Парус памяти маленькая поэма

У детства моего губы - малиновые и
глаза - черничные, розовое морошковое
ожерелье на шее...
Мирдза Кемпе
Пролог

Мерцает мой город меж дюнами
Неяркою акварелью,
Как древнее, вечно юное
Янтарное ожерелье.

Жизнь в нашем ветреном городе
Из легких песчинок слеплена,
Поет в органном аккорде
Веселое имя - Лиепая.

Золото лип цветущих,
Простое, но великолепное -
Вот тайна созвучий, живущих,
В солнечном имени - Лиепая.

Суровая странная нежность,
Судьба, иногда нелепая,
В плеске волны прибрежной-
Легкое имя - Лиепая.

И что б там ни говорили,
Но жизнь с этим именем пройдена,
Здесь мы любили и жили,
И Лиепая - значит родина.

1. МОРЕ

Я себя вне тебя не мыслю,
Странный нынче мигрант пошел,
Облака над тобой нависли,
В дождик думается хорошо.

Ветер прошлого беспрестанно
Тонкий парус памяти рвет,
И дыханьем моря туманным
Очаровано детство мое.

С детства море, земля и небо
Были символом трех стихий,
Если б этого в жизни не было,
  То не жили бы в сердце стихи.

На закате рождалось немало
В нашем городе новых строк.
В ритме вечном, в каком набегала
За волной волна на песок.

Разгорелось вполнеба зарево -
На закате краски неистовы -
Небо стало сиренево-палевым,
Море - исчерна-золотистым.

Скрылось солнце, но небо сияет,
Море - цельный кусок стекла,
А потом на запад слоями
Наплывает лиловая мгла.

Нашей жизни нехитрое кредо
Зарождается в этой мгле:
Ничего лучше моря нету
Ни на небе, ни на земле.

И тоска о бескрайнем просторе
Нас томила из года в год,
Где вливается небо в море,
  А быть может - наоборот.

Море - символ любви и отваги,
А не просто антоним земли.
Каждый праздник сигнальные флаги
Украшали все корабли.

Среди них воплощеньем тревоги
Выделялся отхода знак,
Знак морской бесконечной дороги,
Темно-синий прощальный флаг.

Если он появлялся сегодня,
То волненье теснило грудь,
А потом убирались сходни,
И корабль отправлялся в путь.

Покидая фарватер канала,
Посылал он издалека
Три густых и громких сигнала,
Три протяжных последних гудка.

Это слезы? А может ветер
Спел обрывки прощальных слов?
Оставались жены и дети
Ожидать своих моряков.

Проходило в тревоге полгода,
Ждали писем, боялись снов,
И гадали, как там погода,
И каков у ребят улов.

Море - чести и верности символ,
Волны - образы рухнувших стен,
Море любит веселых и сильных
И оно не прощает измен.

Есть легенда: погибшие в море
Превращаются в белых чаек,
Голоса их хриплы от горя,
Одиночества и отчаяния.

Но когда в небесном сиянье
Эти чайки парят не спеша,
Из пучины морской, из страданья
Поднимается к небу душа.

2. ГОРОД ДЕТСТВА

Дышит море органными струнами,
Пламенеет в небе заря,
И лежит мой город меж дюнами
Горстью светлого янтаря.

Описать его невозможно,
О живой, он дышит, цветет.
Это Время - великий художник
Образ города создает.

Говорят: все течет, все меняется,
Нам об этом твердит прибой.
Образ города не повторяется,
Он у каждого времени свой.

И картинки далекого детства,
Как давно ушедшие сны,
Как от старости верное средство,
В рамку города заключены.

Вот ведет моряк бородатый
Обезьянку на поводке.
Простодушно дивятся ребята
Глаз ее нездешней тоске.

На "Динамке" каток - тьма народу!
Конькобежцев движенья легки,
Там же летом в чистую воду
Совершают спортсмены прыжки.

Или - праздник, салют у канала,
Разговоры, движение, смех.
Сердце ухало и замирало,
Вместе с небом рванувшись вверх.

Телеграфно: тире и точки,
И цепочки из них не сложить.
Жизнь порезана на кусочки,
А ведь это - целая жизнь!

И названий неруских странность
Нас смешила в детстве до слез.
Мы встречались на "Рожу лаукумс",
А по-русски - на Площади Роз.

Там, где позже огромный Ленин
Подаянья публично просил,
Там теснились кусты сирени
И ребячий люд голосил.

