Сказка. Проза

Эмиль открыл глаза именно в тот момент, когда первые лучи восходящего солнца только начали стремительно разрезать безоблачное небо, подобно мечу, рассекающему плоть нечистой твари. Молодое, крепкое тело, как обычно, проснулось само. Юноша провел рукой по своим длинным прямым пепельным волосам и тяжело вздохнул. Предстоял еще долгий и нелегкий путь.

В своей семье Эмиль не был старшим. Равно как и младшим он не был. На старших возлагали особые надежды. Ими гордились. Им прочили быть первыми во всем и всегда. Младших же окружали любовью и заботой. А вот средние... Средним не доставалось ничего. Спрос же был даже строже.
- Эмиль! Проклятый лежебока! Почему не сходил за водой?!
- Но никто мне не сказал...
- Не сказал ему никто! Я тут хлопочу по дому, Игни в кузницу пойдет отцу помогать, а Танти слишком мал, чтобы напоминать тебе! Да и нечего его в такую рань тревожить! И не забудь наколоть дров, Сходить к мельнику, чтобы купить муки, помочь приготовить еду отцу и братьям! А потом ты должен...
Мать тяжело болела и нрав ее день ото дня становился все более склочным. Иногда Эмиль думал: "А родной ли я им?" - но будучи очень тихим мальчиком, всегда терпел.
Одна отрада в жизни была у Эмиля: его флейта. Если выдавалась в его жизни свободная минутка, он всегда посвящал ее любимому инструменту, изливая все накопившиеся боль и обиды в музыку. Родители ненавидели увлечение сына.
Так тянулись дни, месяцы, годы. Эмиль взрослел. Игни, старший брат, был прекрасным подмастерьем стареющего отца, Танти, младший, начал работать по дому, а средний пошел в пастухи. Чего уж говорить, что родители были недовольны выбором Эмиля. Но дома он появлялся редко, а стадо тучнело и здоровело неизвестно почему. Да и дикие животные не трогали ни буренок, ни телят. За это Эмиля любили.
Попробовали родители заставить его работать в кузне, да не спорилось дело. А пастух новый через неделю теленка у волков не отстоял. Попросили жители вернуть Эмиля в пастухи и по-старому все пошло.
Но жизнь не любит долго отдавать свою благосклонность кому-то одному. И случилось так, что пастух, который так неудачно Эмиля заменял, проникся к юноше черной завистью. Решил он выведать секрет, почему у среднего сына кузнеца все спорится так хорошо в поле. Прокрался он за Эмилем и видит: сидит пастух посередь поля, на флейте играет, а вокруг него стая волков слушает заворожённо.
И пошел слух, что колдун Эмиль. Хотели его на колья поднять, да на костер отправить, да заступились родичи. Говорят:
- Не сделал он дурного ничего, да и не возвращался домой он.
Пошли жители к шалашу, где ночи часто Эмиль коротал, а мать его из подпола тем временем вывела, да и сказала:
- Прости уж сынок за то, что обижала тебя почем зря, да теперь уже не воротишь. А оставаться нельзя больше в деревне. Вот тебе еды немного, да денег, сколько есть. Отправляйся, сынок в город.
Кивнул отец, ничего не сказал, бабье это дело - лясы точить. Обнял только сына покрепче, да благословил. Игни же сказал:
- Коли случится беда какая, разожги огонек, да позови меня трижды. Появлюсь тут же, да пособлю чем смогу.
Танти сказал вслед за старшим братом:
- Вот тебе ножик мой. Коли случится беда какая - воткни его в землю, позови меня трижды, появлюсь тут как тут.
А мать добавила:
- Коли хворь приключится, позови меня трижды, исцелю тебя, ведь не надо матери никаких заклинаний, чтоб сына плачущего услышать.
Подумал отец и разомкнул-таки уста:
- Если же никто тебе не в силах помочь, зайди в кузню, да позови меня.
Эмиль улыбнулся. "А ведь они меня действительно любят!" - подумал юноша, обнялся со всеми и отправился в путь. Он даже не подумал о том, что его семья действительно необычна. Как не думал он о том, что его тяжелобольная мать уже не первый год живет со своей хворью. Чудеса часто кажутся обычным явлением, если окружают нас с самого детства.

