Городской рынок
Все вокруг двигалось, скрипело, говорило, кричало, крякало, пищало, ругалось, хрюкало. Все вокруг продавалось и покупалось. Все было выставлено напоказ, зазывало, привлекало и пыталось понравиться. Зеленела на прилавках петрушка, золотом играли луковицы, краснели помидоры, пыжились в пупырышках огурцы. Стыдливо лежали на чистых салфетках обнаженные курицы, отливала красным и розовым ужасом свинина, телятина, говядина, будто спали тушки кроликов, нутрий, гусей и индюшек. Люди брезгливо трогали мясо руками, переворачивали его с одной стороны на другую, нюхали и лезли в кошельки за деньгами. Воздух был пропитан маленькими смертями и потерями, но запах убитых животных будоражил людей и снова бросал их в преисподнюю городского рынка. Сверкали разноцветной чешуей жирные карпы, бились маленькими тельцами живые карасики, струилась янтарным соком семга, неподвижно застыла камбала, хищно изогнулась в последнем броске щука. Томились в клетках глупые хомячки, морские свинки, извивались в террариумах змеи, ужи и скорпионы, спали черепашки, плавали в банках и аквариумах золотые рыбки, жалобно скулили щенки, плакали в корзинках крохотные котята. Маленькие пушистые комочки не осознавали всей трагедии своего присутствия на этом рынке жизни. Им хотелось прижаться к теплому животику мамы-кошки и, присосавшись к соскам, безмятежно уснуть. И весь пернатый, пушистый, пресмыкающийся маленький животный мир хотел жить, кувыркаться, играть, радовать человеческий глаз. Эти живые игрушки ждали своей участи с удивительным терпением и обреченностью.
Городской рынок с тоской смотрел на заходящее солнце, на движение людей, автомобилей, на бродячих собак, которые время от времени брали в осаду мясные прилавки. Крикливые бабы и пьяные мужики отгоняли их палками, но собаки с завидной последовательностью и терпением возвращались опять. Важно расхаживали между рядами супружеские пары, мельтешили подростки, с глуповатым выражением лица и мобильными телефонами переходили от прилавка к прилавку представительницы древнейшей профессии. С озабоченными лицами и потухшими глазами смотрели на изобилие товара труженики и труженицы города.
Вечер спускался на городской рынок мутным покрывалом, и темнота высасывала свет. В это время суток рынок был лишен каких-либо привлекательных черт. Бесшумный конвой уличных фонарей стоял на краю ночи. Жизнь городского рынка постепенно замирала.
Уставшие и какие-то заторможенные торговцы безо всякой цели ходили по территории рынка, готовили незатейливый ужин, наспех выпивали водку из одноразовых стаканов и усаживались на разбитые ящики, вытянув натруженные ноги. Появлялись опоздавшие покупатели, наспех покупали то, что попадалось на глаза, и спешили домой, к теплому свету своих квартир.
Рынок погружался в сон, вздрагивая иногда от сигналов проезжавших мимо автомобилей. Рынок устал. Он подсознательно почувствовал, что все выходы с рынка закрыты, и теперь его энергия не вытекала из него, как кровь. Городской рынок будто отгородился от большого города высокой стеной отчуждения. Он ненавидел паутину электрических проводов, высотные дома и телевизионные антенны, которые подобострастно смотрели в небо. Он ненавидел теплый свет окон и кричащий свет реклам, лабиринт улиц и темноту тупиков. Городской рынок обожал холодный голубой свет далекой Луны. Он спешил на свидание с ней каждую ночь. Это под ней он лежал, свернувшись комочком, как большой ласковый кот. Луна смотрела на него нежным космическим глазом, разбрасывала вокруг таинственные нереальные тени и гладила большое тело рынка своим светом. Он мог ей рассказать обо всем на свете, пожаловаться на ревматические боли в своих изношенных суставах. Луна нежно прикасалась к его сердцу губами и пела удивительную колыбельную о грусти и любви, о Вселенной и звездах. Звезды плавали в лужах, и вся Вселенная оказывалась здесь, внизу, на рынке. Рынок купался в голубом свете Луны и становился чистым и обновленным. Слабый ночной ветерок, кувыркаясь и шаля, поднимал с земли мусор и, разбрасывая его в разные стороны, превращал его в праздничное конфетти. Каждую ночь городскому рынку казалось, что его большая площадь станет аэродромом для какой-нибудь летающей тарелки с космическими пришельцами. Прилетят совсем другие мужчины и женщины с непонятной философией мироощущения. Эти удивительные существа будут отличаться от землян тем, что не станут продавать и покупать мясо убитых животных, пить водку и отгонять бродячих собак. Они будут жить в гармонии с собой и этим огромным, непонятным и хрупким миром.
В эту ночь пришельцы опять не прилетели. Они, наверное, так и не нашли площадку для посадки. Но городской рынок знал, что когда-нибудь это произойдет. Он с особенной нежностью посмотрел на киоски и магазинчики, которые торговали цветами. Рынок любил и лелеял эти островки красоты. Днем здесь было светло и свежо. Розовым, красным, желтым переливались королевские розы, белой пеной клубились ромашки, кокетничали камелии, флиртовали лилии, напевали что-то орхидеи, шептались маргаритки и крокусы, смотрели честными глазами хризантемы, улыбался белыми лепестками жасмин, цеплялись нежными щупальцами к потолку плющи. Нежный аромат пьянил и наполнял пространство положительной жизненной энергией.
Городской рынок спал, но сквозь сон чувствовал, как рассвет стучится в его сознание далекими голосами уборщиков, неприятным царапаньем метел, скрипом мусорных тележек, лязганьем замков, сигналами автомобилей. Ему не хотелось просыпаться так рано. Он все еще пребывал под впечатлением свидания с Луной. Но новый день нагло врывался в его жизнь, тушил звезды, затмевал Луну. Новый день не любил рассказывать сказки, не хотел мечтать, не умел понимать. Он был слишком конкретным и прагматичным, этот новый день. Он униженно смотрел на солнце и полностью зависел от настроения светила.
Рынок открыл глаза и увидел, что день обещал быть пасмурным. Шел дождь. Небесная вода смывала следы вчерашнего дня, прошлой жизни, мучительных раздумий, ненужных надежд. Дождь затеял большую стирку и деловито разбрасывал легкие пузыри на асфальте. Люди прятались под разноцветными зонтами и двигались, как сомнамбулы. И только городской рынок чувствовал себя так, будто его искупали в чистой воде и одели в новую рубаху. Он начинал новую жизнь.
Свидетельство о публикации №106020801400
После прочтения остается ощущение, что всё вокруг живое, всё думает, чувствует.
Очень красиво!А тема и идея цепляет за живое!
Спасибо!
суважением
пщ
Сергей Пищальников 09.02.2006 09:03 Заявить о нарушении