Дорогие мои старики

Дорогие мои старики, в вашем полку прибыло. Я долго готовился к этому испытательному возрасту, уже в пятьдесят лет не подавал вида, что сердце бьется горячо и беспокойно, кряхтел и покашливал, прятал блестящие глаза. Но 60 лет! Все - предел, скрывать больше нечего. Хочется поспать в метро, хочется посидеть везде, где можно. Полежать с книжкой 5 минут и заснуть. Наверное, и похрапеть. Все смотрел, все ел, ездил на всем, летал над облаками, под землей работал. Но чтобы навсегда к земле - еще не тянет.
Все окружающие дают мне почувствовать мой возраст. Билет уже не спрашивают ни в метро, ни в автобусе. В парикмахерской сразу начинают стричь, не спрашивая о прическе, мол, для вас одна прическа - пенсионная. А если попросишь оставить волосы подлиннее, спрашивают, мол, где их взять, с какого места.
Некоторые старики могут меня упрекнуть, зачем рассказывать наши старческие секреты. А какие это секреты. Отсутствие волос у стариков? У кого они только не отсутствуют, я видел в молодости столько блестящих лысин у сравнительно молодых, что глаза слепило от их блеска. И все они утверждали, что этот блеск очень притягателен для женщин, которые так и заявляют: "Блестящий мужчина". Так что причесал реденькие волосы, послюнявил, прикрепил один волосок к другому и хорош, можно на выход.
В метро нас укачивает? Так и молодых укачивает. Иногда смотришь - напротив тебя уже все спят, все молодые, даже головы запрокидывают до окна, а ты еще - ни в одном глазу, еще пару остановок посопротивляешься, и тоже с ними - баюшки-баю. И даже как-то удивительно, спим рядом друг с другом, мужчины с женщинами, независимо от возраста, национальности и вероисповедания, только что - в одежде, и вагон трясет, иной раз под этот сон и голову норовят положить на плечо. А некоторые спят со жвачкой во рту, то есть спят и жуют. Как коровы. Это высший пилотаж. Я так не могу. Зачем смешивать два удовольствия: сон и еду.
Пожилые храпят. А молодые? У нас, когда я служил по молодости в армии, был храпун. Он ложился спать после всех, честно ждал своей очереди. Если он засыпал случайно раньше - начинал сразу храпеть богатырским храпом, и никто не мог сомкнуть очей. У нас даже назначались дежурные, переворачивать ночью этого храпуна с бока на бок. Три года его переворачивали. Потом жалко было расставаться. Навсегда остался в памяти.
Говорят, у стариков память плохая, мы даже иногда день не можем вспомнить. Действительно, я иногда думаю, а какое сегодня число, потом смотрю на свои таблетки, я их пью каждый день по одной, считаю - выпил 15 таблеток, значит сегодня 15 января, или 16 января. Правда, я иногда забываю выпить таблетку, поэтому делаем поправку, может быть сегодня не 15 января, а 14 января, но все равно, где-то близко к истине, чтобы участвовать в общественной жизни.
Память плохая у стариков, а зачем нам хорошая память? Вот, к примеру, зачем нам помнить, сколько за квартиру платить, о нас заботятся - каждый месяц дают другую цифру. Сколько продукты стоят - не надо помнить, тоже о нас заботятся, сколько проезд стоит - не надо помнить, пусть помнят те, кто ездит за деньги. Адрес забываем? Надо примелькаться соседям. Идешь не в свой подъезд, услышишь: "Куда ты прешься, старый пер..., ты из следующего подъезда". Потом в чужую квартиру позвонишь, тебя пошлют еще дальше. И пойдешь дальше по траектории, так и окажешься в своей квартире, приятно, когда тебя знают и уважают.
Памяти нет, людей начинаем забывать, а в молодости нужны были эти люди? Вспомнишь, если кто-то у тебя денег одолжил и не хочет отдавать. А сейчас с чего одалживать, все деньги в кармане бряцают. Имена забываем. А в молодости? Только познакомился в гостях, так тут же и забыл напрочь, как кого звать. Так что память слабеет, но мало чем отличается от памяти молодого человека.
