Разговор на скамеечке

У калитки, лузгая семечки,
две старушки сидят на скамеечке.
Всех, кто мимо пройдет, обсуждают,
и негромко так рассуждают:

- Вон, смотри, молодая-то Катька
стала выше колен носить платья.
И не стыдно ей? Тьфу, зараза.
Будь моя, так и всыпала б сразу.

- Ой, соседка, да то ль еще будет?
Без стыда совсем стали люди.
Молодежь, так одно несчастье,
нет на них теперь нашей власти.
Вот недавно Маруськин Венька
шел от Надьки, так пьян был в стельку.

- А три сына Матрены нашей?
Заварили у клуба кашу:
Витьку Любкиного избили -
всё лицо ему в кровь разбили.
Так, вишь, мало им показалось -
и Андрейке от них досталось.

- Знать, давно по ним тюрьма плачет.
- Ой, смотри, хтось к правлению скачет.
- Да то ж Ванька. Ужель не признала?
- Точно, Ванька. А я не узнала.
- А ты знаешь, что ентот Ванька,
стал гулять с твоей внучкой Манькой?

- Да, ты что говоришь, соседка?
Моя Манька совсем еще детка:
ей же только семнадцать стало.

- Ну, не знаю. А только видала,
как купались они на речке -
так Ванько обнимал её плечи.
А потом полез целоваться...

- Ну, Матрена, с кем обниматься.
Подожди, вот придёшь с работы,
отобью у тебя охоту.

- Ну побьешь её, а что толку?
Не спужается ведь нисколько.
Всё равно ведь по-ихнему будет.

- Да. Теперь не такие люди...

Еще долго сидят старушки
у такой же старой избушки.
Разговор плетут - к слову слово,
обсуждают всех снова и снова.