Первая ночь Апокалипсиса

 Над озером, лесом и пристанью начинался шторм, каких этот край не видел очень давно, а может и вовсе никогда. Несмотря на непоздний еще час, небо было цвета черничных ягод. Казалось, в теплом, душном воздухе было разлито электричество. Иногда воздух колебался, но едва ли это можно было назвать порывами ветра – эти колебания не приносили человеческой коже ни малейшего облегчения.
 Человеку, который шел к старому причалу в этот час, было плевать на шторм, на предупреждения местной радиостанции, и на тот факт, что он мог легко оступиться на трухлявом причале и получить травму. Сейчас его мысли были сосредоточены на одном простом факте – у него не было читателей. Ему было тридцать восемь лет, он написал восемь книг, которые никто никогда не издавал и не читал. Соседи считали его чудаком, друзей у него не было. Его не волновали такие вещи, как успех, слава, деньги – ему было все равно, он писал не для этого. Для чего тогда? Над этим вопросом он часто ломал голову, но так и не нашел на него ответ. Он знал только одно: ему нужен читатель. Хоть какой-нибудь.
 Решение, которое он принял, и ради которого пришел сегодня на пристань, было спонтанным только на первый взгляд. Он знал, что оно давно зрело в его подсознании. А еще он знал, что должен сделать это именно сегодня.
 В руках он нес большой желтый пузырь – огромный пластиковый пакет, в котором лежали диски, дискеты и рукописи, на которых были его книги. Пакет был завязан так, чтобы в нем было как можно больше воздуха – чтобы он не утонул. Решение было простым, он должен швырнуть все написанное в волны – как можно дальше от берега и пусть вода несет этот пакет, пока его не найдет кто-нибудь. А если его никто так и не откроет или пакет утонет – значит, так тому и быть, значит, он много лет занимался бессмысленным делом, значит, он не должен больше писать.
 Человек ступил на старый, полуразрушенный причал, остановился и посмотрел на странную картину, которая открылась его взгляду, и впервые за вечер, отвлекся от собственных мыслей.
 Темное небо то и дело освещали вспышки молний, и в их свете становилось видно, насколько огромны тучи, заполонившие небо. Духота начинала отступать. Несмотря на то, что ветра почти не было, по озеру неслись большие волны. Время от времени, вода заливала причал, и человек непроизвольно схватился за уцелевшие ржавые перила с правой стороны.
 Повернув голову налево он увидел то, что как он понял, было эпицентром.
 Больше всего это было похоже на огромный глаз, изуродованный чудовищными фиолетовыми синяками и бордовыми кровоподтеками, кое-где отливающими желтизной. Казалось, что это чудовищное месиво, округлой формы, было живым существом. У человека, стоящего на причале, промелькнула мысль, что это – не просто атмосферное явление, а древний демон, который наблюдает за ним. Мурашки пробежали по его спине, и он отбросил эту мысль. Что нелепость? Это всего лишь эпицентр очень сильной грозы, и если он хочет остаться живым и невредимым, то должен поторопиться.
 Возле эпицентра молнии сверкали беспрерывно. Только сейчас человек обратил внимание, что слышит чьи-то голоса. Прислушавшись, он понял, что это обрывки людских разговоров, которые ведутся за много километров отсюда, а мгновением позже, сообразил, что слышит радиоволны. Как такое возможно? Неужели воздух настолько наэлектризован, что…
 «Всех, кто находится в этом районе… …редкое явление… …эксклюзивнейшее интервью… …уже сейчас можно предположить… …выстрелом в голову… …рад вас приветствовать уважаемые… …хочу передать привет… …двигается огромная… …еще раз предупреждаем…».
 На секунду человек почувствовал страх. Он видел немало гроз за свою жизнь и знал, что гроза явление непростое, но сейчас ему стало не по себе. Уж слишком велика была сила, находящаяся перед ним. Он увидел, что верхушки высоких елей, растущих вокруг озера, беспокойно раскачиваются, хотя ветра он не чувствовал.
 Волны стали сильнее и теперь еще злее хлестали полуразрушенный причал. Крепко вцепившись в перила, он осторожно зашагал по нему. Он не успел пройти и до половины, а его одежда до пояса уже была насквозь мокра.
 Внезапно он услышал громкий треск и скрежет, а мгновение спустя его обдало брызгами, и одежда вымокла полностью. Он посмотрел через правое плечо – огромная ель повалилась на отмель. Человек сдул с губ набежавшую со лба воду и двинулся дальше.
 Наконец он достиг конца. Время превратило конец причала в узенький уступ, который сохранился только по тому, что был скреплен с перилами. Прижавшись к перилам, и сжав узел желтого пузыря левой рукой, человек подошел к самому краю. Голоса и обрывки музыки заполонили воздух, волны то и дело обливали его с головы до пят, а эпицентр стал ближе. Человек понимал: то, что он сейчас делает – безумие, но отступить он уже не мог.
- Эй! Вам лучше уходить отсюда. Здесь опасно.
