разговор

стояла в очереди. сердце. внезапно умерла от остановки. мне дали перед белым светом шансы оправдаться, искупаться в надменном танце над собой злорадства совершая.
и люди в клочья порвать готовы мои одежды одержимые намёком, что я святая как больно это подтверджать на деле они не знают им всё боком и я себя перетрясая хочу пойти к чужому дну.
ты почему мои тревоги надрываешь? и плачешь палачом на красной от давления подушке? и сокрушаешься и все фотоальбомы раскрываешь и роешься в давно минувших днях рожденья и с упоеньем пальцы приторно муслявишь. противоборствуя стихам и сочиненьям? ты почему твердишь что всё ранимо ведь есть же камень есть и глина, а я, не спорю, я местами ужасно несгибаема, несокрушима.
я прячу каджый раз обиду в новое ущелье своих нераскрываемых души широт... и вновь тебе вверяю всю себя, мой взгляд потерян в тени твоих таинственных "не то". и что же? день прошёл. я так же бренно дуюсь. и даже не на то, что ты так поступил и косновеньем мягких "не хочу" ты разозлил меня. а дуюсь на себя, что из-за верениц-мгновений в усталый час отправленных. лепя не то и не туда. ты просто в поисках блуждал тепла, огня, что даже угольком способно обогреть, обнять и боль унять. но где - мне только тлеть. и злиться на тебя. а впрочем я ошиблась (скорее на себя).
дисконнект. не вижу окончаний ваших фраз и не увижу до конца ответов. и боль молчаний и отказ, как отречение от вето. и, кстати, я вчера взялась писать поэтам. хочу их поддержать. не обнаружив вновь от них ответа. я буду щёлкать на команду "наполнять". но чем наполнить опустевшые карманы? хотела счастья, но как знать, кому отдать? всем не хватает. оттенков гаммы. а кто-то чёрный любит взять, и рисовать им по асфальту и пробуждать прохожих ото сна. а я уже забыв про дату, начну в карманы счастье насыпать. и неуверенность покинет всех поэтов. и на мою поддержку станут отвечать. насыпать счастья бы достаточно до лета. чтобы зимою никуда не пропадать.