
Поклоненья богам деревянною дверью -
Той, что ты изготовил в подарок Энлилю
И помог найти кедру жизнь вечную в смерти.
Я Энлиля помочь попрошу, чтобы в жизни
Мы и впредь только подвигом смерти искали».
У Энкиду от слез глаза влажными стали:
 «Чтобы в смерти, друг мой, боги нас не делили,
Пойдем в храм и помолимся вместе Энлилю!»

В храм пришли они, остановились у входа,
Деревянную дверь пред собой увидали -
Ту, что сделал Энкиду в подарок Энлилю.
Вдруг Энкиду уста отворил и вещает, -
Гильгамешу такое он слово поведал:
«Вот от этой двери деревянной  –  все беды!»

Поднял очи свои на ворота Энкиду
И с дверями беседует как с человеком:
«Деревянная дверь, ты - без толка и смысла,
У тебя разумения нет никакого!
Но ходил я за деревом на двадцать поприщ,
Не увидел пока подходящего кедра, -
Тому дереву не было в мире подобных!
Восемнадцать сажен высотою ты вышла,
Шесть сажен шириной, а петля и задвижка
На засове в двенадцать локтей уложились.
Тебя сделал, привез я в Ниппур и украсил.
Знать бы, дверь, что такая мне будет расплата,
Что беду принесешь для меня вместо блага,
Взял бы лучше топор - порубил тебя в щепы,
Плот связал бы из них да пустил бы по водам!
Бык с небес в наказание людям за дерзость
Был ниспослан богами в Урук огражденный.
Я божественной кары не принял смиренно
И быка уничтожил своими руками.
А теперь не простят меня Ану и Иштар!
Для чего, дверь, тебя я из дерева сделал
И себя погубил, сделав дар благочестья?
Пусть бы будущий царь тебя сам и оправил,
Пусть бы сделал сам бог эти створки дверные -
Стер бы имя мое, да свое бы поставил,
Дверь мою бы сорвал, да своей любовался!..» -
И Энкиду от собственных слов разрыдался.

Гильгамеш, слова друга Энкиду услышав,
Не сдержался, - слеза по лицу пробежала.
И уста отворив, Гильгамеш так вещает -
Слово молвит такое он другу Энкиду:
«Бог глубокий дал разум тебе - мудрость речи,
Человек ты разумный, но - странные мысли! -
Друг мой, что же ты мыслишь так странно?
Драгоценен твой сон, хотя много в нем страха.
Вон - мушиными крыльями губы трепещут!
Страха много во сне, но сон этим и дорог
Для того кто живет, - тосковать его доля;
Сон тоску нагоняет лишь только живому!
Помолюсь я богам лучше нашим великим,
Обращусь к твоему я за милостью богу!
Пусть, отец всех богов, будет милостив Ану,
Пусть Энлиль и пусть Шамаш помилуют брата, -
Их кумиров без счета украшу я златом!»

Услыхал его Шамаш, воззвал к нему с неба:
«Царь! напрасно не трать на кумиры ты злата.
То, что сказано, бог никогда не изменит,
Слово данное, он не вернет, не отменит.
Жребий брошен - его не заменит обратный.
Неизбежно судьба человека проходит, -
Заповедано так его бренной природе!»