Эмиль поднялся с земли, которая не холодила его тела, к чему он давно привык. Он грустно улыбнулся восходящему солнцу и подумал: "Что может изменить минута? Час? День?" С этой мыслью он вновь опустился на землю, достал флейту и начал играть. Мелодия, казалось, жила своей собственной жизнью. Она пела о том, как юноша ушел из дома, ненавидимый односельчанами за доброту, которой он делился с ними. Однако, через некоторое время, юноша почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. "Странно, - подумал Эмиль, - это не похоже на животных, которые всегда с удовольствием слушали меня!"
Подчиняясь внезапному порыву, он запел:
- Лейся песенка над грешною землею,
Подари ты полю этому отраду,
Будут благословлены теперь росточки,
Что меня сей ночью приютили.

Лейся песенка в мохнатые ты ушки,
Пусть зверушки, что со мной не баловали
Будут жить теперь не ведая про горе,
Да запасы их не оскудеют.

Лейся песенка к невидимому гостю,
Что пришел себя мелодией потешить.
Пусть не прячется, покажется пред очи,
Да разделит нынче трапезу со мною.

Напевая эти слова, Эмиль достал хлеба и покрошил на землю, затем бросил несколько орешков, которые тут же были подхвачены бдительными полевками и сусликами. А на последних словах, он достал несколько яблок и кусочек солонины.
- Ой! - зазвенел чей-то голосок в воздухе, и прямо перед Эмилем появилась девушка, с трепещущими за спиной прозрачными крылышками.
Юноша улыбнулся ей.
- Ты, должно быть, фея. Присаживайся, угостись яблоком. - Эмиль улыбнулся и протянул одно из яблок гостье.
- Но как ты?.. Мы же невидимые! Как ты сделал так, что я стала заметной? - оторопевшая фея продолжала стоять.
- Да ты присаживайся! Кстати, я думал, что феи маленькие. А ты прямо с человека.
Фея печально вздохнула, услышав слова юноши.
- Да, это так. Просто меня прокляли. Теперь все подружки дразнятся дылдой. А мне бы так хотелось вновь стать обычной феей... - и в глазах девушки появилась такая печаль, что, казалось, даже камень бы сочувственно всхлипнул, увидев ее горе. А сердце у Эмиля было вовсе даже не каменное, - а зовут меня Лилия.
- Я постараюсь помочь тебе, Лилия. Только скажи, где я смогу найти колдуна, который так плохо поступил с тобой? Я поговорю с ним, быть может, он смилостивится. А если нет, то и сами мы не лыком шиты.
- Что ты! Ведь ты так чудесно играл на флейте. Я не хочу, чтобы этот колдун лишил землю такой радости, как слушать тебя!
Эмилю так польстила похвала феи, что он просто не мог не помочь ей. Ведь до этого родители лишь ругали его за то, что он играл! Лишь полевая живность слушала его музыку с благодарностью. А люди... Его хотели сжечь на костре за это. Наверное, им не нравилась его игра. Поэтому, Эмиль улыбнулся фее:
- Не бойся, со мной ничего не случится. Ведь у меня есть семья! Мои мать, отец, братья, они помогут в трудную минуту.
Фея же печально посмотрела на него:
- Хорошо, тогда я пойду с тобой.
Итак, позавтракав, Эмиль и фея отправились дальше в путь. Солнце величаво поднималось, стремясь занять вое место в центре неба. Оно радостно улыбалось путникам, согревая их своими лаковыми теплыми лучами. На небе появились маленькие барашки облаков, которые лениво гуляли по своему лазурному полю, чтобы нагулять немного темного жирка и пролиться затем теплым летним дождем. Часто неподалеку от дороги из своих норок выглядывали сурки и провожали своими глазами-бусинками путников, смешно топорща усы. Фея рассказывала юноше о том, как тяжело жилось ей, как задирали подруги, дразня дылдой, а он рассказывал ей о том, как мало любви родителей ему перепадало и как тяжело жилось ему. Даже кузнечики на время замолкали, чтобы посмотреть на странную парочку. Ведь даже им было известно, что феи всегда маленькие и порхают между цветами, а до людей им обычно нет никакого дела.
Слово за слово, беседа за беседу, а подошли они к городу. Фея сделалась невидимой, но Эмиль чувствовал ее рядом. Юноша уже давно решил, что на оставшиеся деньги просто купит продуктов, да пойдет в путь-дорогу искать колдуна, а работу подыскать еще успеет.
Город показался Эмилю серым. Это было очень странно, ведь е могут не поразить человека, пришедшего из деревни, разноцветные, расшитые узорами, наряды горожан. Не могут не тронуть сердца причудливо-красивые здания, стоящие так плотно друг к другу. В конце концов, народу в городе много, само это уже вводит деревенского жителя в ступор. Однако, Эмилю стало просто-напросто грустно. Серостью веяло от пестрых одежд. Серостью веяло от красивых зданий. Серость... Одна серость...
