Оберин Мартелл, Красный Змей Дорнийский

ОБЕРИН МАРТЕЛЛ

- Кто же лучше разбирается в ядах, чем Красный Змей Дорнийский?
Дж. Мартин, Песнь Льда и Пламени

Оберин Мартелл - принц и наследник Дорнийского престола. Герб Мартеллов -"красное солнце на оранжевом поле, проткнутое копьем".

Вначале я расскажу немного о дорнийцах. Дорн - самое южное из Семи Королевств. "Король Дейерон Первый заметил, что дорнийцы бывают трех родов: соленые, живущие на побережье, песчаные, обитатели пустыни и длинных речных долин, и каменные, гнездящиеся на перевалах и вершинах Красных гор. Рейнарской крови больше всего в соленых дорнийцах и меньше всего в каменных. В свите Дорана были представлены все три рода. Соленые дорнийцы, худощавые, с гладкой оливковой кожей и длинными черными волосами, вьющимися по ветру. Песчаные дорнийцы, еще смуглее, обожженные жарким дорнийским солнцем, с длинными яркими шарфами на шлемах, оберегающими от солнечного удара. И, наконец, каменные, самые крупные и светлые, потомки андалов и Первых Людей, каштановые или белокурые. Они от солнца не смуглеют, а покрываются веснушками".

Дорнийцы отличаются пылким темпераментом (южное солнце, море!) и буйным нравом. Принц Оберин - не исключение.
"Оберин Нимерис Мартелл, - твердил про себя Тирион, следуя бок о бок с ним. - Красный Змей Дорна. Что же мне с ним делать, седьмое пекло?"
Он знал этого человека только понаслышке, но репутацией тот обладал устрашающей. Шестнадцати лет от роду принца Оберина застали в постели с любовницей старого лорда Айронвуда, человека громадного, свирепого и вспыльчивого. Назначили поединок - до первой крови, ввиду молодости и родовитости принца. Оба противника получили мелкие раны, и честь была удовлетворена. Однако принц Оберин скоро поправился, а раны лорда Айронвуда воспалились и свели его в могилу. Пошли слухи, что принц сражался отравленным мечом, и впоследствии как друзья, так и недруги стали называть его Красным Змеем.
 
"Все это случилось много лет назад. Тогдашнему юноше теперь перевалило за сорок, и темных дел ему приписывали намного больше. Он путешествовал по Вольным Городам, изучая искусство врачевания, яды, а быть может, и еще более опасные науки. Он учился в Цитадели и успел выковать шесть звеньев мейстерской цепи, но потом это наскучило ему. Он служил наемником на Спорных Землях за Узким морем и некоторое время состоял в отряде Младших Сыновей, пока не собрал собственную дружину. Турниры, битвы, поединки, лошади, любовные приключения... говорили, будто он предается любви и с женщинами, и с мужчинами и наводнил Дорн своими внебрачными дочерьми, которых прозвали песчаными змейками. Сыновей, насколько знал Тирион, у принца Оберина не было".

Впервые мы встречаемся с принцем Оберином или Красным Змеем Дорнийским перед свадьбой короля Джоффри Баратеона с Маргери Тирелл. Делегацию дорнийской знати, которую возглавляет Оберин, встречает наш любимый карлик Тирион Ланнистер. Он до этого не был знаком с Красным Змеем, но при встрече сразу же проникается интересом и даже симпатией к этому яркому и загадочному человеку.

"Предводитель дорнийцев скакал на черном, как сам грех, жеребце с огненными хвостом и гривой. Высокий, гибкий и грациозный, он держался в седле так, словно родился в нем. На его плечах развевался бледно-красный плащ; медные диски, нашитые на рубаху, сверкали, как тысяча новых монет. Во лбу высокого золоченого шлема блистало медное солнце, на отполированном круглом щите виднелось пробитое копьем солнце дома Мартеллов.
(...)
- Здоровье не позволило моему брату покинуть Солнечное Копье. - Мартелл снял свой шлем, открыв угрюмое лицо с глубокими складками, тонкими выгнутыми бровями и большими глазами, черными и блестящими, как минеральное масло. Густые черные волосы с едва заметной проседью падали назад от мыса на лбу, острого, как его нос".