Руки трясутся, ну и что, если дома - пусть трясутся, сколько им нужно. А в общественном месте не надо чтобы они висели почем зря, и не надо ими махать, мы не на собрании. Если они заткнуты куда-нибудь понадежнее, то тряски не так видно, просто по телу проходят мелкие волны. Конечно, если кто-то сидит рядом и решил поспать около тебя, то волны, хоть и мелкие, но достанут его, и он будет спать как на отбойном молотке. Если ему это нравится, пусть спит, и пусть голову кладет на плечо, страдалец.
А вот если голова трясется, здесь задача посложнее, но выход есть. Надо надеть на голову шапку, а в нее уложить тяжелые гири. Такие гири не потрясешь и не раскачаешь, но привязывать гири надо основательно, чтобы не выпали при тряске, а то могут пострадать неповинные люди. Или как в Индии, там принято тяжелые вещи носить на голове, чтобы не думать о плохом и все время медитировать. Ну и здесь можно медитировать, чтобы не думать о долгах. Пришел в гости, нашел в квартире вазу потяжелей, поставил ее на темечко, и носи ее до конца вечера, когда уже все съедят, а там и домой пора, что там еще делать в гостях, если уже наелся и больше не дают, поставил вазу на место и - до свидания.
Говорят, что у стариков секса нет, так он в нашей стране и раньше был не для всех. Сейчас эту информацию рассекретили, и выяснилось, теперь секс и молодым не по карману. Хоть бы старикам скидки делали, или как подарок к празднику... Мы же столько лет пахали, страну содержали. Мы же не все до пенсии доживаем, и никого это не волнует. А говорят - перестройка, революция, пусть даже и сексуальная - все равно должно быть людям улучшение. Тем более что не все этого просят, а испытать немного любви и человеческого тепла хочется всем, бесплатно этого не добиться, а за деньги - дороговато, мы же привыкли к чистым отношениям...
Но есть такие старики, очень крутые, с нарушенным кровообращением. Это - когда по определенным дням, кровь начинает двигаться с большой скоростью, и от этого начинают раздуваться сосуды, не надолго, но на нервы действует. У нас в подъезде много таких. Вот один, еле ходит, но смотрел по телевизору сообщение, что у кого раньше секса не было, сейчас он есть около центрального телеграфа за 100 у.е., так вот этот старик стал голодать и хвастался: "Через год накоплю нужную сумму у.е. Когда накоплю, прикинусь больным, вызову скорую помощь. Попрошу шофера, может, в последний раз перед смертью проехаться возле центрального телеграфа, как будто я там всю жизнь работал. А у телеграфа вывалюсь из скорой помощи вместе с носилками и с 100 у.е. в руках с криком: "Плачу наличными". А там уж пускай везут, куда хотят, и делают хорошее удовольствие на накопленные деньги, мне уже будет все равно, может, я и отойду мирно или подхвачу инсульт. Тогда пусть отвезут меня в мою больницу за те же у.е., то есть на сдачу. И пусть в больнице кормят и поят 21 день из столовой и из тумбочек больных, чтобы не зря жизнь прожил".
А другой сосед, ходит немного получше и немного почище, но тоже с нарушенным кровообращением, и утверждает, что не надо ехать на центральный телеграф, лучше ездить на вокзал, можно много сэкономить, и обойтись двумя бутылками водки. Одну бутылку взять с собой на вокзал, а второю отдать потом доктору в поликлинике за анонимное лечение и с ним эту бутылку выпить.
Я этого не понимаю, если у нас уже нарушено кровообращение, лучше использовать психологический прием переключения внимания, и вместо центрального телеграфа и вокзала - купить 2 средненьких свеклы, хорошо сварить их, наесться, как следует, после этого произойдет переключение внимания с одного удовольствия - на другое, и будешь два дня занят, два дня полного удовольствия с учетом нашего возраста и нашей пенсии. А в другие дни заниматься гантелями, конечно, поднимать их уже тяжело, а по полу катать еще можно, конечно, катать не позже 11 часов вечера, чтобы не затеять драки с соседями снизу, которым завтра рано на работу. А гантели можно продолжить катать утром сразу после завтрака.
Драться с соседями не хорошо, да и сил маловато у нас, в драку уже так запросто для удовольствия не полезешь, но чтобы что-нибудь потаскать на спине, никто сейчас грузчиком меня не возьмет. На меня если нагрузить что-нибудь, я сразу под грузом обмякну и перестану двигаться совсем, хотя зрение останется, если вдаль смотреть, но будет проблема вытащить меня из-под груза и вдохнуть прежние силы, то есть поставить на ноги и закрепить за что-нибудь.