 Человек повернул голову на голос. Справа от причала, за поваленной елью, на отмели, по колено в воде, стоял человек. Причал образовывал в этом месте слепую зону для волн и кричавший был в относительной безопасности. На нем была круглая широкополая шляпа, рыбацкий комбинезон и высокие резиновые сапоги, под комбинезоном был свитер с горлом, а в руке у него был спиннинг.
- А вы что здесь делаете? – Холодно осведомился у него Писатель.
- Рыбачу. Неужели непонятно? Я серьезно, вам надо уходить отсюда. Посмотрите, какие волны. Какого хрена вы тут забыли в такую погоду? Уходите.
- Я здесь по делу. – Все так же холодно ответил писатель и перестал обращать на сумасшедшего рыбака внимание. Он уже и сам решил, что пора, наконец, закончить задуманное.
 Он широко размахнулся и швырнул пузырь в колыхающуюся черную громаду озера.
 Ему не повезло. Большая волна и внезапный порыв ветра выхватили пакет из его рук. Холодная вода на какое-то время ослепила его, он едва не потерял равновесие, а перила чуть не выскользнули из руки.
 Проморгавшись и восстановив дыхание, он огляделся. Но желтого пакета нигде не было видно.
- Эй! Он здесь. – Услышал он голос ненормального рыбака. Он снова повернулся к нему. С полей шляпы стекали водопады – видно волна зацепила и его. Рыбак указывал на поваленную ель.
- Вон он!
 Приглядевшись, Писатель заметил, что желтый пузырь качается между обломанными ветвями, и значительно уменьшился в объеме.
 Только не это. Теперь в пузыре дыра и он валяется где-то на отмели, недалеко от его собственного дома. Писатель мысленно чертыхнулся. Он хотел совсем не этого. Нужно достать пузырь, перевязать дыру и кинуть еще раз.
 «…Приближается огромная волна цунами, по прогнозам экспертов, последствия будут необратимы и ни у кого из тех кто находится в поле его действия, практически нет шансов остаться в живых…» - внезапно услышал он голос радиоведущего под самым ухом. Здесь гроза, где-то цунами… Что творится с миром? Писатель был раздражен.
 Он обратил внимание на глубокую тишину, которая вдруг наступила вокруг.
- Что… - Хотел было он спросить у рыбака, но увидел, что тот стоит с ошарашенным видом и смотрит куда-то за спину писателя.
 Он оглянулся и сперва ничего не увидел. Потом он понял, что происходит что-то странное с елями – они как-будто светлели. У писателя внезапно засвербило в носу. Он поднял голову и тогда увидел. Сначала он увидел пену. Она была далеко, но писатель понял что пены много, очень много. Писатель и подумать не мог, что на свете может быть так много пены. А подняв голову еще выше он увидел саму волну. Она была черной, чернее даже, чем черничное небо. И по тому, как этот темный гребень поднимался, писатель на каком-то первобытном инстинктивном уровне понял: к тому месту, где он находится, очень быстро приближается очень большое количество воды, тонны воды, квадратные километры воды.
 Он снова повернулся к рыбаку, который кричал:
- Она здесь! Смотрите! Это волна!
 Писатель понял, что если у него есть хоть какие-то шансы спастись, то только в том случае, если он, при столкновении с цунами, будет в воде, причем как можно глубже.
 Он еще раз оглянулся и понял, что через несколько секунд его просто раздавит масса воды. Тогда он перемахнул через перила и прыгнул туда, где стоял рыбак, лежала поваленная ель, и качался на волнах сдувшийся желтый пузырь. Он и сам не знал, почему прыгнул туда, на отмель, возможно, потому что подсознательно решил, что причал примет на себя часть силы удара цунами, а может, просто не хотел бросать то, чему посвятил много лет своей жизни – книги.
 Он почувствовал сильный толчок в спину – будто от взрывной волны, а потом все обволокла вода. Она перестала быть холодной и мгновенно стала теплой, как парное молоко. Он почти ничего не видел – только какие-то щепки и искры мелькали перед глазами. Потом он на какое-то время потерял сознание. Когда он снова открыл глаза, его кружило где-то, как он понял, на глубине. Руки и ноги были будто чужие, но к ним быстро возвращалась чувствительность. Писатель с удивлением обнаружил, что сжимает в левой руке нечто, оказавшееся желтым пакетом.
 Здесь, на глубине, писатель впервые в жизни почувствовал, что смерть – это не что-то далекое и мифическое, а нечто очень простое и, скорее всего, сейчас это случится с ним. Писателя охватили тоска и страх. Сам не понимая, что он делает, он перекрестился. Плотная темнота вокруг с трудом поддавалась движениям его руки. Вокруг плавали какие-то предметы. Писатель чувствовал, что воздух в его легких заканчивается.
 Что будет с ним? Сумеет ли он выбраться на поверхность? Сможет ли выжить? Он не знал ответов, но твердо знал одно: он очень хочет жить.
 По-прежнему сжимая в руке пакет со своими книгами, он начал медленно всплывать на поверхность.
 Ночь обещала быть длинной.