Сложность и непредсказуемость поведения Оберина Мартелла на предстоящей свадьбе короля Джоффри объясняется событиями пятнадцати-щестнадцатилетней давности. Сестра Оберина, Элия Дорнийская, была выдана замуж за Принца-Дракона Рейегара Таргариена, наследника владыки Семи Королевств. Во время бунта знатных лордов против правящей династии Таргариенов Элия Дорнийская и ее маленькие дети были жестоко убиты Григором Клиганом, человеком-горой, верным слугой Дома Ланнистеров. Дорнийцы все эти годы требовали назвать имена - имя непосредственного убийцы Элии и имя того, кто отдал приказ (главы рода Ланнистеров - лорда Тайвина Ланнистера, отца Тириона). Дипломатические уловки Ланнистеров сдерживали напор Дорна. И вот Оберин едет в столицу - в поисках правды и мести.

"- Но Красный Змей, боюсь, просить не станет... и не удовлетворится головой одного сира Григора".

"Посылать принца Оберина в Королевскую Гавань (...) значит создавать ситуацию не менее опасную, чем сам принц Оберин".

Умный и по-своему справедливый карлик Тирион Ланнистер пытается успокоить Оберина и сгладить - насколько это вообще возможно - противоречия и острые углы...

"- Битвы и свадьбы поглощали все наше время, принц Оберин. Боюсь, нам было недосуг заниматься убийством шестнадцатилетней давности при всей гнусности этого злодеяния. Мы, разумеется, сделаем это, как только сможем. И всякая помощь Дорна, способствующая восстановлению мира в государстве, безусловно, ускорит расследование моего лорда-отца.
 - Карлик, - тон Красного Змея стал значительно менее сердечным, - избавь меня от своих ланнистерских уверток. За кого вы нас принимаете - за овец или за дураков? Мой брат - человек не кровожадный, но эти шестнадцать лет он не сидел сложа руки. Джон Аррен приезжал в Солнечное Копье через год после восшествия Роберта на трон, и будь уверен, его там усердно допросили - его и еще сто человек. Я приехал не затем, чтобы смотреть комедию под названием
"расследование". Я приехал, чтобы покарать убийц Элии и ее детей, и это будет сделано. Начнем мы с этого буйвола, Григора Клигана... но думаю, что им дело не кончится. Перед смертью Гора расскажет мне, от кого получил приказ - уверьте в этом вашего лорда-отца. - Оберин улыбнулся. - Один старый септон сказал, что я - живое доказательство благости богов. А знаешь почему, Бес?
- Нет, - настороженно признался Тирион.
- Если бы боги были жестоки, они сделали бы меня старшим сыном, а Дорана - младшим. Я в отличие от него кровожаден. И вам придется иметь дело со мной, а не с моим терпеливым, благоразумным, подагрическим братом".

Ланнистеры осознают надвигающуюся опасность и всячески пытаются умилостивить Красного Змея. Зная его страсть к наслаждениям плоти, Ланнистеры устраивают принцу секс-вояж по столичным борделям.

"- Принц Оберин - крайне нежелательная персона в подобном деле в отличие от своего брата. Тот человек осторожный, рассудительный, тонкий и даже уступчивый до некоторой степени. Он взвешивает каждое свое слово и каждое действие, а Оберин всегда был наполовину безумцем.
(...)
- Зато теперь он здесь с доброй половиной дорнской знати и с каждым днем становится все нетерпеливее. Может, устроить ему поездку по городским борделям? Авось отвлечется".

И вот наступает день свадьбы. Ничто не говорит о приближении драматических событий...
Санса Старк и ее муж, Тирион Ланнистер, встречаются по пути на свадебный пир с Оберином и его подругой Элларией Сэнд. В беседе Красный Змей проявляет острый ум, критичность и развенчивает некоторые последние иллюзии, еще оставшиеся у Сансы.