А батон хлеба можно дотащить, если недалеко, и не спешить. Но есть выход, сумку возить на коляске. Тут такое дело, важно смазывать ее вовремя, а то сам скрипишь, и коляска скрипит - очень много скрипу. Я один раз забыл смазать коляску, столько всего наслышался. И хорошего и плохого, в основном - плохого и не печатного, хотя это не печатное сейчас становится литературным. Уже последние метры коляску на себе тащил из последних сил, чтобы народ не волновать литературными словами. Хорошо еще, что не сильно груженая была сумка, пол кило картошки, плюс - колеса несмазанные с самой сумкой, а то бы не донес. Хотел даже отсыпать по дороге несколько картофелин, посадить в землю по пути, пусть растет картошка для всех. Надо в жизни обязательно успеть что-нибудь посадить для людей, сделать что-нибудь хорошее, чтобы в памяти остаться.
У нас около дома земля для картошки очень хорошая, сплошная глина, мясистая. Из нее хорошо горшки делать на подарки к праздникам, игрушки и свистульки. В хороший дождливый день ноги на этой глине разъезжаются как на коньках. Сразу беззаботное детство вспоминается: коньки, лыжи, занятия в художественной самодеятельности и танцы. Нам повезло, теплотрасса рядом - копают вокруг нее каждый год, и почти сразу через два месяца закапывают. Вот и чернозем весь - внизу, а глина - сверху. Ничего не растет. Даже собаки не гадят на эту землю, ноги разъезжаются и у собак. Может, и у них в голове мелькает мысль про танцы.
А что? Раньше почти в каждой кваратире было расстроенное пианино отечественной марки, и часто в хорошую погоду и в праздник можно было услышать то там, то здесь популярный "Собачий вальс" - "терьям-па-па, терьям-па-па, терьям, терьям, терьям-па-па" - очень зажигательная мелодия.
Бывало придешь к людям на банкет с аккордеоном, попоем, попляшем, повеселимся, вроде бы уже и устали, сил больше ни у кого нет... Отложишь аккордеон в сторону, сядешь за хорошо расстроенное пианино и начнешь сначала тихо, а потом все громче - "терьям-па-па, терьям-па-па..." Сразу светлеют все лица, разглаживаются морщины у пожилых, а молодые задумаются и подсядут поближе, и будут впитывать эти такие родные звуки вальса, знакомые еще с пеленок. И тут бабушка выдвинет вперед внучку: "Она тоже умеет "Собачий вальс" играть", и я с этой внучкой уже в четыре руки как вдарим - "терьям-па-па, терьям-па-па...", тут уж, кто на кухне огурцы и колбасу подрезал, а кто уже и спал в ванной, вроде бы уже до утра прикорнул, сколько можно пить - прибегают все и слушают, не просто слушают, внимают.
И вот так расслабимся, а потом все дружно за стол засядем, выпьем с охоткой, закусим немного для порядка и зазвучит такое проникающее в душу - "Степь да степь кругом, путь далек лежит...", потом - "Из-за острова на стрежень, на простор морской волны...". А когда дойдем до "Златых гор", тут уж все - песня про измену, а у всех нежности через край, и давай обниматься да целоваться, чувствую и меня кто-то обнимает, меха мешает раздвигать, вроде бы надо продолжать музыку, а тут в такой тесноте уже кто-то целует меня в мои сахарные уста... Нет, все, хватит нежностей - давай пляссовую... И - пошло-поехало, откуда силы берутся и настроение, как будто только собрались, все частушки перепоем, расставаться неохота... Вот тебе и "Собачий вальс" на расстроенном пианино.
Это так объединяло всех, сейчас этого нет. Пианино повыбрасывали, а на синтезаторе "Собачий вальс" звучит иначе, нет души, нет той энергии, что заряжала нас на трудовые подвиги и на социалистические соревнования, тянула на демонстрации и на танцы в парки культуры и отдыха, в кино и театр, в пивные и закусочные, поговорить по душам и подраться незлобиво... А сейчас, выглянешь в окно, нет никого, все сидят у телевизора или у компьютера, остальные стирают или едят, только с собаками гуляют, а гулять негде - все роют и роют теплотрассу.
