Танкодесантник. Повар. Разведчик

Стихотворения этой трилогии объединяет то, что они написаны по письменным воспоминиям дорогого мне человека - Василия Павловича Занина, по сути заменившего мне дедушку

ТАНКОДЕСАНТНИК

За старой грунтовкой - село без названья.
В нём трупы и факелы изб.
Я в списке услышал фамилию "Занин",
А даже ведь не коммунист.

Всю ночь завывала паскудная вьюга,
А утром вдруг начался дождь.
Письмо от жены, три гранаты и «люгер»,
Лопату сапёрную, нож.

Уже "По машинам!" кричали, и что же?
До дела часок лишь один.
Со мной второй номер, Семёнов Алёша,
Да старая дура «Максим».

Ракета. В ушах словно плотная вата,
Пока артиллерия бьёт.
Эй, слышишь, товарищ водитель, как брата!
Пожалуйста, только не дот.

Разгон для атаки – колхозное поле,
На максимум двигатель взвыл,
И нам уповать лишь на Божию волю
Из всех своих маленьких сил.

Прыжок с пулемётом в руках, аж до стона*
«Эй, слушай команду, расчёт!
Упасть, окопаться, занять оборону».
Лопату сапёрную – в лёд!

Но танки прорвались, сорвали колючку,
Прошли, проутюжили всех.
Теперь уже наша задача покруче –
Бежим закреплять их успех.

Путь к смерти в бою за окопы недолог…
Алёшка! Едри его мать!
Ему в переносицу впился осколок,
А он продолжает бежать!

Вся морда в крови и безумье в глазищах,
И дико оскаленный рот,
А пули, зараза, так рядом и свищут –
Там тоже, видать, пулемёт.

И вот он, окоп, мы у первой их щели,
Ну, бей их, вперёд, пацаны!
А немцы, увидев нас, прям охренели,
Ведь Лёшка – как демон войны.

И тут уж пошла рукопашная сеча –
Для выстрелов тесен окоп.
Прости, мой пятнадцатый сверхчеловечек,
Лопату сапёрную – в ЛОБ!

Удары, ножи, кулаки и приклады,
А в воздухе – вопли и мат.
И Лёшка добил своего! Это ж надо!
Вот это, ребята, солдат!

Ну, вроде и всё, захватили траншею,
Вот стих почти рёв дизелей.
Желанье одно – закурить поскорее,
Да руки дрожат, хоть убей.

Сержанта гранатой. Узнал лишь по лычкам,
А взвод-то почти невредим.
Теперь поскорее Алёшку к сестричкам,
Да надо искать свой «Максим».

В селе ни души, ни деревьев, ни зданий –
Воронки, да мёрзлая пыль.
И было, понятное дело, названье,
Но я уж, конечно, забыл.

А ночью копать углубленья для танков.
Опять же – укрыть пулемёт,
Потом для себя и Алёшки землянку.
Лопату сапёрную – в лёд.

 2005г.


• Вес пулемёта «Максим» - более 60-ти кг. Десантникам-пулемётчикам приходилось спешиваться с ним на ходу с брони, разобрав на составные части. А были ситуации и поинтереснее – например, форсирование рек вплавь.

ПОВАР



Четвёртый час терзает особист
из Ленинграда.
- Крупа, тушёнка, соль, лавровый лист…
не клал я яда!

Потом его денщик принёс
грамм триста сала,
почём мне знать, с чего понос
у генерала?

А тот опять про яд. И мат
до одуренья…
Вот дал работку мне комбат
после раненья!

Оно-то пуле всё равно -
Стрелок ли, повар
Вот прежний кухарь был - говно,
А жалко, помер.

Пехоте тяжко, спору нет,
но всё ж в окопах,
а я таскаю всем обед,
сверкая жопой.

Пришёл с позиции солдат –
поел, проспался,
а я - следи, чтобы наряд
не вынул мясо.

Начальству плохо, или чё -
хоть лезь на ветку.
Вот подлечу чуток плечо –
вернусь в разведку.

 2006г.

РАЗВЕДЧИК

А я мечтал отлёживать бока
Хоть пару дней под крышей тёплой хаты,
Но в штабе захотели «языка»,
И снова ночь, пурга и маскхалаты.

Вжиматься в снег, молиться и дрожать
На пару с Лёхой, бывшим уркаганом.
Я весь как есть, от фляги до ножа,
Распихан по подсумкам и карманам.

Передний край – не строим план на век,
Готовимся к Создателю, а впрочем
Уж нам-то с Лёхой жаловаться грех,
Нам повезло поболее, чем прочим.

Мы не робеем генеральских звёзд,
Не жмёмся, и не втягиваем шеи,
Не бегаем в атаку в полный рост,
Не роем бесконечные траншеи.

Мы слышали, как Ставку матерят,
Ух, нам такое приходилось слушать!
Такое видели – поверится навряд,
Разведка, ведь она – «глаза и уши».

Заветы Божьи – как удар под дых,
Нас рай не ждёт, вы посудите сами –
Мы резали беспечных часовых,
А после прикрывались их телами.

У Ганса Рождество, у Ганса шнапс.
Он в пятый раз прочёл письмо из дома.
А вот и мы! А вы не ждали нас!
Давайте руки, будемте знакомы.

Теперь его семнадцать вёрст переть
Без шума, по болоту и оврагам.
Нам не подходит доблестная смерть,
Нам смерть не посчитают за отвагу.

Но я и мёртвый выполню приказ,
Вокруг постов пройду путём окольным,
«Язык» мой будет очень языкаст,
Товарищ Сталин может спать спокойно.

                2011