"Пока они шли через двор, их догнал принц Оберин в паре со своей черноволосой любовницей. Санса смотрела на эту женщину с любопытством. Она сама незаконнорожденная и родила принцу двух незаконных дочерей, а между тем не боится смотреть в глаза даже самой королеве. Шая рассказывала Сансе, что эта Эллария поклоняется какой-то лиссенийской богине любви. "Она была чуть ли не шлюха, когда он ее нашел, миледи, - говорила служанка, - а теперь что твоя принцесса". Санса впервые оказалась так близко к дорнийке и решила, что ту нельзя назвать красавицей, но что-то в ней невольно притягивает глаз.
- Однажды мне посчастливилось увидеть тот экземпляр “Жизни четырех королей”, что хранится в Цитадели, - говорил принц Оберин ее мужу. - Иллюстрации поистине превосходны, но Каэт слишком уж добр к королю Визерису.
- Слишком добр? - остро глянул на него Тирион. - По-моему, он бессовестно им пренебрегает. Книгу, в сущности, следовало бы назвать “Жизнь пяти королей”.
- Визерис и двух недель не правил, - засмеялся принц.
- Он правил больше года, - возразил Тирион.
- Год или две недели, какая разница? Он отравил родного племянника, чтобы занять трон, а заняв его, ничего уже не делал.
- Бейелор сам уморил себя своими вечными постами. Его дядя верно служил ему как десница, а до него - Молодому Дракону. Царствовал Визерис всего лишь год, но правил он все пятнадцать, пока Дейерон воевал, а Бейелор молился. А если он и в самом деле умертвил племянника, можно ли его упрекать? Кому-то нужно было избавить страну от безумств Бейелора.
 Сансу эти слова поразили.
- Но Бейелор Благословенный был великим королем. Он прошел босой по Костяному Пути, чтобы заключить мир с Дорном, и спас Рыцаря-Дракона из змеиной ямы. Змеи не стали его жалить, так чист он был и свят.
- Разве вы на их месте, миледи, стали бы кусать сухой сучок вроде Бейелора Благословенного? - улыбнулся принц. - Я бы приберег зубы для кого-нибудь посочнее...
- Принц шутит с вами, леди Санса, - вставила Эллария Сэнд. - Только септоны и певцы утверждают, что змеи не тронули Бейелора. На самом деле он получил с полсотни укусов и должен был умереть от них.
- Если бы он тогда умер, Визерис царствовал бы двенадцать лет, и Семи Королевствам это пошло бы только на пользу, - сказал Тирион. - Кое-кто полагает, что Бейелор свихнулся как раз от змеиного яда".

Вроде бы невинный разговор о ядах оборачивается реальным отравлением короля Джоффри на его собственном свадебном застолье. Джоффри умирает от страшного яда "душитель". В отравлении обвиняют дядю короля - Тириона Ланнистера, который не раз учил уму-разуму своего глупого и жестокого племянника. На свадьбе король Джоффри несколько раз унижал и оскорблял своего дядю, а затем потребовал, чтобы тот налил ему вина в свадебный кубок. Выпив из этого кубка, Джоффри не прожил и нескольких минут.
Тириону грозит казнь, хотя он совершенно невиновен. Интрига была мастерски задумана и исполнена "Серым Кардиналом" Семи Королевств - лордом Петиром Бейлишем и его сторонниками. Яд на самом деле был в одном из камней на головном уборе Сансы, и кто-то, улучив момент, вынул этот камень и подбросил его в кубок Джоффри. Но выглядело все так, что отравитель - Тирион. Кто последним наливал вино королю? Тирион-стрелочник. Вот и все.
Тириона арестовывают и бросают в темницу.

Суд, заслушав явно подкупленных свидетелей, готов вынести обвинительный приговор.
Однако с этого момента начинается один из самых трагических, самых сильных, самых несправедливых и страшных эпизодов Саги.

Оберин Мартелл приходит в камеру к Тириону.