Иногда запаздывают с рытьем, и снизу из чернозема через глину начинает лезть трава, но это ненадолго. Сразу понаедут машины, люди с лопатами, трактор с начальниками в мерседесе - и все в порядке, всю травку вниз аккуратненько и опустят. Мне кажется, кто-то сигнал дает из нашего дома, у кого окна выходят на теплотрассу. Как увидит, трава взошла, так и звонит, чтобы приехали перекапывать. А те сразу приезжают, раскладывают инструменты и начинают обедать, тянут резину с раскопками.
 Я думаю, не в раскопках дело и не в возрасте. Хотя, конечно, обидно. Всю жизнь был молодым и нарасхват, а теперь никто не вспоминает. Начинаешь звонить кому-нибудь, мол, 60 лет исполнилось, а жизнь продолжается. Все спрашивают, хватает ли еды, есть ли не рваная одежда, носки, ботинки и лекарство. Да, это все есть. И зашить можно под хорошее настроение, если нитку в иголку вдеть. Шнурки поменять. Конечно, надо стараться следить за собой, за одеждой, контролировать свои поступки и хорошие мотивы. И когда хочется, например, пропылесосить квартиру, чтобы было чисто, а часы показывают 2 часа ночи, не надо настаивать на пылесосе, лучше сделать влажную уборку.
Но все-таки, я думаю, здесь есть какая-то ошибка. Может, мало о нас рекламы с лекарствами на телевидении показывают, в газетах тоже. Может быть, гитару купить с шестью струнами, или телевизор выключить, или в Канары навострить лыжи...
 В Канары не хочется. Там не принимают нашу пенсию. Говорят, что она у них не конвертируется. Не знаю, я все время получаю пенсию в конверте, значит, у нас пенсия конвертируется, а у них нет таких конвертов...
Думаю, надо узнать об этом от кого-нибудь из местных, вызываю в интернете для чата какую-нибудь старушку из Канар, подождал 3 минуты, нашли старушенцию, давно в чате... Начали разговаривать, действительно живет в Канарах, и по разговору, чувствуется, тоже с нарушенным кровообращением. Счастлива в браке, есть внуки. Но в свободное время любит знакомиться с иностранцами в чате. В общем, я понял, в молодости не отказывала ни в чем, ни себе, ни другим. Женщина высокой пробы, а новую пробу негде поставить, пробует в чате.
Когда она узнала, что я из России, удивилась, ей казалось, что у нас ни у кого нет денег на интернет, все деньги тратим на водку. А когда узнала, что я не пью вообще, попросила прислать ей мой портрет, муж - скульптор, сделает мой бюст на аллее их сада, и этот бюст будет ее мужу немым упреком о вреде алкоголя. Я у нее спросил, можно ли на мою пенсию пожить в Канарах и хорошо отдохнуть, она спросила о размере пенсии в у.е. Я ей перевел в у.е. и добавил туда немного из моих накоплений, чтобы в Канарах себе ни в чем не отказывать. Она сообщила, что, наверное, я ошибся в расчетах, у них эта сумма называется не пенсией, а пособием на школьные завтраки, завтраки неплохие, каждый день кроме выходных - целый месяц. Но если я захочу, то она мне на эту сумму купит небольшую кормушку для голубей, красиво смотрится и недорого. Я ей честно сказал, что у меня есть уже две кормушки из молочных пакетов, и спросил о погоде.
Она рассказала, что погода у них очень хорошая, и они с мужем поедут сейчас кататься на яхте и любоваться природой, и спросила, а чем будет заниматься ее русский друг на отдыхе... Я, испытывая гордость за свои возможности, сказал, что пойду сейчас на рынок с сумкой на колесах и куплю пол кило дешевой картошки, но предварительно смажу колеса сумки. Она ничего не поняла, и попросила в следующий раз рассказать ей, как мы отдыхаем на рынке поподробнее.
А я подумал, что лучше вместо следующего разговора с ней прикупить к картошке бутылку водки и пойти к соседу. Он как раз вчера селедочку купил и приходил ко мне, я видел в глазок. Сосед долго стоял у моих дверей, звонил, стучал ногами по двери, барабанил кулаками, рассказывал про селедку... Я смотрел в глазок и думал о его селедке, и о моей картошке, и о нашем нарушенном кровообращении, и о том, как я пошел в первый класс с букетом цветов... Наконец, сосед махнул рукой и пошел к себе. А сегодня самое время подумать с ним, как жить дальше, у него - селедка, у меня - картошка. Давайте подумаем вместе, дорогие мои старики, посоветуемся с врачами.

29 ноября 2002 г.