- Как люди могут жить в таком отвратительном месте? - раздался мелодичный (насколько это может быть) шепот возле уха юноши, - Здесь нет цветов, воздух полон пыли, да и люди жмутся друг к другу из-за того, что места нет! Как это ужасно!
- Полностью согласен, - вздохнул Эмиль. Он думал о том, что лишь необходимость загоняет людей в этот... Каменный мешок! Да-да, именно с каменным мешком можно было сравнить город. Но им нужны были продукты, и юноша пошел искать базар.
Городской рынок казался огромным, по сравнению со всеми рынками, виденными Эмилем раньше. В толпе народа, пожалуй, невозможно было найти кого-нибудь конкретного. Обезличенная масса людей, казалось, жила по своим, только ей понятным законам. Юноша настолько предался размышлениям об этом, что, заказав в лавке необходимые продукты, даже не сразу понял - кошелька у него давно нет... Эмиль мог только развести руками, да извиниться перед продавцом. Понурый выбрался он из толчеи, сел рядом с каким-то домом и почувствовал рядом ветерок.
- Почему ты так печален? - раздался звонкий голосок Лилии рядом с ухом Эмиля.
- Кошелек пропал у меня. Есть теперь будет нечего.
- Что же теперь делать? - испуганно спросила фея.
- Ничего, придумаем, что-нибудь! - улыбнулся Эмиль и достал свою флейту.
Поначалу никто и не услышал музыки в гвалте рынка. Однако, сначала одни, затем другие поворачивались в сторону звуков, так что вскоре почти все смотрели на невиданного доселе музыканта. А точнее слушали его мелодию.
Когда Эмиль закончил играть, толпа еще некоторое время стояла неподвижно, как бы осознавая в сердце чарующие звуки, что только что разносились над площадью. Внезапно от нее отделился человек. Он подошел к Эмилю и упал перед ним на колени.
- Прости меня, Мастер. Я украл твой кошелек. Вот он. - сказал человек, протягивая юноше мешочек.
- Спасибо тебе, друг. Не воруй больше, - произнес Эмиль властным голосом, которого еще никто не слышал из его уст. Все еще были под впечатлением от чарующей мелодии, поэтому не сразу заметили прекрасную фею, что сидела рядом с юношей.
- Не крадите люди. Не лгите и не завидуйте. Любите друг друга, как братья. Не убивайте и не бейте друг друга. Чтите Мастера Создателя, господина нашего. И прощайте, как я прощаю этого человека, укравшего мои деньги, но раскаявшегося.
Сказав эту проповедь властным голосом, Эмиль воткнул в землю ножик и воскликнул:
- Танти, брат мой! Танти, зову тебя! Танти, приди и помоги мне. Ножик засветился ярким светом, и внезапно чья-то рука вынула его из земли.
- Привет братец! - Танти поигрывал своим ножичком - Ты сыграл им, я вижу!
- Откуда ты знаешь? - обычный голос Эмиля разорвал силу, связывавшую уста людей и ропот толпы сотряс площадь.
- Я же слышал как ты играешь, пока был маленьким. Похоже, без меня ты отсюда не выберешься, - подмигнул младший братец. Тем временем кто-то уже нес больных к Эмилю, выкрикивая "Учитель, исцели их!"
- Нам пора, - произнес Танти, и внезапно вспышка света окутала братьев и фею.

- Где мы? - изумленно спросила Лилия, оглядываясь вокруг.
- Недалеко от города. Рад был повидаться! Мамка уже волнуется, наверное. Береги Лилию, братец, и зови если что, - сказал Танти и исчез.
- Откуда он знает твое имя? - обратился Эмиль к фее, - и кто эти люди?
8 человек сидело рядом с ними.
- Я не представляю откуда он меня знает! - поразилась фея.
- Мастер, мы пришли следовать за тобою! Мы верим в Создателя и видели твой чудесный дар смягчать сердца. У каждого из нас свои таланты и вместе мы будем служить добру!
Эмиль улыбнулся.
- Тогда поможете мне снять проклятье с этой феи, наложенное силами Тьмы?
Глаза людей загорелись светлой идеей!
- Конечно, Учитель!
- Лилия, веди нас.
Долго ли коротко ли шли они по дороге, но пришли к замку. Замок сверкал золотом и лучился всевозможными оттеками самых прекрасных цветов, какие можно было представить.
