Бодлер

Вот тебе простая песня,
Я писал ее сто лет;
Исчеркал бумаги столько,
Непонятно для чего.
Не пришлось мне стать поэтом:
В жизни много суеты.
Я хотел писать об этом –
Да не ладится строка.

Вот бы написать красиво,
Вот бы честно написать,
Чтобы сторож или грузчик
Прочитал мои стихи
И сказал бы мне "Спасибо,
Дескать, можно почитать;
Мол, прочел – и стал я лучше,
Прозе жизни вопреки".

Но сказал мне строгий сторож:
"Ты подумай о душе,
Помнишь, мать твоя писала
(А ей из погреба видней):
Это все, сынок, пустое,
Не волнуйся, дорогой.
Ты поспи, да выпей чаю
И крутого ты не строй."

Ну а грузчик молчаливый
Ничего мне не сказал.
Взял он фендер стратокастер
И "Нирвану" заиграл.
И в глазах его печальных
Отражалась высота,
И по струнам серебристым
Потекла его слеза.

Но один поэт отпетый
Мне сказал: "Ну, ты даешь!
Вот морока, хуже нету –
Сочинить стишок простой.
Я старался так и этак -
Вышла пошлость, бред и ложь,
А друзья мои поэты
Издевались за спиной.

Нам ли в этом сложном мире
Выделяться простотой?
Ты пиши, как Бог положит,
И крутого ты не строй".
И поверил я поэту,
Что премудрость всю постиг,
И с тех пор не напрягался
И закончил я свой стих.

Вот тебе простая песня:
Я писал ее сто лет;
В ней всего четыре строчки,
Хочешь - слушай, хочешь - нет.
Но покуда в этом мире
Не кончаются стихи,
Может что-то где-то будет
Прозе жизни вопреки.



Май 1999