И остались в памяти прочно
Эти скверики без затей:
Две скамейки, клумба цветочная
И песочница для детей.

И раскачиваясь, летели,
Отсекая за мигом миг,
Словно маятник легкий, качели
Под восторженный детский крик.

"Дайле", "Дзинтарс", "Саркана Бака" -
Как мы в детстве любили кино,
Где рождалось из света и мрака
Наяву подобие снов!

Мы в нездешней жизни экранной
Для себя выбирали роль,
И мальчишка был Ихтиандром,
А девчонка была Ассоль.

Раздавался аккорд финальный,
И экран неохотно гас,
Но романтика странствий дальних
Наяву окружала нас.

Я теперь еще часто слышу,
Словно это было вчера,
Как скрипели на красных крышах
Проржавевшие флюгера,

Как гудки сквозь шторм и ненастье
Посылал в пустоту маяк,
Отводя от людей несчастье,
Чтоб домой вернулся моряк...

Романтический город детства
Не вернется, зови-не зови.
Он душе оставил наследство
Первой дружбы и первой любви,


Память звонкого детского смеха,
Одиночества, горьких слез
И исчез, словно дальнее эхо,
Словно отблеск ушедших гроз.
 

3. СТИХИ

Как картинки из детской книжки,
Словно "Утро в сосновом бору",
Наша детская радость - мишки
Привлекали нас - детвору.

Две простых скульптуры для парка
Не оценит искусствовед,
Но для нас они были подарком,
Стали символом детских лет.


Где кончался проспект протяженный,
На распутьи шести дорог
Обнимал смешной медвежонок
Толстобокий меда горшок.

Мишка этот, чуть постаревший,
На окраине парка сидит,
Загнан мишка в угол медвежий,
У него обиженный вид.

Но в горшке-то у мишки - шишка,
Ветка, камешек и цветок...
Принимает подарки мишка,
Словно детский языческий бог.

Сквер медведица превращала
В заповедный сказочный бор
И широкую длань подавала,
Словно пушкинский Командор.


Там, где брат мой с победным криком
На медведицу эту влезал,
Ныне женщина с бронзовым ликом
И насмешкой печальной в глазах.

В этой жизни поставлена точка -
Имя улицы или сквер,
Ты стоишь, а вокруг - ни цветочка,
Камень вечен, но камень сер.

Камень сер, и ступенька едва ли
Жизнь прибоя передает.
Знаешь, Мирдза, в пространстве совпали
Оба детства - твое и мое.

Наше детство - малиною губы,
Наще детство - черникой глаза,
Корабли и фабричные трубы,
На рассвете птиц голоса.

Наше детство - море и ветер,
Лес, похожий на сказочный сон,
Дюны, белый песок и над этим
Неумолчный кузнечиков звон.

И еще, может быть в наказанье,
За какие, неясно, грехи,
Нам Господь отдал приказанье
Сочинять беспрестанно стихи.

Лет в пятнадцать, собравшись с силами,
Я обрывки рифм собрала,
И дрожа, словно лист осиновый,
Их в редакцию унесла.

Мне сказал тогда литработник,
Мол, талантов особых нет,
С той поры и почти до сегодня
Знала я, что я не поэт,

И что этот звон вездесущий,
В ритме коего двигаюсь я,
Это просто особая сущность
Или аура бытия.

Бьются стеклышки вешней капели,
Не смолкает прибоя орган,
А в апреле скворцы на свирели
Свищут арии дальних стран,

И лиловое пламя сирени,
И каштановый снегопад
Придают соловьиному пенью
Райских кущ неземной аромат.

В праздник Лиго поиски клада -
Клада грешной земной любви,
Звездопады, потом листопады -
Ритмы эти у нас в крови.

А когда торжество снегопада
Покрывает за пядью пядь,
На душе белизна и отрада,
И нельзя стихов не писать.

И тогда в каждом звуке и слове,
Что счастливое сердце поет,
Освещенный особой любовью,
Мой единственный город встает.


ЭПИЛОГ

Вечно юн, хотя и немолод,
Окружен тройной синевой,
Мой единственный в жизни город,
Это враки, что он не мой.

Пахнет влагой соленой вечер,
Липа каждая с детства знакома,
И каштанов упругие свечи
Светят мне, словно окна дома.

Быть мигрантом стыдно и трудно,
А мигрантом на родине - вдвое,
Но любовь - на неподсудна,
И отзывчиво сердце живое.