- Это его жилище, - произнесла фея.
- Кого его? - Опешил Эмиль. В голову не могло прийти, что такое сооружение может принадлежать злу.
- Колдуна, который проклял меня, - вздохнула Лилия.
- Учитель, пойдем же сразимся с силами Тьмы, - крикнул самый молодой из последователей Учения.
- Пойдем и попросим его снять проклятье, быть может, выполнив его задания, - заметил средний из послушников.
- Пойдем и обратим его к свету, - заметил старший.
- Эмиль, а может не стоит... - произнесла фея, глядя Эмилю в глаза с каким-то странным выражением.
Эмиль подошел к воротам и постучался.
- Добро пожаловать в мой замок, путник, - раздался голос из-за ворот, - Но пройдешь лишь ты один. Я не принимаю сразу нескольких гостей.
Сгусток тьмы окутал Эмиля и унес внутрь. Ученики бросились к воротам, но те оставались закрытыми, и лишь кулаки саднило от бесполезных попыток прорваться внутрь. Обессиленные служители света опустились на землю рядом со створками бездушных ворот. А Лилия просто смотрела на ворота и глаза ее блестели.
Много ли, мало ли времени прошло, но ворота начали раскрываться. Учники повскакивали со своих мест и хотели броситься внутрь, но ворота уже закрылись, выплюнув на землю перед собой какой-то бесформенный мешок.
- Эмиль! - Лилия бросилась к окровавленному комку плот и горько заплакала, - Зачем я позволила пойти туда? Зачем?! Что же теперь делать?
Разбитые губы Эмиля пустили струйку крови из-за того, что юноша попробовал улыбнуться.
- Я.. Я постарался... - едва слышно прошептал юноша, - Я... Мама... Как же... Мама... Мамочка...
Эмиль замер на земле. Его глаза остались открытыми и... Мертвыми.
- Он не дышит... - выдохнул один из учеников. И скупые мужские слезы навернулись на глаза послушников.
Лилия обнимала то, что когда-то было Эмилем, и содрогалась от беззвучных рыданий.
- Я же... Я же знала... Я же знала, что будет именно так. Почему я пустила тебя? Это все твоя музыка! Зачем она пленила мое сердце? Зачем я... Зачем я полюбила тебя?..
Внезапно чья-та рука прикоснулась к плечу Лилии.
- Нет! Не трогайте меня! Оставьте меня с ним!
- Я для того и пришла, доченька, - женский голос выдернул фею из оцепенения, - я - мать Эмиля.
- Вы? Но как? Но он же уже мертв! Что теперь можно сделать?
- Он не мертв. Он просто спит.
- Но ведь он не дышит! - закричала фея.
- А ты прислушайся, - улыбнулась женщина.
Фея прислушалась... О чудо! Но ведь Лилия готова была поклясться, что еще только что Эмиль не дышал! А раны... Где эти ужасные раны?
Эмиль открыл глаза и потянул руки к пришедшей женщине.
- Мама...
Они обнялись и долго стояли так, пока мать причитала о том, как предупреждала, что до добра его эта флейта не доведет, что еще бы немного, и она бы не успела. А Эмиль утешал ее, говоря, что все закончилось хорошо. Что он играл колдуну, но Князь Мрака закрыл сердца воинов и эти, в сердцах своих хорошие люди, набросились на него. И сломали флейту.
- Поговори с отцом, сынок. А мне пора, - мать провела рукой по волосам сына и растаяла в воздухе.
Ученики и фея не могли вытянуть из Эмиля ни слова, пока они шли к ближайшей деревне. Подойдя к кузнице, Эмиль сказал: "Ждите здесь," - и скрылся внутри здания.
Никто не знает, что произошло внутри. Лишь слышен был громкий крик: "Отец!" через некоторое время раздалось троекратное "Игни!". Ученики гадали, что бы могло это значить. Фея же, по пути в деревню умолявшая Эмиля забыть обещание, но так и не вытянувшая из него ни слова, просто с грустью смотрела на трубу кузни, из которой валил дым.
Вдруг что-то переменилось в пространстве. Что-то неуловимое и незаметное. И что-то очень важное. Лишь присмотревшись можно было понять - на последователях Эмиля появились доспехи. Преображение было столь естественным, что даже сами последователи не заметили внезапной перемены. А из кузницы вышел облаченный в доспехи человек и уже знакомый властный голос произнес:
- А тем, кто закрывает свое сердце для песни любви, мы станцуем танец смерти.