" Тирион встал и отвесил принцу Оберину насмешливый поклон.
- Разве судьям разрешается посещать подсудимых?
- Принцам разрешается все. Так я по крайней мере сказал вашей страже, - ответил, садясь, Красный Змей.
- Мой отец будет недоволен.
- Довольство Тайвина Ланнистера никогда меня особенно не заботило. Что вы пьете - дорнийское?
- Борское.
- Красная водица, - скривился Оберин. - Вы его правда отравили?
- Нет. А вы?
- Острый язык - это свойство всех карликов? - улыбнулся принц. - Кое-кто всерьез намерен его вырезать.
- Вы не первый, кто говорит мне об этом. Возможно, мне самому следовало бы его вырезать - слишком много хлопот он мне доставляет.
- Я заметил. Пожалуй, я тоже выпью выжатого лордом Редвином виноградного сока.
- Как хотите. - Тирион налил ему вина. Принц прополоскал им рот и проглотил.
- Ладно, сойдет. Завтра я пришлю вам нашего крепкого дорнийского.
(...)
Дорниец подошел к окну и посмотрел в ночь. - Я слышал, свидетелей у вас нет.
- Я надеялся, что один взгляд на мое славное лицо убедит вас всех в моей невиновности.
- Ошибаетесь, милорд. Жирный Розан полностью убежден, что вы виновны, и намерен добиться вашей смерти. Он уже с полсотни раз напоминал нам, что его драгоценная Маргери тоже пила из той чаши.
- Ну а вы? - спросил Тирион.
- Люди редко бывают такими, какими кажутся. У вас вид до того злодейский, что я уверен: вы ни в чем не виноваты. Однако вас вероятнее всего осудят. Правосудие по эту сторону гор торжествует не часто.
(...)
Тирион подался вперед. - А сир Григор Клиган разбил голову принца Эйегона о стену, а после изнасиловал вашу сестру Элию, не смыв с рук крови и мозгов ее сына.
- Никак, кто-то из Ланнистеров сказал наконец правду? - холодно улыбнулся принц. - Приказ исходил от вашего отца, не так ли?
- Нет, - не задумываясь, солгал Тирион, сам не понимая, зачем он это сделал.
Дорниец вскинул свою тонкую черную бровь.
- Какой образцовый сын - и какая неуклюжая ложь. Ведь это лорд Тайвин представил детей моей сестры королю Роберту, завернутыми в красные ланнистерские плащи.
- Вам лучше обсудить это с ним самим. Он был здесь, а я жил в Утесе и в детской невинности своей думал, что штучка у меня между ног нужна только затем, чтобы сикать.
- Но теперь вы тоже здесь, и в весьма затруднительном положении, сказал бы я. Мне ваша невиновность представляется столь же очевидной, как шрам на вашем лице, но это вас не спасет, как не спасет и ваш отец. А вот я мог бы.
- Вы? - воззрился на него Тирион. - Вы один из моих судей - как же вы можете спасти меня?
- Не как ваш судья. Как ваш боец".

Оберин Мартелл решает выйти сразиться за Тириона в поединке, который должен доказать или опровергнуть вину Тириона. Считалось, что поединок судят сами Боги, и они даруют победу тому, кто прав.
На стороне обвинения выступает Гора - Григор Клиган, убийца сестры Оберина и его маленьких племянников.

"- Есть ли у вас боец, готовый выступить в вашу защиту?
- Да, милорды, есть. - Принц Оберин поднялся на ноги. - Я убежден, что карлик невиновен.
Зал ответил ему оглушительным гулом".

И вот наступает день поединка. Красный Змей, несмотря на то, что его противник - огромный и нечеловечески сильный мужчина, надевает совсем легкие доспехи и выбирает для сражения копье, а не меч.

