три дня

Одним ухом я слушаю рэп юнца, другим - сообщение о катастрофе,
смотрю в окно на замерзающего скворца, курю, отпиваю кофе,
думаю о Тристане Тцара - настоящем профи,
не менее, чем Элюар, но не сбившегося на эклоги;
о том, что подходит к концу январь,
о том, что завтра в дороге надо найти предлог,
чтоб забежать на почту и отправить Миронову долг.
 

На обратной дороге заехал в аптеку за каплями в уши.
В окошке, ба, Никанорова Нора – глаза красивые, а взгляд колючий:
никуда, мол, не денетесь все равно.
(интересно, когда подвесили Дуче, было ль ногам его холодно?)
Снова вспомнил сюрреалистов. Боже, какая была эпоха!
Стоило только Бретону свистнуть и "столько окон в бутонах"!
...Уборщица моет плинтус, стоя на четвереньках.
Последнее, что промелькнуло: получил ли Миронов деньги?


Потеплело. Закапало с крыш.
Мой скворец ковыряет отмерзшую цедру.
Глядишь, и продержится славный малыш,
даст Бог, и одержит победу.
Есть ли смысл, когда говоришь: январь кончается в среду?
Не знаю. Я только делаю вид,
Я только пытаюсь себя обозначить,
Как тот самолетик, что синь бороздит,
Как тот габарит, что во тьме маячит.

А солнце, а солнце уже закатилось за дом
с огромною вывеской фирмы Hitachi, и значит
в это самое время, вон за тем окном
мальчик, склонясь над тетрадью, решает задачи.