Знакомый ножик воткнулся в землю и рыцарь крикнул:
- Танти, веди!

Эмиль сидел на еще дымящихся развалинах замка и смотрел на заходящее солнце. Доспехи уже не сияли, залитые кровью. По большей части чужой. Рядом с ним примостилась фигура в черном балахоне. Они молчали. Минуты тянулись неохотно, словно сладкая патока, но каждая из них была горше полыни.
- Доволен? - громом распорол тишину голос из-под капюшона.
- Нет.
И вновь молчание повисло над местом битвы.
- Ты знаешь почему?
- Нет.
- Позволь, я объясню тебе. Когда Лилия родилась, Создатель сам благословил ее красотой. Она была краше всех и гордость начала подтачивать ее сердце. Тогда мы, прислужники Тьмы, решили покарать ее. Гордыня в сердце феи открыла путь нашим заклятьям. Но кто мы, чтобы нарушить Волю Создателя? Вместо того, чтобы наделить ее уродством, мы смогли лишь увеличить ее размер. И феи стали смеяться над ней. Гордая, как цветок, чьим именем она была наделена, Лилия не могла смириться и ушла из дома. Так благословение обратилось проклятьем. Но ты слышал, что говорила она тебе, когда ты лежал бездыханным?
- Да.
- Ты ведь тоже любишь ее?
- Да. С первого взгляда.
- Я говорил с ней.
- Ты?
- Да.
- Что ты ей сказал?
- Предложил снять проклятье.
- Что она ответила?
- Отказалась.
- Не понимаю...
- У обычной феи не может быть любви со смертным. А у той, кем она стала - может.
Эмиль вздохнул. Вздохнул и человек в балахоне.
- Эмиль, знаешь почему не произошло финальной битвы между светом и тьмой? Потому что если одно начало победит, ему будет скучно. Мы же созданы для того, чтобы играть за эти стороны, превращая благословения в проклятья, как я, и проклятья - в благословения. Как ты. Кстати, у меня есть кое-что для тебя.
- Что?
- Ты ведь победил меня. Пусть перед этим я победил тебя. И я дарю тебе вот это, - человек в черном протянул Эмилю флейту.
- Мне нечем отдаривать. Ты же тоже меня победил.
- Просто сыграй.
- А получится?
- Попробуй.
Эмиль прикоснулся к флейте и его прошиб холодный пот. Как он будет играть этими окровавленными пальцами? Как?
- Смелее.
И Эмиль начал играть. Щемящая грусть летела над местом сражения, сплетенная в неземные ноты. Казалось, сама земля плачет о чем-то утраченном. Но перестали дымиться руины, а камушки начали собираться в прекрасный замок сами собой. Мелодия начала набирать силу. И вот, с первым отблеском заката на камнях, веселая нота разрезала тоску мелодии. И дальше. И веселее!
Внезапно солнце, уже почти скрывшееся за горизонтом вновь начало подниматься, и закат превратился в рассвет! Неправильный рассвет со стороны заката! Блики солнца радостно играли на стенах замка, что вновь лучился светом! Рядом с фигурой в черном балахоне встали воины Тьмы, а с Эмилем - воины Света.
- Я рад, что ты понял. Мы еще встретимся, враг мой, - раздался голос темного колдуна, и прислужники Тьмы растворились в пространстве.
- Твоей семье пора становиться кланом, Учитель, - произнес один из послушников, выражая общее мнение.
- Ты повзрослел. Пора тебе побыть главой своего братства, - произнес Отец, - но мы всегда поможем тебе советом.
- Мы любим тебя, братец, - произнес Игни, - и рады будем походить под твоим началом. Ты так долго помогал нам дома. Да и музыка твоя делает больше, чем мой молот в кузне, игры Танти и целительство матери, что мне бы хотелось видеть тебя старшим среди равных.
Танти поигрывал своим ножиком, а мать только кивнула, улыбнувшись, и нарушая правило, по которому отец всегда был немногословнее ее. Но ведь правила всегда имеют исключения. Никто даже не задумался над тем, откуда появились родители и братья Эмиля. Но ведь это не так важно?
Нежные руки легли на плечи юноши, и мелодичный голос шепнул ему на ухо:
- Я люблю тебя.
Эмиль улыбнулся. Солнце внезапно свалилось за горизонт, нагоняя непройденный маршрут и в свете звезд, юноша обернулся к Лилии.
- Я тоже люблю тебя, Лилия. Люблю с первого взгляда тогда на поле.