"- Надеюсь, вы понимаете, с чем вам предстоит столкнуться. Григор Клиган...
 - Очень велик? Я слышал.
 - Он почти восьми футов ростом, а весит стоунов тридцать - и все это мускулы, а не жир. Его оружие - двуручный меч, который он держит одной рукой. Он разрубает человека пополам одним ударом, и обыкновенный воин не смог бы выдержать вес его доспехов, не говоря уж о том, чтобы драться в них.
Принц Оберин сохранил полную невозмутимость.
 - Мне и раньше доводилось убивать крупных мужчин. Вся штука в том, чтобы свалить их с ног. Как только он падает, ему конец. - Уверенность дорнийца почти что передалась Тириону, но тут Оберин сказал:
 - Дейемон, мое копье! - Сир Дейемон бросил его принцу, и тот поймал копье на лету.
 - Вы хотите выйти против Горы с копьем?! - Тириона вновь обуяло беспокойство. В битве сомкнутые ряды копейщиков представляют грозную силу, но поединок с прославленным фехтовальщиком - совсем другое дело.
 - У нас в Дорне любят копья. Притом это единственный способ удержать его на расстоянии. Взгляните, лорд Бес, только руками не трогайте. - Толстое, гладкое, тяжелое копье насчитывало в длину восемь футов. Шесть из них занимало ясеневое древко, а последние два - сталь, от листовидного черенка сужающаяся в пику, столь острую, что ею можно было бриться. Принц Оберин повернул копье в руках, и Тирион обратил внимание на черный блеск наконечника. Масло? Или яд? Лучше, пожалуй, не знать.
 - Надеюсь, вы хорошо им владеете, - с сомнением молвил он.
 - Жаловаться вам не придется, а вот сиру Клигану - кто знает. Какими бы прочными ни были его доспехи, в них имеются сочленения, а стало быть, и щели. На локтевых и коленных сгибах, под мышками... уж я найду, где его пощекотать. - Принц отложил копье.
(...)
- Элия и ее дети долго ждали, когда за них отомстят. - Принц натянул перчатки из мягкой красной кожи и взял копье. - Но сегодня возмездие осуществится".
 
Посмотреть на поединок собралось огромное множество людей. "Они стояли на крепостных стенах, теснились на ступенях домов и башен. Они смотрели из дверей конюшни, из окон, с мостов, балконов и крыш. Сам двор был так набит зрителями, что золотые плащи и рыцари Королевской Гвардии оттесняли их назад, чтобы очистить место для боя. Одни принесли с собой стулья, чтобы смотреть с удобством, другие взгромоздились на бочки".

Но вот на поле боя выходит Гора. "В доспехах Гора был прямо-таки нечеловечески громаден. Под длинным желтым верхним камзолом с тремя черными псами Клиганов у него, помимо кольчуги, был надет тяжелый панцирь из тусклой серой стали, помятый и поцарапанный в боях. Еще ниже, должно быть, поддета вареная кожа и стеганая подкладка. Шлем с узкими щелями для рта, носа и глаз соединялся с латным воротом. На плоской макушке торчал каменный кулак.
(...) Шестифутовый, весь в щербинах меч был воткнут в землю перед ним, и ручищи Клигана в стальных перчатках сжимали перекладину эфеса с обеих сторон. Даже любовница принца Оберина побледнела, увидев его, и воскликнула вполголоса:
- Ты собираешься драться вот с этим?!
- Я собираюсь это убить, - беззаботно ответил принц".

Тирион переживает, глядя на своего защитника. "Слишком уж легкие доспехи на Красном Змее. Поножи, нараменники, ворот, паховый щиток - вот и все, остальное покрыто гибкой кожей и шелком. На кольчуге у него блестящая медная чешуя, но чешуя вместе с кольчугой не дает ему и четверти той защиты, что тяжелый панцирь Клигана. А шлем без забрала, в сущности, всего лишь полушлем - на нем даже носовой стрелки нет. Круглый стальной щит ярко отполирован, и пронзенное копьем солнце на нем выполнено из красного золота, желтого золота, белого золота и меди".

"Очень надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, Змей", - думает Тирион.

И вот поединок начался.

