Всё происходит так, как в жизни происходит

Всё происходит так, как в жизни происходит,
Нельзя ни тормознуть и ни ускорить шаг,
Удача где-то там друзей себе заводит,
А горе без звонка заходит просто так.

И чувствует беда, что здесь тепло, гостисто
И можно отдохнуть, погреться у печи,
И душу щекотать рукой своей когтистой,
И сердцем завладеть в безвыходной ночи.

Что ценно было там, то стало здесь неважным,
Но я иду вперёд по шаткому мосту.
Расставлю по местам свой хлам многоэтажный
И мысли разверну на целую версту.

Здесь новы все слова и необычны лица,
И кажется порой, что сбился я с пути.
Жмёт нервов тетива: так просто удавиться
От мысли, что тебя мне больше не найти.

А жизнь напрасна вся, напрасней не бывает,
Что будет после нас, не нужно нам с тобой.
Любовь - сплошной мираж: поманит и расстает,
А быть или не быть - вопрос давно пустой.

Вопрос о том, чтоб быть, решается не нами,
О том, чтоб умереть, - безжалостной судьбой,
Когда-нибудь всех нас внесут вперёд ногами
В большой подземный храм, где вечность и покой,

Где равные для всех гниения законы,
И мёртвым не понять, что вечный рай и ад
Устроен для живых, чтоб узаконить троны,
И дать смиренье тем, кто беден и богат.

Взгляните на Христа: он держится за крылья,
Вот-вот сейчас взмахнёт и вознесётся ввысь,
И сцена на кресте - отнюдь не акт насилья:
Здесь две легенды вкровь сюжетами сплелись.

Соорудивший крест был вовсе не Пилатом,
А это был творец крылатых тел - Дедал,
Полёт, вознёсший вверх, был вовсе не расплатой,
Не бог, увы, не бог Иисусу крылья дал.

Загубленный пророк, взлетающий на небо,
Скорее не Иисус, а сын земли - Икар,
Что солнцем крылья сжёг - причина так нелепа:
Земляне сразу мстят, завидев чей-то дар.

Хоть я не мазохист, но, следуя Икару,
Под небо вознесусь и упаду к тебе,
Возьму свою трубу и старую гитару
И подчинюсь, как раб, судьбе, своей судьбе.

Запомнил с юных лет слова Луи Армстронга:
"Не бойся ничего, закрой глаза и дуй!"
Труба не барабан - не лопнет перепонка,
А лопнет, так зашьём, труби и не тоскуй!

Полжизни протрубил, устал - уж нету мочи,
Но вновь труба зовёт: добро скорей пакуй!
Мне странствовать всю жизнь маэстро напророчил.
Не бойся ничего! Закрой глаза и дуй!

Трубач трубит отбой, и времени так мало,
Чтоб, воздуха набрав, в последний раз рискнуть,
Хватило б только сил, душевного запала,
Чтоб, щёки округлив, закрыть глаза и дуть.

Надежды все мои прикинулись весною,
Опущенный судьбой - предчувствием богат.
Я дам себе пинка: ведь я чего-то стою,
Пусть ветер унесёт тоску моих утрат.

Я нынче нахожусь в глубокой зимней спячке,
И снятся мне сейчас кошмарно-злые сны,
Где я забыт тобой - мотаюсь как в горячке,
Но знаю - всё пройдёт: дожить бы до весны.

Мне просто не понять абсурд твоих поступков,
Бесстрастьем палача все помыслы честны.
Быть может грозный суд пойдёт мне на уступки
И сменит приговор: дожить бы до весны.

Иду, как по Тверской, по улице немецкой,
Средь праздничных лотков глювайн кровавый пью,
А поутру душа казнится по-стрелецки
В оставленном тобой уже почти раю.

Эх как бы я хотел забрать сюда с собою
Мне преданных друзей и преданных врагов,
Понять сумел вдали я самое простое:
Что крепче и больней нет прошлого оков.

Горючего на жизнь всё время не хватает,
Мне б, как Антею, вниз - побегать босиком.
А жизнь, как грязный снег, весной в слезах расстает,
Хотя комок проблем растёт, как снежный ком.

Всё происходит так, как в жизни происходит,
Нельзя не тормознуть и не ускорить шаг,
Удача где-то там друзей себе заводит,
А горе без звонка заходит просто так.