"Расстояние между противниками составляло пятьдесят ярдов. Принц Оберин преодолевал его быстро, сир Григор медленно и зловеще. Это не земля дрожит под его шагами, говорил себе Тирион. Это стучит мое сердце. Когда между ними осталось всего десять ярдов, Красный Змей остановился и громко спросил:
- Тебе сказали, кто я?
- Мертвец, - проворчал сквозь зубы Клиган, продолжая надвигаться на него.
Дорниец отступил вбок.
- Я Оберин Мартелл, принц Дорна. - Гора повернулся, чтобы не терять его из виду. - Принцесса Элия была моей сестрой.
- Кто-кто?
Оберин сделал выпад копьем, но Григор принял удар на щит и сам ринулся на принца. Дорниец отскочил, невредимый, и копье его снова метнулось вперед. Клиган рубанул по нему, но Мартелл отдернул копье и опять нанес удар. Металл скрежетнул по металлу - это наконечник копья проехался по панцирю Горы, порвав камзол и оставив яркую царапину на стали.
- Элия Мартелл, принцесса Дорнийская, - прошипел Красный Змей. - Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей.
Сир Григор с рычанием взмахнул мечом, целя принцу в затылок, но тот без труда увернулся.
- Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей.
- Ты болтать пришел или драться?
- Я пришел, чтобы услышать твое признание. - Копье скользнуло к животу Горы. Григор рубанул мечом, но промахнулся. Копье плясало вокруг меча, как змеиный язык, шмыгая то вверх, то вниз, метя в пах, в щит, в глаза. Гора по крайней мере - очень большая мишень. Принц не промахнулся ни разу, хотя ни один из его ударов не мог пробить панцирь Григора. Дорниец продолжал описывать круги, то делая выпады, то отскакивая назад, вынуждая громадного рыцаря все время поворачиваться в его сторону. Клиган постоянно терял его из виду - узкая глазная прорезь сильно ограничивала поле его зрения. Оберин хорошо пользовался и этим, и длиной своего копья, и собственным проворством. Казалось, что все это продолжается очень долго. Они кружили по двору, и меч Клигана со свистом рассекал воздух, а копье Оберина тыкало его то в руку, то в ногу, то в висок. Щит Клигана тоже получал свою долю ударов. В одном месте из-под звезды показалась собачья голова, в другом - голый дуб. Клиган время от времени издавал рычание или ругался, но большей частью дрался в угрюмом молчании.
В отличие от Оберина Мартелла.
- Ты изнасиловал ее, - твердил принц в промежутках между ударами. - Ты изнасиловал ее, - говорил он, уворачиваясь от убийственного взмаха меча. - Ты убил ее детей, - выкрикивал он, и его копье тыкалось в горло гиганта, со скрежетом царапая латный ворот.
(...)
- Ты изнасиловал ее. - Оберин отразил копьем свирепый удар врага. - Ты убил ее. - Он ткнул в глаза Клигану, заставив того отшатнуться назад. - Ты убил ее детей. - Копье скользнуло вниз, оцарапав панцирь Горы. - Ты изнасиловал ее. Ты
убил ее. Ты убил ее детей. - Копье на два фута превышало длиной меч Клигана - более чем достаточно, чтобы не подпускать Гору близко. Клиган каждый раз норовил рубануть по древку, но с тем же успехом он мог бы пытаться отсечь крылья у мухи. - Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей. - Григор кидался в атаку, как бык, но Оберин отскакивал вбок и заходил ему за спину. - Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей.
- Замолчи. - Сир Григор как будто стал двигаться немного медленнее, и меч его взлетал уже не так высоко. - Закрой свой поганый рот.
- Ты изнасиловал ее. - Принц отступил вправо.
- Хватит! - Григор, сделав два огромных шага, опустил меч на голову Оберина, но дорниец отскочил назад.
- Ты убил ее.
- ЗАТКНИСЬ! - Клиган ринулся вперед - прямо на копье, которое с мерзким скрежетом проехалось по правой стороне его груди.
(...)
Красный Змей между тем уже вскочил на ноги и подобрал копье.
- Элия, - крикнул он Клигану. - Ты изнасиловал ее. Ты убил ее. Ты убил ее детей. А теперь назови ее имя.
Гора повернулся к нему, забрызганный кровью с головы до пят.
- Ты слишком много болтаешь. У меня от тебя голова болит.
- Я хочу, чтобы ты произнес ее имя. Ее звали Элия Дорнийская.

Гора, презрительно фыркнув, двинулся к нему... и в тот миг солнце пробилось из-за низких облаков, застилавших небо с самого рассвета.
Солнце Дорна, подумал Тирион (...)
Красный Змей присел, щуря глаза, и снова сделал выпад копьем. Клиган рубанул по нему, но это был только финт, и он, потеряв на миг равновесие, качнулся вперед.Оберин наклонил свой щит, и солнце, отразившись от полированного золота и меди, ударило в глазную прорезь врага. Клиган, защищая глаза, поднял собственный щит, и копье молниеносно устремилось в щель между панцирем и ручными латами - под мышку. Острие пробило кольчугу и вареную кожу, и Оберин тут же выдернул его назад.
- Скажи это! Элия Дорнийская. - Принц описал круг, наставив копье для нового удара. - Скажи!
Тирион про себя произносил другое заклинание. Упади и умри, - звучало оно. Упади и умри, проклятый! Из подмышки Горы теперь текла его собственная кровь, а под панцирем кровотечение, должно быть, еще сильнее. Когда он попытался шагнуть, одно колено у него подогнулось, и Тириону показалось, что он падает.
Принц Оберин обошел его сзади и крикнул:
- ЭЛИЯ ДОРНИЙСКАЯ! - Клиган стал поворачиваться, но сделал это слишком медленно и слишком поздно. На этот раз копье кольнуло его под колено, между латами на бедре и голени. Гора закачался и ничком рухнул наземь, выпустив из
пальцев огромный меч. Медленно и величественно он перевернулся на спину.
Дорниец отшвырнул свой щит, перехватил копье двумя руками и отбежал назад.
Гора застонал и приподнялся на локте. Оберин по-кошачьи быстро проделал поворот и ринулся на поверженного врага. С криком “ЭЛИЯАААААААА!” он всей своей тяжестью вогнал копье в тело Горы.
(...)
На миг у принца словно отросли крылья, и змей перелетел через гору. Встав на ноги, Оберин стряхнул с себя пыль. Из живота Клигана торчали четыре фута сломанного копья. Принц бросил обломок древка и подобрал меч противника.
- Если ты умрешь, так и не назвав ее имени, сир, я найду тебя даже в седьмом пекле, - пообещал он.
Сир Григор попытался встать. Копье пригвоздило его к земле, и он с рычанием потянул за древко обеими руками, но освободиться так и не смог. Под ним расплывалась лужа крови.
- С каждым мгновением я чувствую себя все более невинным, - сказал Тирион Элларии Сэнд.
- Назови ее имя!! - Принц Оберин поставил ногу на грудь Горы и обеими руками поднял меч. Что он намеревался сделать - отрубить Клигану голову или вогнать острие в глазную щель его шлема, - для Тириона там и осталось тайной.

Гора вскинул руку и ухватил дорнийца за колено. Оберин с размаху опустил меч, но он уже потерял равновесие, и клинок только оставил еще одну вмятину на стали, защищавшей руку Горы. Еще миг - и Клиган повалил дорнийца на себя. Они схватились в пыли и крови, вихляя сломанным копьем туда-сюда. На глазах у объятого ужасом Тириона Гора обхватил принца своей ручищей и прижал к груди, как влюбленный.
- Элия Дорнийская, - прогудел из-под шлема Григор. - Я убил ее скулящего щенка. - Он взялся свободной рукой за незащищенное лицо Оберина, вогнав стальные пальцы ему в глаза. - А уж потом изнасиловал ее. - Его кулак вошел в рот дорнийца, ломая зубы. - А после разбил ей башку. Вот так. - Он вытащил кулак обратно. Казалось, что кровь на перчатке дымится в холодном утреннем воздухе. Раздался тошнотворный хруст. Эллария Сэнд закричала, охваченная ужасом.
(...)
Тирион так и не услышал, как его отец произнес приговор. Да и нужны ли здесь были какие-то слова? Он вложил свою жизнь в руки Красного Змея, а тот ее выронил. Тут Тирион вспомнил с запозданием, что у змеев рук не бывает, и на него напал истерический смех".
 
Так погиб принц Дорна, Оберин Мартелл, прозванный Красным Змеем.
Но меня мучает вопрос - почему погиб защитник невиновного, ведь Тирион не был отравителем?
Нет ответа.
Есть одна догадка - может, принц был замешан в заговоре истинного отравителя Бейлиша и заведомо знал, что Тирион невиновен.
Значит, он вышел не просто отомстить Горе за сестру, а еще и защитить несправедливо обвиняемого?
Если это так - я преклоняю колено перед этим героем.
Отважным и благородным Красным Змеем Дорнийским...

И еще важная ремарка - в воображаемой экранизации Саги роль Красного Змея как будто специально написана для Антонио Бандераса.